Дмитрий Шершнёв - Катехизис действительности

– Спасибо. Я не голоден, – он выпрямил спину и ноги, ощутив, как неприятно сосёт под ложечкой. На самом деле голод ощущался в полную силу. Когда это он в последний раз ел?

– Настя, идём кушать. Всё готово.

Девочка забралась на полку с ногами и надела наушники. Аккуратно поместив шар рядом с собой, она положила кусочек мяса на ломтик чёрного хлеба и принялась с удовольствием жевать, наслаждаясь и музыкой, и обедом. Сергей жадно сглотнул, услышав предательские звуки из собственного желудка, плачущего от запаха свежих продуктов.

– Угощайтесь, не стесняйтесь, – женщина пригласила Сергея к столу, – возьмите хоть персик, – сказала она, и протянула ему спелый фрукт.

– Спасибо, – смущённо ответил Сергей. Он взял персик и тут же впился зубами в сочную мякоть.

– Вот, берите, – женщина подвинула к нему контейнер с кусочками жареной курицы, – вы выглядите уставшим, поэтому составьте нам компанию, – она положила рядом с контейнером хлеб и несколько помидоров черри.

– Ну, если только чуть-чуть, – стесняясь ответил Сергей, понимая, что совладать с голодом в этот момент ему не удаётся.

– Вы до какой станции едете? – поинтересовалась женщина.

– До Могилёва.

– Круто. И мы до Могилёва, – обрадовалась Настя.

– Да… И мы в Могилёв, – тяжело вздохнув, произнесла женщина. Вытерев губы салфеткой, она добавила, – в первый раз едем.

– Всё когда-то случается в первый раз. Город неплохой, только зелени маловато в центре. Раньше был более зелёный. А сейчас каждый год вырубают деревья, а новые сажать не хотят. Весной город напоминает сплошной заготовительный участок…

– Тогда нужно посадить пару чиновников, как это у вас любят делать. А те клерки, которые придут на их место, сразу же начнут сажать молодые деревья. Но при этом станут больше воровать, – предложила женщина.

– Стоит задуматься. Но мне кажется, ничего не выйдет. Просто не любят чиновники и архитекторы свой город, не связывают с ним своё будущее и будущее своих детей. На пресс-конференциях хвалят отечественное образование и лёгкую промышленность. А в карманах пиджаков от Армани уже давно лежат авиабилеты бизнес класса, которые они купили своим детям, чтобы те поскорей улетали на платную учёбу в США или, на худой конец, в Англию, – разговор получался невкусный, в отличие от еды.

– Это точно. Чиновники и деревья везде одинаковые. У вас в городе деревьев нет, но зато есть клёвые музыкальные группы. Я знаю классные команды, – похвасталась она, – например Сердце Дурака, Акуте, Карпен Диаз. А ещё таких знаю – Бедлам и три четвёрки там ещё в названии, потом Авангард Школу, Афазию, Тритонов и Глюки. Слышали про них? – она убрала с лица прядь огненных волос, глядя на Сергея.

– Стыдно признаться, но впервые слышу.

– Ну вы даёте! Живёте в своём городе и не знаете своих же талантов! – улыбнулась женщина, – это обязанность каждого уважающего себя горожанина – в первую очередь знать андеграундные команды своего города, – она с поучающим видом подняла палец. – Да и вообще, – она сдвинула брови, – нужно быть в курсе всего культурного движения у себя за окном! – и рассмеялась

– Я обязательно познакомлюсь с их творчеством. Возможно, даже познакомлюсь с музыкантами, – оправдывался Сергей.

– Сначала посадите дерево, а уж потом слушайте музыку и знакомьтесь с музыкантами, – улыбнулась женщина.

– Именно так и поступлю, – Сергей было слегка даже стыдно за пробелы в знании современного искусства.

– Понимаете, в чём дело, – сказал он, разводя руками, – вот это незнание своего – проблема целого поколения. К сожалению, мы мало знакомы с современными авторами, которые живут по соседству и делают что-то крутое. Но мы знаем все блокбастеры с больших экранов, мы в лицо знаем всех голливудских актёров и западных музыкантов.

Мы знаем всё, кроме окружающего нас настоящего культурного пространства. Мы играем в Покемон Гоу и ГэТэА пять, считая их вершиной творческой эволюции. А по отношению к родному искусству часто говорим, что это говно, то говно, и то говно, и тем самым сами превращаемся в такую же субстанцию. Но я работаю над собой, вы не подумайте ничего плохого, – он виновато улыбнулся. Немного подумав, добавил:

– А эта фраза про говно мне очень нравится, но её автор не я. Так когда-то сказала Екатерина Аверкова, известный режиссёр.

– Это которая спектакль «Офис» поставила? – спросила женщина.

– Да, она самая. Вы и её знаете? – удивился Сергей.

– Я много кого знаю. Всё дело в том, что я и мой муж работали в сфере современного искусства. И за много лет познакомились со множеством интереснейших персонажей из Беларуси. Мы уличные художники-граффитисты… Вернее были ими. Точнее мой муж был… И я немного училась. Хочется верить, что я всё же буду и дальше этим заниматься… Когда приеду в Могилёв…

– Рисовать едете? Или к кому-то в гости? – поинтересовался Сергей.

– Может, и в гости. А может, и рисовать… Как получится, – задумчиво произнесла женщина, глядя в окно. – У нас убивают людей, у вас вырубают деревья. Мы едем с Украины, из Донецка. Уехали, как только город захватили сепаратисты… Мы сначала гостили в Бресте у друзей мужа, а теперь вот направляемся к моей сестре, которую я первый и последний раз в жизни видела у себя на свадьбе, – грустно продолжала она.

– А муж у друзей остался? – спросил Сергей.

– Тсс… – женщина прижала указательный палец к губам, – тише… я Насте сказала, что он в Киев, в командировку уехал.

Сергей, кивнул, при этом мельком глянув на девочку с наушниками. Настя держала в своих руках стеклянный шар и слушала музыку.

– Муж погиб спустя пару недель с начала войны. Он записался волонтёром на фронт – помогал раненым. Подорвался на мине, когда выносил человека из окружения на себе. По крайней мере, так мне рассказывали его друзья. А как всё было на самом деле – не знаю. Я его не отпускала туда, я чувствовала, что может случиться непоправимое. И оно случилось. А он даже не стал меня слушать. Я должен, говорил, ради нас, ради Насти… Я даже не видела его тела. Когда в Донецке стали стрелять, мы с Настей уехали из города, а затем и из страны. Даже вещи толком не собирали. Успели захватить только деньги, драгоценности и документы, – губы её слегка дрожали.

Сергей ощутил, как неловкий комок подкатил к самому горлу, и не знал, что сказать ей в ответ. Не найдя ничего лучшего, он произнёс:

– Я Сергей. Как вас зовут?

– Ирина… И не знаю, как сказать Насте о случившемся… Когда-то всё придётся рассказать, а у меня язык не поворачивается говорить о таком. Я сама с трудом верю, что его нет рядом с нами. Такая пустота внутри, – шёпотом продолжала она.

– Мама! Ты снова плачешь! – воскликнула Настя и, спрыгнув с полки, бросилась к ней в объятия.