Дмитрий Шершнёв - Катехизис действительности

– Ага! И он ещё был босиком. У него рисунки на ногах разноцветные, – подтвердила Настя.

– Точно, это он. Это Корвус! – глядя на Настю произнёс Сергей.

– Вы знаете его? Вы знакомы с ним? – спросила Ирина у Сергея.

– Видел его всего один раз, когда в одном номере ночевали. Если это можно назвать ночёвкой, – ответил он, думая, рассказывать ли им про подаренный амулет или расспросить Настю о таинственном незнакомце подробнее, и только потом рассказать самому. Если, конечно, это потребуется…

– Он вообще нормальный? – с тревогой спросила Ирина.

– Я не знаю, наверное, нормальный… Но выглядит странно… Он словно не из этого мира… «От него веяло смертью и древностью», – вспомнил он какую-то строку, уставясь на стеклянный шар.

– Настя, можно посмотреть твой подарок? – спросил он у девочки.

– Мне… Мне, кажется, становится нехорошо. Это всё от бесконечных переживаний и ваших рассказов, и от этого вашего Корвуса… Я, пожалуй, прилягу. Настя, только далеко не отходи от нашего места, – женщина прилегла на полку и уже лёжа попросила Сергея:

– Присмотрите, пожалуйста, за ней. Она у нас, вернее у меня, самостоятельная, даже слишком. Просто приглядывайте и всё. Мне нужно немного отдохнуть.

– С удовольствием, конечно, – согласился он, – отдыхайте. Сон лучшее лекарство от переживаний.

Настя перебралась на полку к Сергею и уселась рядом, пока тот рассматривал занятный подарок. На дне шара стоял оранжевый одноэтажный домик, скорее всего, отлитый из пластика, с белыми окошками, дверью, дымоходом и крыльцом с навесом. Мелкие детали домика были так тщательно прорисованы, что Сергею удалось рассмотреть неровные швы между кирпичами фундамента, замочную скважину и цветы в цветочных горшках. Крыльцо выходило на лужайку, вокруг рос декоративный кустарник. За домом лежал на траве красный надувной бассейн, рядом росла яблоня, под узкой тенью которой стоял стол и стулья со спинками.

– Интересные эффекты в твоём шарике, – сказал Сергей, повертев шар в руках, – смотри, наклоняешь его – и тень увеличивается, держишь ровно – тень маленькая, будто в полдень. Он на батарейках работает? – спросил он в надежде найти ключ от оптической иллюзии.

– В нём нет батареек! Я же говорила уже – шар волшебный. Это наш дом внутри, мы жили в таком в Донецке. Но уехали, когда плохие люди начали громко стрелять. Смотрите, в нём даже цветы видны. Видите? – Настя ткнула в круглое стекло, показывая на крошечные окошки. – Мой папа всегда дарит маме только живые цветы, – объяснила она и взяла шар в свои руки.

– Когда Костя… Ой, Корвус… Когда Корвус подарил мне шар, он сказал, что мой дом будет всегда со мной. Мой дом будет везде, но есть главное условие – люди, которых я очень люблю, всегда должны быть рядышком. Они и есть мой дом, – она вертела шар в руках.

– А давайте попросим у шара, чтобы мой папа поскорее к нам приехал, – девочка обернулась к Сергею. Посмотрев на шар, добавила:

– Можете и вы что-нибудь попросить у него. Чего вы больше всего хотите? Только хотеть нужно хорошее. Корвус сказал, что это даже не обсуждается. Я хотела попросить у шара сделать так, чтобы у Машки из соседнего дома вырос нос, как у Буратино. Потому что она обзывалась и отбирала мои куклы, а одну куклу даже постригла! Но Корвус не разрешил!

Он сказал, что в девяностые этот шар стоял в магазине сувениров, и люди, заходившие в магазин, постоянно просили у шара стабильности и процветания, и чтоб заводы не стояли. Корвус говорил, что тогда шар сильно грустил, а у людей ощущалась тоска по своему прошлому и наблюдалась девальвация самосознания. Но прошлое никогда не возвращается, особенно когда оно заранее обречено на гибель.

