Вадим Климов - Свободные пьесы

ЛЮДМИЛА. По какому другому? Уточните, приложение один или два? Вы не имеете права!

ДУНЯ. Вот опять они за права. Людмилочка, вы спокойнее ему напомните, какие у него права в рамках вашего правила.

ЛЮДМИЛА. Я не могу, он не говорит результ. А я его и не имею права знать.

АРАМ. Тогда почему возмущаетесь? Может, он действует по инструкции, полученной после принятия информации. Я знаю, от кого он должен был получить информацию, а что она содержит, не знаю, теперь ему решать.

СЛАВА. Мне кажется, у него большие полномочия. А я предупреждал, что полномочия должны быть равными. Нельзя наделять одного такими полномочиями.

ДУНЯ. Славик ты все путаешь, у него нет полномочий, мы наделили его обязанностями принять информацию и принять решение. Вот он и принимает, а вы трясетесь.

СЛАВА. Не трясусь, а переживаю за дело.

ДУНЯ. А что нам делать?

МАША. Может, потанцуем мальчики?

АНЖЕЛА. Мы пойдем.

ДУНЯ. Да оставайтесь. Расскажете, как живется в лесу. Что нового.

АНЖЕЛА. Медведи проснулись.

БОЯН. Давайте не переживать, не спорить и не спешить. Куда вы пойдете, выпейте чаю, поговорите с нами, что нам еще остается в этом мире. Дела делать, бегом бегать —сколько можно суетиться и пытаться устроится получше? Вы зачем ушли в лес, Люций? Как простого обывателя, утомила цивилизация? Или от мира, от его несовершенства отошли? А может, там другой мир, так вы поделитесь с паствой. Не могу понять отшельников, индивидуализм, не прикрытый эгоизм. Я с богом говорю, а вы, мирская мелочь лезете. Так, да? Я вас уважаю не за то, что вы сбежали, а за то, что про вас молва идет. А говорят о вас, как о спасителе. Так от чего нас спасать надо? Я думаю – от лжи и страха, а вы как считаете?

ЛЮЦИЙ. Молва это все. Человек говорящий, но не договаривающийся. Я думаю, а вы делаете. И не спрашивайте меня, я же не ответчик.

АРАМ. Служитель? Чему вы служите, кому вы служите? Люди верят вам, ждут от вас слов, человечеству поддержка нужна. Какие-то ориентиры, чтобы двигаться. Все хотят светлого будущего.

МИША. Скажи – царствия небесного.

АРАМ. Нет, не царствия, а света в будущем.

СЛАВА. Началось. А тебе, Арам, зачем будущее? Оно тебя-то как трогает? Что ты в этом будущем хочешь? Я хочу большую зарплату и дела интересного. Меня будущее не сильно тревожит, только с точки зрения жизни моих детей, но откуда мне знать, какие у них будут запросы. Вот, например, его или ее мама с папой хотели светлого будущего и работали, дома строили, откладывали на черный день…

ДАША. Я про этот черный день чаще думаю, чем про светлое будущее.

СЛАВА. Черный день точно есть, и вера в светлое будущее – есть. А что сейчас?

МАША. Серые будни.

СЛАВА. Каждый день серые. Я радуюсь небу, солнцу, но это не люди, сотворили, это царствие небесное. Люди, до меня столько натворили…

ДУНЯ. Говна.

СЛАВА. Что?

ДУНЯ. Напомнила что ты тоже человек, который ешь, в туалет ходишь, кошку живой рыбой кормишь, по утрам детей птиц ешь. Не отделяйся от людей.

СЛАВА. Да, я человек.

МИША. И как звучит?

СЛАВА. Мерзко.

