Вадим Климов - Свободные пьесы

ДУНЯ. Послушайте его, он страдал! Я сейчас буду смеяться на всю улицу, как говорила покойная моя подельница Соня. Страдал – это когда ногти сдирают и волосы на жопе выжигают. А ты в тепле и сытости, в отдельной спальне с 13 лет страдал сексуальными фантазиями и отсутствием карманных наличных, потому картой за проституток не заплатишь. Все твои страдания это желание быть неограниченно свободным. В детстве варенье жрать когда захочешь, сейчас водку покупать, когда вздумается. А сейчас за абстрактную свободу страдаешь, потому что хочется, а её нет.

БОЯН. Дуня не троль его, за этой примитивностью большая дыра, в которой росток свободы. Его нужно правильно вырастить. Если культивировать, если старательно взращивать, то свобода даст корни и ростки. Не дави. Голубей кормили?

МИША. Кормили.

СЛАВА. Я не договорил про детей. Мне жена говорит: надо детей выучить на юристов, надо сейчас думать, деньги откладывать. Вы знаете, сколько стоит учиться в университете всего 1 месяц? Ровно моя месячная заработная плата. А у меня две дочки, и сын. Я всё сына хотел после двух дочерей. Кто мне внушил, что род только через мальчиков передается? А зачем их учить, меня учили и что? Теперь я учитель, но не ученый, что я могу? Хожу на работу как секретарша, например, в отделе кадров, она тупая не думает, но больше получает.

ЛЮДМИЛА. Я должна вмешаться. Как это, секретарша не думает? Это ты думаешь, что она не думает, у нее тоже проблемы. Вы считаете, что секретарши это молодухи, какая дискриминация! Я столько лет была секретарем, я столько знаю и умею, а меня на титястую малолетку в короткой юбке меняют! Мне стыдно: приходишь в приемную солидного учреждения, а там у секретарши юбка такая, что кобуру видно.

ДУНЯ. Какой прекрасный старый сленг.

СЛАВА. Простите, я не подумал. Я о другом, о том, что труд этот – он не равный и бесполезный, и как мне отвечать за детей, если они вырастут и не станут отвечать за меня? Дети за родителей не отвечают. А родители за детей отвечают? Давайте матерей и отцов сажать в тюрьму вместе с их детьми ворами и убийцами! Не буду я отвечать! Кормить буду, отвечать не буду. За себя отвечу.

МАША. Мы поняли. Не хотите отвечать – не отвечайте, тогда менять придется не только систему, но и мировоззрение.

АНЖЕЛА. Сказать им сейчас, Люц?

ЛЮЦИЙ. Как хочешь.

АРАМ. Что вы знаете? Что вы хотите сказать?

АНЖЕЛА. Я не хочу сейчас говорить, потому и спрашиваю.

АРАМ. Зачем спрашиваете? Я не понимаю вашего поведения, когда мне не ясны цели собеседника, возникают сложности.

БОЯН. Арам, снимите напряжение. Попрыгайте, побегайте. Человек не хочет говорить, но понимает, что надо сказать, поэтому у своего близкого спрашивает, сейчас или не сейчас. Что в этом такого? Если это угрожает вашей жизни, хочет она или нет, давно бы сказала. Подождите, возможно лопните от любопытства, а мы посмотрим.

ДУНЯ. Он лопнет от злости, а Славик разорвется от противоречий. Вот девчонкам хорошо, они сольются в экстазе. Вы вместе спите или с мужчинами?

МАША. Спим вместе, а секс с мужчинами.

ДУНЯ. Вот как гармонично. Людмила, вам пора собираться, сейчас будет конец.

АРАМ. Как конец? Баян еще не сказал, будем делать или нет! Миша ждет. Миша, вы готовы?

МИША. Всегда готов.

АРАМ. Скажете, что не передумаете.

МИША. Он же еще не сказал – да.

ЛЮЦИЙ. А может не сейчас?

БОЯН. А когда, если не сейчас? Опять отложить, опять собирать группу, снова все согласовывать, и пройдет 30 лет, пока все подготовим, и сменятся поколения, и система укрепится, и в самой системе исчезнут ограничения. Этого ждать? Люций, вы знаете, система это все, все – это система, и даже разрушение системы есть система разрушения. Так что сегодня, потому что до следующего раза я не доживу, а мне хочется в этом поучаствовать.