В общем, шар все пожелания взял и выполнил, и только спустя несколько лет он понял, что попал впросак и вместе со всеми коллективно обманулся. С тех пор шар может сильно напортачить, если не определит суть загаданных желаний. После происшествия с коллективным помешательством Корвус изъял шар из продажи и решил подарить его ребёнку. Поскольку дети, как он говорил, гораздо лучше взрослых разбираются в жизни и более искренни в своих желаниях.

– Ух ты! Смотрите, какой большой аист стоит! – Настя показала на окно.

Сергей взглянул в окно и увидел знакомую птицу, которая стояла, поджав ногу на невысоком искусственном холме, в паре десятков метров от проезжавшего мимо поезда.

– Газеты, журналы, чай, кофе? Что-нибудь желаете? – в проходе между полками появилась немолодая проводница в фирменной рубашке с коротким рукавом.

– Хочешь чего-нибудь? – спросил Сергей у девочки, отворачиваясь от окна.

– Есть я точно не хочу. А журнальчик полистать можно. Покажите, что у вас там за журналы? – попросила Настя.

– Конечно. Вот, пожалуйста, – проводница положила на полку кипу газет и журналов, ещё хранящих на своих страницах аромат типографии.

Разворошив стопку периодических изданий, Настя выбрала себе журнал с нарисованной на обложке девчонкой, державшей в руке сноуборд. Маме она купила газету со статьёй о Руслане Вашкевиче. Там были и две его картины: «Курочка Ряба» и «Искусственное дыхание».

В той газете находилось интервью Ильи Черепко-Самохвалова, бессменного лидера двух незаурядных групп «Петля Пристрастия» и «Кассиопея»:

Чем на твой взгляд беларуский рок-н-ролл отличается от рок-н-ролла наших соседей: Польши, Литвы, России?

Трудно судить. Я знаком, например, с русскоязычной диаспорой в Таллинне и они достаточно мощно продвигают там свою рок-музыку. Что касается моих эстонских друзей, то у них довольно трепетное отношение к русскоязычной музыке. При всём при этом по отношению к нашей рок-музыке они более скромны, потому что у нас больше возможностей в плане масштабов проведения концертов. У них концертных площадок просто очень мало. Но это не касается эстоноязычной музыки и приезжающих к ним групп. Как раз-таки для них у эстонцев всё есть, там проходят мощные туры. Почему я их вспомнил? Потому что я сам пою по-русски, и они поют по-русски. И у нас есть схожие проблемы.

С Польшей, я думаю, мы не сравнимся. В Польше очень много музыки, очень много мест, где можно играть и кочевать из бара в бар и играть чуть ли не каждую неделю. У нас такой возможности нет. У нас сыграешь раз в месяц и хорошо. Я думаю, что беларуская рок-музыка существует вопреки, если не брать в расчёт музыку, обслуживающую официальные государственные мероприятия. Мы существуем вопреки. Но в Беларуси вполне себе достаточно конкурентоспособная сцена. Это касается разных групп: русскоязычных, англоязычных, беларускоязычных коллективов. Исполнительский уровень за последние пятнадцать лет значительно вырос.

Но, как мне кажется, у нас очень мало возможностей. Что касается звучания, то беларуские группы в отличие от тех же украинских коллективов, в худшем качестве записаны. Для Беларуси в целом характерна некоторая нотка уныния, поэтому здесь очень много групп играющих пост-панк, дарквэйв и просто какой-то непонятный рок, но он тоже местами достаточно унылый. В Украине такого практически нет. Там сложно найти хорошую группу, которая на слуху и играет подобное. Как правило, они чаще всего использует какие-то зажигательные ритмы, и поют о вещах более жизнерадостных, нежели беларусы. Беларусы склонны к страданию, думаю это рудимент нашего общего прошлого с Россией. Хотя я не эксперт в этом вопросе.