Хельга Лайс - Soomka Boys. Неспетая баллада

Это самое прекрасное что мне доводилось видеть за всю свою жизнь! Ее внешний вид демонстрировал, что за нее отдали немало денег. Причудливая форма, монохромный окрас, блеск покрытой краски…

– Крутая, правда? Мне ее на день рождения подарили. Пошли, я тебе поиграю!

Меня настолько заворожило сие сокровище, что я совершенно не помню, как выглядела гостиная, где однокашник врубил гитару и начал играть какую-то песню из творчества «Pink Floyd». Мне было сложно судить об его мастерстве, однако меня вполне удовлетворила его игра. Хотя с такой красавицей – немудрено.

– Ну как?

Мои глаза по-прежнему не отрывались от этой гитары в его руках, и мой ответ прозвучал довольно машинально и искренне, хотя это в меньшей степени касалось его игры.

– Я, надо признать, в огромном восхищении!

Затем не знаю как, но за этим из моего рта вылетело не менее рефлекторно:

– Вот бы еще найти барабанщика, и можно собираться.

– Ах да, вам нужен барабанщик? У меня есть знакомый на примете, правда, ему больше лет, чем нам. Но это ведь не имеет значение?

– Нет. – Мой взор по-прежнему вовсю ласкал блестящую гитару. И в это умиротворенное блаженство как пулей влетело напоминание о том, что у меня, единственного из всех, нет своего инструмента.

Что касается блудного Тако, то неделю спустя после первого общего собрания я встретил его возле продуктового магазина. На его правой руке красовался гипс. Он заметил мой недоумевающий и в то же время вопросительный взгляд.

– Не поверишь, но в тот день, когда я возвращался от вас, меня переполняла бурная радость от того, что меня взяли как гитариста. Перед моими глазами стояла ослепительная картина, сотканная из восторженных аплодисментов и криков «Еще! Еще!»… Замечтавшись, я не заметил кусок железной ножки, оставшейся от некогда стоявшей лавки возле автобусной остановки. Моя нога зацепилась за него, и я полетел вниз, и чтобы уберечь гитару от поломки, я ее одной рукой придерживал, а на вторую приземлился всем своим весом. Когда мою руку пронзила сильная острая боль, меня уже ни интересовало то, что стало причиной моего падения.

Хоть я и хотел выразить ему сочувствие: ломать что-то – не самое приятное, что может с тобой случиться, так однажды я сломал мизинец на левой ноге, но сейчас не об этом! Мое лицо вопреки моим истинным порывам успешно продолжало сохранять то выпытывающее выражение.

– Я приходил на следующий день, но мне никто не открывал. Простите.

– Да ничего страшного! Желаю скорее руке поскорее стрястись! – И был таков, не сказав ему, что Адам тогда открывал магазин на пару часов.

Макс не соврал по поводу человека, умеющего играть на ударных. Он представил нас друг другу в своей квартире, пока его родители были на работе. Я восхитился тем, что ему не потребовалось и трех дней, чтобы заполнить вакантное место нужным музыкантом!

– Ян, это Тони! Тони, это Ян.

Мы пожали друг другу руки. Тони относится к той категории людей, которым с ходу не дашь сколько-то там лет, потому как его лицо украшала густая, но аккуратная и короткая борода, а на голове красовался вихрь из непослушных темных кудрей. Ростом примерно с моего, а телосложение – полноватое. Ему могло быть как 20, так и 45 лет. Его крепкое рукопожатие едва не обеспечило мне перелом руки, но мое лицо старательно сохраняло радушное выражение.

– Тони, Ян собирает группу, и ему требуется ударник. Выручишь?

Тот что-то промычал, и от моего хорошего настроения не осталось и следа. Мои планы сыпались как карточный домик, не успев претвориться в жизнь. Разве он не должен ползать на полу, не выдерживая груз радости от столь заманчивого предложения? Тони глянул на меня оценивающим взглядом.

– А что играть хотите?

– Ну, панк-рок, как Ramones или New York Dolls.

– А, мне тоже нравится эта группа, ну, которая первая.

– Ага.

В воздухе повисла напряженная тишина, которая казалась безумно вечной. Максу надоело глядеть на то, что между мной и Тони не клеится разговор, доже вопреки общим точкам соприкосновения.

– Тони, может мы для тебя слишком ну это… молодые, но что ты теряешь? Тебе еще не поздно вернуться за установку!

Меня настораживало то, что Макс второй раз подчеркивает возраст своего знакомого, и мое любопытство взяло надо мной верх:

– А сколько тебе?

– Месяц назад стукнуло 25.

Вау, он старше моего брата и Адама. Для меня Тони показался не то чтобы стариком, но совершенно далеким парнем. Тогда понятно его не особо жгучее желание влиться к нам. С его высоты мы производили впечатление первоклашек, не иначе. Так и мы сидели минут 20 и болтали о том о сем, не касаясь самого главного, что не могло меня не напрягать. В конце концов, Макс как полноценный член группы, обязан сам с ним договариваться, а не я, который совершенно не знал этого Тони, но ему, видимо, такая идея не приходила в голову. Когда Тони встал, словно куда-то собираясь, мы услышали его решение:

– Я согласен присоединиться к группе и стучать по тарелкам. Надеюсь, мои пальцы помнят, как его делается! Когда и где мы собираемся?

В нашем гадком городишке, где проживало всего 50 тысяч человек, совершенно нельзя было купить музыкальные инструменты по причине отсутствия магазина с подобным товаром. Экономически невыгодно и так далее. Для этого следует мотаться в соседний крупный город, хотя денег у меня все равно не водилось. Поэтому мне до сих пор неведомо, что больше всего выводило меня из душевного равновесия. Я ненавидел то, что одного моего желания мало, если вырос в неблагополучной семье. У всех все было, и по нескольку инструментов как у Айвана, который вдобавок ходил в музыкальную школу. Как всегда: побежал впереди паровоза, а что делать со всем этим – не имел понятия.

– Я повешу объявление у входа в свой магазин, возможно у кого-то да найдется поддержанная басуха. Однако не думаю, что это поможет. С твоей стороны неплохо было бы найти работу, чтобы было чем расплачиваться. Если мой вариант не прогорит, то будут деньги для новой. Так что советую не медлить и начать зарабатывать как можно раньше.

Предложение Адама звучало весомо, но меня раздражала перспектива разгружать вагоны, как когда-то это делал мой брат на первых порах. К тому же, мне хотелось получить свой инструмент в сию минуту. Просить деньги у брата я считал зазорным, ему и так едва хватало. Про маму и говорить нечего, совсем постыдное намерение.

Раз другого выбора нет, то придется хорошенько напрячься. Искать работу в городе, где безработица более, чем унылая реальность, не меньший абсурд, чем постоянно тратиться на лотерейные билеты, чтобы в итоге выиграть сумму, гораздо меньшей той, что была потрачена на бумажки с числами. Однако мой кратковременный энтузиазм и мускулы, выпирающие из одежды, давали мне преимущество перед остальными кандидатами на работу. Хотя насчет мускулов я погорячился, просто мои телеса не знали обновки с какого-то далекого года. Кажется, еще с того, когда произошло событие мирового масштаба: первый полет человека в открытый космос.