ЛЮЦИЙ. Тогда говори, Анжела.

АНЖЕЛА. Я хотела сказать, что он готов, но не знает об этом и будет долго думать, зачем это. Его не предупредили. Только знаки, только символы и намеки.

ЛЮЦИЙ. Это не системная акция.

БОЯН. И хорошо. Я об этом даже не думал, но это хорошо.

АРАМ. А я не понимаю, как не предупредили.

МАША. Мы этот вариант просчитывали, и он не имеет решения. Мы не смогли предложить сценарий.

ДАША. Понимаете, там дальше всё про любовь.

МИША. Любовь? Так не договаривались!

БОЯН. Не договаривались, но это не значит, что вы откажетесь.

ДУНЯ. Миш, что ты теряешь? Твое дело важное, но не сложное.

СЛАВА. А мне что делать в таком случае?

ДУНЯ. Как что? На что сдался – то и делать. Славить. Слава, во веки веков быть его нуждою… Слава, это же так нужно! Или ты про другое хотел спросить? Ты будешь вечно, это так символично.

МАША. А мы?

АРАМ. А вы идите. Людмила, передайте им документы, пусть выносят. Потом по плану, все помнят очередность?

ДАША. Хорошо, как скажете. Давайте ваши документы, мы спрячем их в пустыне человеческого равнодушья. Как это поэтично. Миша, надеюсь, мы увидимся.

МИША. Не увидимся.

ДАША. Почему? Жаль. Может когда-нибудь.

МАША. Трудно было пообещать девушке. Явился бы потом. Все – радость человеку, ожидание чуда. Я знаю, что так не хорошо, но ты должен понимать, как с женщинами говорить. Кто с нами?

ЛЮДМИЛА. Сейчас я все приберу и буду готова. Слава, и вы собирайтесь. Выйдете посмотрите, все ли спокойно, нет ли кого вокруг.

СЛАВА. А может, по одному будем расходиться?

АРАМ. Теперь чего скрывать?

СЛАВА. Ну как, традиция: все должно быть в тайне.

БОЯН. Теперь, кроме нас, никто ничего не узнает, если Миша не откажется.

МИША. Что еще?

ЛЮЦИЙ. А вы, правда, сможете?

АРАМ. Хватит его терзать.

ЛЮЦИЙ. Про таких, как вы, говорят, что поступок это реакция на что-то. На что вы так среагировали, что согласны на такой поступок? Видно, что это отчаянье, недосказанность. Может, вам сказать надо? Перед тем как…

МИША. Надо, но не буду.

АНЖЕЛА. Скажите, вам легче станет.

БОЯН. Перестаньте Анжела, вы знаете, что он скажет.

АНЖЕЛА. Знаю, и что ему надо сказать, а не мне услышать. Мы ему не нужны, ему говорить надо. Он и писал для этого, напишет, как выговорится, – и легче.

БОЯН. А что легче?

АНЖЕЛА. Жизнь.

ДУНЯ. И эта туда же. Какая жизнь? Почему она тяжелая? Что, он мешки в рудниках урановых таскает? От чего тяжело? От того, что его никто не слышит? Пусть точнее и выразительнее говорит, в его случае – пишет. А мы его на что толкаем? Толкаем, толкаем. Мы тут собрались и видим: молодой, с не окрепшей психикой человек готов на подвиг. А мы в его используем как орудие. Сейчас он для нас это сделает. Для нас, конечно. Это наша прихоть, наша мысль, что так будет лучше. Девкам вон вообще начихать, им скучно, они из любопытства. Этот молодой человек еще не дорос, а если попадет в систему правильно, будет её защищать. Ему надо быть, просто быть и все, и он согласен даже на небытие, но только как организатор. Эта случайная парочка уйдет вовремя, их время не настанет, потому что они миф. Их исход случился давно, система не принимает их в расчет, а если их нет в системе – значит, они не могут быть. Это даже школьник знает. Изучайте научную фантастику.