Вадим Климов - Свободные пьесы

МИША. Другая.

ДУНЯ. Вот и посиди, а я поговорю, старая клуша. Так по-старушески побурчу, расскажу тебе, как молоды мы были, как верили, а некоторые любили. За любовь пусть Анжела отвечает, а мне всегда интересно было, как люди врут. Смотрит в глаза – и врет, и так уверенно это делает, какой там народный артист! Врет так, что это не игра, не искусство – это вера в собственное вранье. Я говорила, что завиралась, сама верила. А ты не врешь сейчас. А какая разница: врешь, не врешь, все уже решено. Или ты им соврал, что решено? Они сейчас идут и думают: а если он соврал? И зачем с ним эта старая перечница осталась? Что она ему сейчас наговорит? А если скажет то, что не надо? Каждый думает, что не надо тебе говорить, что ты можешь передумать. Они не верят тебе. Я поспорить могу, кто-нибудь вернется, даже догадываюсь, кто. Но я не пущу. Ты думаешь, зачем я тут осталась? Ага, чтобы не пущать.

МИША. Почему?

ДУНЯ. А вот и сомнения в вопросе. Потому что, Мишаня. Потому что ты или ищешь, как отказаться, или ждешь чего-то. А чего ты ждешь, что тебе надо, я могу только догадываться. Смотрю на тебя и вижу: в смятенье юная душа. О какой душе я говорю? Нет ее, все это придумали недалекие людишки, чтобы оправдать проблемы с психикой. Спроси тебя о боге – и ты начнешь молотить всякую библейскую ерунду, а спроси тебя о себе – и ты начнешь изворачиваться и рассказывать, что ты о себе думаешь. Что ты скажешь богу, когда окажешься перед ним? Большинство говорят: прости, Господи. За что прости? Значит, грешил, гневил? Так получай, а не выпрашивай милостыню, что ты все время у него просишь. Ты по образу и подобию или ты неполноценная модель? То есть, он тебя сотворил, но всеми функциями не наделил, вот он какой коварный? Как так? Человек равен создателю. Я бы сказала: давай я буду богом. По идее, мы с тобой к этому и стремимся. Если все получится, то бога не будет. Нет людей – нет бога.

МИША. Пусть будет так.

ДУНЯ. Мы еще посмотрим, будет, не будет. Тебя одного оставить я не помешаю? Голубей подать?

МИША. Не знаю. Сам возьму.

(Ставит на стол клетку с двумя голубями.)

ДУНЯ. Как в сказке. Символы надо иметь, и знать, как ими пользоваться. Мне даже не приятно на это смотреть. Как представлю, так воротит, а ведь не брезгливая – и жёпки подтирала, и блевотину убирала, и реки кровищи видела. А сейчас представлю, как ты это будешь делать, – и противно. Может, от того, что понимаю: больше ничего не будет.

МИША. Страх.

ДУНЯ. Нет, не страх, а тошнота, как от нечистот. Пойду я в туалет. А ты решай, сейчас или еще потянешь.

(Уходит.)

МИША. Голубки. Придумали, надо так. Не приятно. Почему нельзя, например, чашку грохнуть? Это же просто – бабах и кранты. Нет, надо живое собственными руками. Ритуал хренов.

СЛАВА. Миш, это я, Слава, я тут через окно лезу, не бойся. Я подумал, может, тебе поддержка нужна, ну что я буду идти и ждать, лучше уж посидеть, с тобой. А Дуня где?

МИША. В туалете.

СЛАВА. Ага, пусть сидит. Ушла, что бы не мешать, что ли? Я не помешаю, я поддержать хотел, вдруг сомнения какие, или она на тебя набросится, кто ее знает. Мне кажется, она из ума выжила. Давай я, если что, помогу. Что делать?

МИША. Она знала, что вы вернетесь. И не смогла остановить. Все кончено, ничего не получится. Надо было раньше говорить.

СЛАВА. Как не получится? Надо до конца, мы все только об этом и мечтали, как ты, раз – и все. Я вернулся помочь.