ДАША. Что вы, мальчики! Не расстраивайтесь. Еще Кант говорил «Во всех суждениях, в которых мыслится отношение субъекта к предикату (я имею в виду только утвердительные суждения, так как вслед за ними применить сказанное к отрицательным суждениям нетрудно), это отношение может быть двояким. Или предикат В принадлежит субъекту А как нечто содержащееся (в скрытом виде) в этом понятии А, или же В целиком находится вне понятия А, хотя и связано с ним. В первом случае я называю суждение аналитическим, а во втором – синтетическим». Так, да?

МАША. Ага, Кант. «Разум есть способность создавать принципы. Утверждения чистой психологии содержат в себе не эмпирические предикаты о душе, а такие предикаты, которые, если они имеются, должны определять предмет сам по себе, независимо от опыта, стало быть, чистым разумом».

ЛЮДМИЛА. А это стенографировать?

АРАМ. Да.

СЛАВА. Что, вы все фиксируете?

АРАМ. Конечно это же документ. И ни каких фантазий.

СЛАВА. Все согласны?

ДУНЯ. Слава, какая разница, Людмила запишет или через неделю это будет доступно всем, только поищи? Что вы так много думаете о себе, про вас никому ничего не надо знать. Я же не знаю, Слава ты, или Мирослав, или Ярослав, или еще кого слав. Но те, кому нужно – они узнают. Арам в три минуты выяснит, кто ты и сколько за тобой долгов.

СЛАВА. Каких долгов? Нет у меня долгов, прошу не впутывать меня в те обстоятельства, в которые я не хочу попадать.

МАША. Не сикотите, как Дуня говорит. Зачем мы собрались – мир рушить?

ДАША. Я тебе говорила, что это не простое собрание, есть в этом странность. Это не загородная поездка на дачу. А ты квест, поиграем, доиграемся сейчас.

МАША. Я не дура, понимаю, что мы не на пикник приехали, а по совершенно секретному и важному делу. Только скучно.

АНЖЕЛА. Скучно это странное слово. Жить скучно не бывает, каждая минута такая прелесть! Вы посмотрите на этого, на этого, на меня – вы про нас ничего не знаете. А если поговорите с нами, так и скука пройдет. Скука это от нежелания мириться.

ДАША. С кем мириться, я не ссорилась, ни с кем? Я вообще бесконфликтная. Мне интереса в жизни недостает. Маня все время чем-то интересуется, то девочками, то мальчиками, то музыкой, то философией. А я какая-то безынтересная, мне интересны дома.

АНЖЕЛА. Мириться это в мире жить. А дома как тебя интересуют?

ДАША. Вот в нашем городе идешь мимо дома и точно знаешь, какие в нем типовые квартиры, а в старинном городе стоишь у входа, смотришь на дом, никогда не угадаешь, какие в нем квартиры. Интересно представлять.

МИША. А на солнце можешь смотреть?

ДАША. Нет, не интересно, тупо. Закат, например, светит красным из-за тучи, это каждый день бывает. И восход не люблю, рано вставать надо. Не нравится мне земная красота.

АНЖЕЛА. А какая тебе нравится красота?

МАША. Молчи, Даш. Вы ее лучше не спрашивайте, она про красоту неземную может долго говорить, ее это цепляет. В двух словах. Есть первый вопрос о красоте неземной – кто ее видел? И второе – все, что вне земли видели, видели люди. Соответственно, это уже представление о земной красоте. Ясно? Даш, извини.

ДАША. Нормально. Пусть думают, что хотят.

БОЯН. А голубей кормили?

ЛЮЦИЙ. О, вы так далеко зашли? Анжел, у них голуби, это так здорово! Я уже и не думал, что кто-то на такое способен.

АРАМ. Что вы радуетесь? У нас всё серьезно, мы готовились, а не сидели в кустах с женщиной.

АНЖЕЛА. А с кем он должен был сидеть в кустах – один или с группой товарищей?

АРАМ. С товарищами, с друзьями. Надеюсь, вы еще помните, что это такое? С учениками – ведь вы учитель? Мы… хорошо, я, всегда – понимаете? – всегда думал, что вы – это символ, суть жизни, и ради этого я страдал от несправедливости.