Виктор Ааб - Крах. 1991 год. Телефонный начальник

Но большей ответственности за реальное состояние сети, чем я, как начальник ГТС, никто из них не несёт и не желает нести. Давно понял, так почему-то сложилось – пользы от их вмешательства никакой. Помощи никакой – одни проблемы лишние и дополнительная головная боль.

В самое трудное для себя время – в 1986 году я пытался и у главного инженера Управления, и у заместителя начальника по капстроительству, и у главного экономиста, поддержку и помощь получить. Кроме пустой критики, ничего не значащих советов, неисполненных обещаний, властных и, как правило, совсем не логичных, идущих вразрез с действующими правилами требований, особенно по установке телефона, тому или иному лицу, – ничего не получил, а ведь как нуждался тогда.

Все, при обращении к ним, нейтральные лица делали, и относились ко мне как к утопающему в своих собственных проблемах, наверное, всё-таки, и с их помощью, в своё время возникших, и накопившихся на телефонной сети. Утопающему, который самостоятельно должен выловить и уцепиться за «свою соломинку», и удержаться на ней, и не утонуть. А если и утонет – не шибко переживать будут, «свято место» пусто не бывает – другой найдётся.

Прогибаться, льстить, угодливость проявлять – не в моих правилах, хотя трудно с такими установками жить. Ну что ж, – крепче буду!

А трудностей не боюсь, по жизни, никогда не прятался от них. Всё у меня есть, чтобы все их преодолеть, и знание, и ум и опыт, и энергия, и стремление что-то хорошее в жизни людям сделать – не за «сытную жизнь», а для души, по убеждению.

А значит, и сам справлюсь с делом, которое мне поручено. И пока силы имею, вмешиваться, на данном отрезке жизни в МОЕ дело, за которое несу персональную ответственность, никому не позволю, на чины не глядя. Они – замы управленческие, делают своё дело, – я в их дела не вмешиваюсь и на их должности не зарюсь. Сам тоже своё, мне порученное дело делаю, может быть даже более важное по значимости, чем их. Сам со своим коллективом и справляюсь.

Реально решить что-то в пользу ГТС может только начальник Управления – Фенин Андрей Алексеевич. Вот с ним и работаю.

А раз так – кроме него, желание вмешиваться в дела ГТС, может быть и излишне жёстко, но у всех его замов отбил. Помощи не жду, но и вмешиваться в дела ГТС не позволяю.

Поняли сложившееся положение дел замы – гибкость проявляют и подчёркнутый нейтралитет. Не помогают, но явно, в открытую и не мешают.

Планы, правда, накручивают – на всю катушку. Это – в их руках!

Единственный человек в руководящей команде Фенина, который относится ко мне с явной симпатией, – это главный бухгалтер Управления связи Коберштейн Ирина Зигфридовна. Может потому, что я принял по рекомендации Пильниковой Надежды Васильевны на работу механиком гаража её зятя – Гончарова Николая Сергеевича. Взял – и не пожалел.

На редкость старательным, трудолюбивым, профессионально подготовленным специалистом оказался Николай. Тактичный, с людьми прекрасные контакты наладил, с отнюдь непростыми характерами шофёрской братии, с их нравами, взаимопонимание нашёл – без понуканий и нытья важную для сети работу выполняет. Дисциплину в гараже без суеты и шума на уровне держит.

Заметил – на городской телефонной сети везёт мне на механиков, за транспорт отвечающих. Олишевский Иосиф – примечательный след и хорошую память о себе оставил. Нынешний, – Гончаров – не хуже ничуть! Везёт, тянет ношу свою.

Ирина Зигфридовна явно симпатизирует мне и сочувствует. Мимо её уха и ока не проходят мои, совсем не простые, взаимоотношения с замами Управления связи. Она видит как трудно и непросто отстаивать мне интерес ГТС перед вышестоящей структурой.

Изредка я забегаю, при случае, беседую с ней, – пар выпускаю. Казалось бы, вся логика возникшей проблемы, призванной быть разрешённой с помощью специалистов Управления, высвечена, убедительно разложена в мою пользу – а решению не поддаётся. Особенно это просматривается в части обоснованности плановых показателей, нормативов отчислений…

Бывает, в досаде изливаю ей недоумение и обиду. Вроде бы умею ладить с людьми – а в этом здании как на стену натыкаюсь.

Она не тот человек, чтобы вмешиваться во взаимоотношения других. Она настоящий скромный бухгалтер, полностью закопавшаяся в цифрах, дебетах, кредитах и балансах. Ирина Зигфридовна и разговаривает как-то коряво, не предложениями, а обрывками фраз, на языке с врождённым неизжитым немецким акцентом. Тихая женщина – выслушает меня, разведёт беспомощно руками, и явно опасаясь, как бы не подслушал кто наш разговор, наверное, это у неё со времён репрессий на немцев осталось, полушёпотом твердит

– Виктор Васильевич, а что вы удивляетесь, что вам трудно найти взаимопонимание в Управлении у замов? Ваши же подчинённые часто их и настраивают против вас!

Я отмахиваюсь, – не очень это похоже на правду. Разве что от экономиста Мурносовой подобное можно ожидать, – а больше и не от кого.

Ну ладно, Мурносова – она может повлиять на линию моих взаимоотношений с главным экономистом Управления Кислицыной Тамарой Борисовной, хотя хорошего и в этом мало, но почему чисто технические специалисты – главный инженер, к примеру – всё время скромно, как-то втихушную, уходит от поддержки моих предложений?

Ирина Зигфридовна, заговорчески – мне смешна всегда эта её манера, – подмигивает

– Э-э, не скажите! Кислицына – дружит с главным инженером, и имеет на него большое влияние, против любого настроить может…

Ну, вот. Там – Мурносова, тут – Кислицына, – прямо цепочка злодеев прорисовывается! То ли бред, то ли, правда… Я просто, вежливо проглатываю информацию. Но главному бухгалтеру – благодарен. Всё-таки выговорился, сочувствие получил, правда, с встречной порцией смутной, теперь уже ею внесённой сумятицы в мыслях, но выслушан был… – и полегчало.

А по прямой бухгалтерской работе помощи мне от Ирины Зигфридовны не требуется. Пильникова когда это надо, получает её в полном объёме без моего участия, работает с Ириной Зигфридовной в тесном взаимопонимании. Такая же педантичная, тщательная и обязательная в мелочах, ведь бухгалтерские цифры не терпят приблизительности, Пильникова в учёте – как рыба в воде. С дебетом и кредитом нашего предприятия – и в этом я неоднократно имел возможность убедиться – всё в полном порядке.

Ирине Зигфридовне в начале января исполнилось пятьдесят пять лет. Достигши пенсионного возраста, ни дня не согласилась работать она больше. Поговаривают – в Германию собирается с семьёй уезжать. Сейчас сделать это можно всё легче и легче. Её дело.

В церемонии проводов на пенсию, вручили мы ей от ГТС достойный подарок, пожелали благ. Пусть живёт в своё удовольствие, свободной пенсионной жизнью. А в бухгалтерской жизни ничего не изменится. Придёт на её место новый человек.