(Входит Дуня.)

ДУНЯ. Первый всё же проник. Не успела я. Иди отсюда, давай. Вали.

СЛАВА. А что это я? Ты тоже давай вали. Давай закроем его снаружи и все, пусть делает.

ДУНЯ. Давай закроем и будем ждать, да? Ты мне рассказывай, что помогать пришел. Ты хочешь примазаться. Пойми, не будет ничего людского, не к чему примазываться будет, ни к смерти, ни к жизни. Так что иди, смотри в поле, найди звезды или луну. Можешь ждать восход или закат – вот они будут, а тебя нет в этом мире.

СЛАВА. А если другие вернутся, ты их тоже выгонишь или кого-то оставишь? Этого Арама или Баяна, они же главные?

ДУНЯ. Не пущу, даже девок не пущу для прощального минета.

СЛАВА. А почему ты? Давай я. Ты иди, тебе надо, какая разница: ты, я или кто другой?

ДУНЯ. Вот именно, какая разница? Только он может это сделать и никто другой.

СЛАВА. Он не избранный какой-нибудь, он такой же, как я.

ДУНЯ. В принципе, да, только тебе никто не доверит, ты будешь трагедию ломать, а он раз – и все. Так задумывалось. Но, чувствую, опять не получится. Ты уже припёрся, щас еще кто-нибудь придет и скажет: я не все сказал, я хочу. Вот это «хочу» человека и губит. Мы все время хотим то так, то этак. Решили, что больше не быть желаниям, потому что они единоличные. Человек для себя хочет, даже здоровье близким желает, что бы самому не беспокоиться. Ты видел хоть одну дуру, которая скажет: милый, давай я тебя покалечу и буду за тобой ухаживать? Ага, нет, дорогой, живи, а если со мной что случится, – ты будешь за мной ухаживать. Так что покончим сегодня с человеческим эгоизмом. Уходи.

СЛАВА. Ладно, я уйду, и ты уходи, ты можешь снаружи караулить.

ДУНЯ. Еще чего, в эти последние мгновения я, как дура сторожиха, буду вокруг дома ходить и в свисток свистеть. Чтобы идиот какой спросил, как пройти в библиотеку. Я на диване подожду.

(Голос за дверью.)

МАША. Куда ты ломишься, Даш, не надо. Ты пойми, ему одному надо быть.

(Входит Даша.)

ДАША. Это тебе кажется, а я сердцем чувствую, что ему нужна моя поддержка в такой момент. Надо глаза видеть, глаза того, кто любит, я сейчас поняла, что любовь не заменить. Не называй это привязанностью – как я могла за пять минут привязаться, я полюбила. Он же такой беззащитный.

(Входит Маша.)

МАША. Скажи еще «котик».

ДАША. Нет, не котик. Он открытый, совершенно беззащитный, и они взвалили на него это, потому что он не смог отказаться.

ДУНЯ. Вот и девочки пришли. Славик, можешь уже и не уходить.

МАША. И как ты будешь его защищать, от кого? Ты скажешь, что не надо, не делай, они тебя используют, и пойдем, милый со мной жить, детей рожать и пальма у моря? Ты кончай, а то я разорву тебя, как клизму.

ДУНЯ. Маша, девочка, не стой на пути, они возродили любовь. Стоило Анжеле сказать это слово, как оно пробудило желание. Она убьет, даже не спросит: а дорогой ты меня любишь? Хватит того, что она его любит. Интересно, что он ответит.

ДАША. Мне не нужен его ответ, мне надо быть рядом.

МАША. Потом, однажды ты скажешь ему: ты не замечаешь меня, я для тебя никто.

ДАША. Такого не будет.

ДУНЯ. Будет, это со всеми бабами случается. Маш, ставь чай, сейчас остальные подойдут. Пусть эта влюбленная сидит у его ног. Бедный, бедный Миша.

ДАША. Да, он бедный, но сильный, он все равно сможет.

СЛАВА. Сможет, мы поможем. Жаль Строганов не пришел, он бы помог.