Эдуард Лобас - Подглядывая в окна

поймала мой взгляд и спросила: – Хочешь?

– Да, – однозначно сказал я, думая и о самой Лике, и о пакетике, закреплённом на чулке.

– Тогда заслужи.

С этими словами она скинула с себя пальто. Стащила тот самый чулок, бросив пакетик в него. Дальше она прошла в комнату, бросила чулок с порошком около кровати, стянула с себя юбку медленно. И, наконец, сняла свитер.

И вот – она стояла в полумраке комнаты в шикарном чёрном белье и одном чулке. Я шагнул за ней. Поравнявшись, мы затянулись в страстный поцелуй, который опьянял рассудок ещё сильнее марихуаны. Я абсолютно не соображал, что происходит. Мозг отключался. Даже не так – мозг стекался из головы к члену. Ноги держали всё хуже. Лика прикусила мою губу, больно потянула за неё. На моих губах выступила кровь. Она слизала её – глаза девушки загорелись нездоровым блеском. Лика залезла на кровать (кроме кровати в комнате, в принципе, и не было ничего – лишь два кресла и телевизор, да журнальный столик между креслом и кроватью), стала раком и выгнулась в спинке. Я окончательно потерял возможность мыслить и контролировать себя.

Ещё мгновение – и я стащил с себя футболку, бросил её в сторону, спустил штаны на пол, за ними – трусы. После чего прижался к Лике. Я чувствовал, что она ещё сильнее возбуждалась. Я начал ласкать её рукой – она была мокрой уже насквозь. Я потянулся к презервативам на столе. Вытащил из пачки один, зубами разорвал упаковку и быстро натянул на член. О, да, я невероятно хотел скорее оказаться в ней. Почувствовать каждый изгиб её тела. Я отодвинул рукой тонкие трусики, вставил в неё член.

Лика жарко задышала. Она издала протяжный стон, задрав голову вверх. В этот момент я схватил её за волосы. Она прошептала: «Да, вот так». Боже, у неё были прекрасные волосы. Густые, красивые и очень длинные. Я начал её трахать. Я наслаждался каждым своим движением, каждым её движением. Каждым мгновением вместе. Каждым сантиметром внутри меня. Похоже, что и она тоже была далеко. Я ослабил хватку, чуть отпустил её, она повернула голову ко мне. Я даже смог разглядеть её затуманенные от возбуждения глаза. От этого я начал трахать её всё сильнее и сильнее. Я набирал темп, я с силой входил в неё. Она чувствовала меня очень чётко – об этом говорили её крики, стоны, вздохи. Я накрутил её волосы на руку, не останавливаясь. Она закайфовала ещё сильнее, простонала: «Трахай меня». От этого я возбудился до предела и продолжил трахать. Она кончила. Её ноги затряслись, по бёдрам явно пробежала дрожь, подкашивающая колени. Лика упала на кровати. Секунд 15 пыталась отдышаться, а я в это время лежал на ней сверху. Она собралась с силой, скинула меня, перевернула на спину, стянула презерватив, отбросила его в темноту и прильнула губами к члену. Лика облизывала, целовала, посасывала. Она была хороша. Не забывала помогать себе рукой для полноты моих ощущений. Лика держала член во рту, облизывала его языком. И я не мог долго держаться. Я кончил ей в рот, а она сглотнула всё, до последней капли. После чего облизала головку, поцеловала её, и упала в моих ногах.

Это было невероятно. Захватывало дух и хотелось ещё. Моё сердце билось о грудную клетку, как узник о стену камеры. Тишину разрывали только наши вздохи.

– Заслужил, не поспоришь, – сказала, наконец, Лика.

С этими словами девушка дотянулась до своего чулка, достала из него пакетик с порошком. На столе нашла чью-то визитку и какую-то мелкую купюру. Затем Лика, укусив мою шею, рукой отодвинула мой подбородок. Она насыпала дорожку на шею мне. Я боялся дёрнуться,

чтобы не рассыпать и не обламать ей кайф. Ловким движением Лика скрутила купюру, потом медленно вдохнула дорожку, закинула голову. Закатила глаза. Потом облизнула остатки дорожки. Вновь упала рядом, возле меня. Насыпала дорожку себе на живот, подровняла визиткой и протянула мне купюру. Я снюхал быстро. И тоже облизнул остатки с неё языком. Мне хотелось Лику больше, чем хотелось наркоты. Но…

Но приятных холодок снова коснулся меня. Вновь знакомое ощущение того, что в моих венах течёт заряженная кровь – хоть в космос лети! Снова это ощущение непобедимости приливало ко мне. Я живой.

Спустя ещё буквально минуту, я оказался на Лике. Мы занимались сексом, слабо контролируемым ещё несколько часов. Наслаждаясь друг другом. Испивая друг друга. Овладевая друг другом. В разных позах, в разных местах квартиры.

Затем успокоились.

Лика уснула. А я снова выполз на свой балкон. Там было всегда тепло и уютно. Я нашёл пачку сигарет возле пепельницы. Закурил. Я не понимал, отпустило ли меня окончательно, или ещё нет. Я не знал ничего. Я просто курил и бесцельно смотрел на дома, вновь прокручивая в голове все сегодняшние порно-сцены с Ликой. Я дрожал от того, как мне её хотелось, как я снова был готов её взять. И брать её постоянно. Я хотел бы умереть, трахаясь с ней. Хотел бы жить, не вынимая из неё члена. В ней было так хорошо…

Я курил, пуская дым в стёкла. Курил и смотрел на огни окон. Они почти все погасли, но ещё несколько упорно не тухли. Видимо, сессия. Студенты учили. И тут я снова задумался. Снова представил тот мир, который люди видели 50 лет назад. Всё то, что они представляли, как видели нас – своих внуков. Я снова смотрел на дома по улице Проёбанного Неба. Вновь видел мам и детей, гуляющих средь красивых и мощных домов, среди фонтанов и приветливых ив и тополей. На отцов, которые возвращались с работы к детям. С улыбкой, со счастьем в сердце. Представил счастливый мир радостных семей. Снова улыбнулся с болью. Выдохнул ментоловый дым сигареты, и посмотрел на вновь явившегося мне героя. Мы с грустью смотрели друг на друга. И опять я нарушил молчание, глядя ему в глаза: «Юра, мы проебали твоё небо. Прости».

Наш воздух забирают многоэтажки. Каждый раз, приходя домой или заковываясь среди бетонных блоков, мы выдыхаем воздух прямо в панели. Мы сами отдаем этим стенам свою жизнь. И там, где, казалось, горят окна, уже не горят глаза. Уже не говорят потаенным шепотом с нами мудрые стены старых домов. И земля, уходящая из-под ног, уже не раскрывает сакральных истин.

Количество этажей – это уже не жажда человечества к высотам, к небу, к космосу, к покорению. Это лишь потребность – впихнуть как можно больше живых организмов на одном клочке земли. А что за этим? Мы разучились мечтать. Мы только тупо пялимся в бездушные стены серых домов. Мы разучились любить. Зато каждый из нас научился говорить другому: «Ты будешь счастлив. Ты хороший!» Мы убили Романтику и красоту. Потому что мы люди. Нас послали в мир созидать, а мы научились рушить. Но как божественно мы это делаем! Нас научили, что нужно делать как проще – вот мы и делаем. Мы заживо похоронили себя в многоэтажках. Наверное, и я, когда дотлею, осяду пылью на кирпичах или бетоне. Стану частью живых братских могил. Я и так держусь из последних сил.