Андрей Семке - Простые истории. Короткие рассказы. Продолжение

После урока мажор-учитель подошёл ко мне. «Всё так тухло? – спросил он. – Может мне написать заявление?» Мне показалось, что вопросы эти были лишними. Хорошо, что он понимает: в школе ему не место. Просто: «До свидания!»

Мы не двойняшки, мы тройняшки

Каждый с детства помнит юмористический ролик киножурнала Ералаш о братьях близнецах. Правда, весёлый и забавный случай…

Отличить таких мальчишек, которые появились на свет с разницей в десять-пятнадцать минут очень сложно. Вот и происходят разные интересные случаи…

Представьте кадетскую школу, в которую поступили сразу три абсолютно схожих рыжеволосых близнеца. Они сорванцы ещё те, когда вместе. Отличить друг от друга невозможно. Но бегают быстро, подтягиваются на турнике много, стреляют метко, вот только с учёбой абсолютный ноль. Да как только свободная минутка и тройняшки вместе-жди беды. Именно поэтому руководство корпуса решило разъединить братьев и зачислить каждого в отдельный взвод, чтобы реже пересекались. А так как с обучением были большие проблемы, то преподаватели ребят посадили на последние парты. Так в трёх взводах появились абсолютно одинаковые парни.

Всё шло очень хорошо, по боевой и физической подготовке братья-близнецы на первых ролях. В учебе всё наоборот, помогала сноровка и хитрость. Потихонечку, полегонечку, кто спишет, кто за брата пересдаст, всё равно друг от друга их никто не отличает. Так один выучит биологию и ходит за братьев сдаёт, другой географию, третий химию. Главное, чтобы тройку поставили…

Но то ли на счастье, то ли на беду приехал с проверкой учебного процесса крупный начальник в звании генерал. Посмотрел матчасть, побывал в столовой и в спортивном корпусе и попросил провести по учебным кабинетам. Заходят в первый, а там на последней парте выделяется среди сверстников крупный рыжеволосый курсант. Переходят в другой кабинет, а в нём опять такой же крупный с огненно-солнечными волосами паренёк. У генерала под фуражкой начала потеть лысина и мысли всякие несуразные приходить: «Не надо было допоздна пульку расписывать». Потом другая: «Да, коньяк, видно, палённый был». За ней третья: «Дурят меня местные офицеры, по кругу водят!».

А тут ещё в один кабинет заглядывают, а в нём на задней парте опять мускулистый как две капли воды похожий на курсантов из других взводов парень, на последней парте, с ярко-оранжевыми волосами. Качнуло генерала. Сердце кольнуло. Потом прошибло. Но потерю духа и формы перед младшим офицерским составом показывать не хотелось…

Между тем руководство кадетского корпуса перед начальством расстилается. Столик уже накрыт, коньячок уже разлит. А после третьей рюмочки у генерала уже иллюзии все прошли, дух окреп, голова в норму пришла после вчерашней вечеринки.

«Надо бы физическую форму ваших курсантов посмотреть. Давайте-ка военизированную эстафету с полной выкладкой», – приказал проверяющий.

Быстро приготовили весь необходимый инвентарь да лучших бойцов из взводов вызвали. Генерал к финишной отметке подошёл, чтобы своими глазами убедиться, что всё без обмана и дал команду начинать. Побежали курсанты по полигону. Любо дорого смотреть на первую тройку. Первый к финишу приходит и с докладом о выполнении задания. А генерал опять чуть не поперхнулся, дежавю какое-то, перед ним как вкопанный стоял бравый молодец с рыжей шевелюрой. «Молодец», – произнёс проверяющий и отпустил хлопца.

Тут второй подбегает, только что закончивший выполнять задание и на доклад. Успели подхватить генерала на руки близстоящие офицеры, а у того ноги подкосились, глаза навыкате. Перед ним стоит тот же хлопец, что буквально пять минут назад рапортовал, что выполнил задание. Отпустили курсанта, усадили беднягу-проверяющего на стульчик.

Но тут на беду заканчивает полосу третий кадет. Подходит с докладом к начальству третий близнец, и тут начинается невообразимое. Генерал матом орёт на руководство корпуса за подлог, обещает всех вывести на чистую воду и разжаловать в рядовые. Как они могли заниматься очковтирательством…

Смогли или нет выйти сухими из этой ситуации местные офицеры, руководство кадетского корпуса, мы не знаем, так как у проверяющего случился приступ, и пришлось его в срочном порядке везти в госпиталь…

Перелом

Это страшное слово, от которого сразу начинают ныть все кости и зудеть кожа. Если вы хоть раз в жизни ходили или лежали с гипсом, наверняка понимаете, о чём я сейчас пишу. Первые три дня загипсованная рука становится твоим атрибутом гордости. Все внимательно изучают твои преимущества: орехи колоть одной левой, подзатыльник дать, что обухом по голове, на уроке писать не можешь, у тебя же вот перелом! Кто-то из однокашников завидует, кому-то уже приходилось переживать это горе, и он со страхом предупреждает о горьких последствиях, знакомо покачивая головой…

Но после того, как все привыкли к твоему атрибуту, у тебя начинается сплошная полоса проблем и препятствий. За столом кушать неудобно, в туалет сходить неприятно, а ещё вечно хочется под гипсом почесать руку, поиграть с ребятами в волейбол, взять в руки гитару…

Эта история произошла с одним московским мальчиком Мишей, который впервые вырвался из семейного гнезда и попал сразу в полевые тяжёлые условия экспедиции. Каждый день нужно было выполнять рутинную работу, от которой нашему герою становилось скучно и муторно. И вот он решил сымитировать перелом руки. Михаил споткнулся, упал и корчась от боли держал руку, показывая всем, что с ней что-то не так. Симуляция была такой откровенной и естественной, что руководителю мероприятия пришлось искать машину и везти потерпевшего в районный центр, в больницу.

Там попался очень хороший, здравомыслящий и всё понимающий травматолог. Честно сказать, в этом медицинском учреждении и был всего один доктор, который заменял и патологоанатома, и терапевта, и окулиста, и хирурга, в общем, врач на все руки и болезни. Так вот он, не задумываясь, сделал рентген руки Миши. Покачал грустно головой и наложил гипс на всю руку от кисти и до плеча. Видно не жалко ему было медицинских материалов. И вот наш потерпевший возвращается в экспедиционный лагерь. Все окружающие относятся к нему с теплотой и пониманием, оказывают посильную помощь. Миша расцветает от такого внимания. Но гипсовая эйфория, как вы понимаете, через два дня прошла, а проблемы с полностью вышедшей из эксплуатации руки остались. Дискомфорт усиливался бездельем. Все были заняты ежедневными экспедиционными проблемами, а у Михаила – больничный. Куда его с переломом направить: ни картошку почистить, ни мерки снять, ни шурф выкопать, ни элементарных дров нарубить он не мог.