Аука - Бесполезная книга и волшебное время года. Том 2

Пять ворон сидело ровным полукругом. Другая балансировала на тоненькой веточке напротив. Пробегающая мимо собака хотела что-то тявкнуть по этому поводу, но тут же получила по лбу увесистым комком снега. Закашлялась и убежала от греха подальше. Вороны молчали и кого-то поджидали. И дождались…

Петров широко шагал по едва заметной тропинке. Радовался морозному утру, себе и Миру вокруг. Это была та независимая радость, что накатывает внезапно и мгновенно окрыляет. Снег аппетитно хрустел под ногами, мороз пощипывал за ушищекинос и Жизнь была прекрасна. Инсталляцию из шести ворон Петров приметил издали. Сначала думал, что показалось, но чем ближе подходил, тем больше удивлялся.

Вороны подпустили Петрова поближе. Церемонно отвесили коллективный поклон на его приветствие. А потом одинокая ворона каркнула, что было сил, прямо в сидевших напротив птиц. Те, недолго думая, гаркнули в ответ. Эффект был невероятный. Петров на мгновение оглох и потерял способность видеть, с его головы слетела шапка, а из ботинок исчезли шнурки. Тут же поднялся ветер, раздался хохот, постепенно перешедший в хихиканье. И всё стихло.

Представьте, что некий волшебник одним резким движением выворачивает вас наизнанку, потом таким же движением возвращает все как было. Так чувствует себя покрывало, которое два человека стряхивают, взявшись с четырех концов. Петров не мог понят открыты у него глаза или закрыты. Неудобное ощущение, когда не знаешь, что следует сделать – открыть глаза или закрыть. Петров чихнул и очнулся.

Ворон не было. Остальные части Мира вроде бы были на своих местах. Чего не скажешь о Петрове. Он с одной стороны был Петровым, а со всех других сторон ничего не понимал. Словно сразу несколько воспоминаний решили забыться, но при этом оставить то самое чувство, когда вот-вот и вспомнишь. Ум был кристально чист. Словно никогда ни одной мысли в нем отродясь не бывало.

– Интересно, я ходить умею? – прошептал сам себе Петров и уверено шагнул – Уже лучше. Ходить и шептать я умею – произнес Петров громче – Руки на месте, ноги на месте, голова вроде бы тоже. Вижу и слышу. Живой! – Петров облегченно рассмеялся. Смех получился легким и искренним. Было важно и приятно открывать, что ты есть и чуять какой ты есть, и удивляться беспричинности своего существования.

Что это было? Чего такого затеяли эти странные вороны? Хотя нет. Вороны были самые обычные, но вот то что они сотворили было странным? Как теперь Петрову с этим Жить? Хорошие вопросы. Но бессмысленные. С Петровым случилось вот такое происшествие. И это все, что можно сказать по этому поводу.

Это заботливая сказка. Она присела неподалеку. Разложила какие-то диковинные карты и играет сама с собой, иногда поглядывая на сказочника.

Существуют тысячи и еще один способ заботиться о другом человеке. Тысячи способов разнообразно рассказывают о том, как тяжело и трудно тому, кто заботится. И только один и единственный способ посвящен тому, о ком заботятся. Как всегда. Настоящее просто и банально. Наносное и придуманное вычурно, ярко и неоднозначно.

В тысячах способов заботы явно или скрытно звучит один и тот же мотив. Его легко узнать по ключевым фразам: «Ты не ценишь моей заботы. Я отдал (а) лучшие годы своей жизни. Я места себе не нахожу. Я сил не жалею, чтобы тебе было лучше». Этих фраз гораздо больше, так ведь и способов немало. Заботливая мать обрывает телефон, заботливая жена пилит любимого мужа, заботливый отец обеспечивает материальное и прочее благосостояние своего чада. Всё нормально. Это Жизнь. Со своими ролями, которые обычно вполне устраивают обе стороны. Правда вот большая часть разводов, разрывов, испорченных отношений происходит именно из-за тысяч забот.

Сама страшная фраза для заботящегося тысячами способами звучит просто: «Мне нужно побыть одному» или «Я сам приму решение». Это взрыв мозга! Как? Как посмел тот, ради кого потрачено столько всего – «побыть один». Почему не рассказал о своих проблемах? И понеслась….

Единственный способ заботы практически незаметен. Что-то сделанное вовремя, подставленное плечо и ни слова о том, как трудно заботиться. Тебя выслушают, с тобой помолчат и не будут навязывать свою помощь. Такую заботу можно заметить у людей, что прожили долго вместе. С возрастом бывает сложно сдерживать эмоции. И в момент, когда ты готов вспылить, тебя осторожно трогают за руку. Тайным кодом заботы. И ты останавливаешься. Вовремя.

Позволить другому Жить. В этом и состоит единственный способ заботы.

Если вы озабочены духовным поиском. Практикуете техники медитаций и воздержания. Тратите кучу времени и средств на тренинги и литературу. Добавьте в свой арсенал один способ заботы о другом человеке. В котором не будет того, кто заботится, а будет лишь тот, о ком заботятся. Это трудный путь. Будут срывы и бессонные ночи. И никто не подскажет, а как же правильно. Но на этом пути вы познаете гораздо больше, чем за тысячи часов духовных практик. Потому что тут всё по-настоящему. Не спрятаться, не сбежать, не отговориться.

Сказка собирает свои карты. Сладко потягивается. Осторожно подходит к спящему сказочнику и накрывает его пледом. Чешет за ухом кота и шепчет ему что-то смешное, оба тихонько хихикают. А потом исчезает. С кухни слышно, как течет вода и тихонько стучат тарелки.

Берегите других от своей заботы.

– Не важно, веришь ли ты в волшебство – Волшебник подвесил в воздухе драматическую паузу. Красиво получилось. Пауза кокетливо вертелась, делала «страшные» глаза и при этом внимательно наблюдала за тем, хороша ли она. Волшебник ободряюще подмигнул паузе и продолжил загадочным, сказочным голосом – Глаааааавное, чтобы волшебство в тебя поверило! – и замолчал.

– И? И что мне с этим делать? – Петров честно подождал. Уже и пауза неторопливо растаяла, и снег за окном несколько раз принимался, но потом передумал. Петров честно верил в то, что ожидание поможет ему понять смысл сказанного волшебником.

– Что хочешь, то и делай – проворчал Дракон – Ты мозги включи и соверши мыслительное усилие или мозги выключи и не мешай пониманию.

– Не помогло – заныл Петров – Я ведь не просто так ждал, я же честно пытался

– Кому нужна твоя честность, если она тебе самому не помогает – отрезал Дракон

– И чего вы препираетесь? – проворковал Волшебник. Он, по обыкновению, занимался странным. Смотрел куда-то вверх, в очевидную пустоту. Левой рукой показывал пустоте поднятый вверх большой палец (жест, означающий «ВО!»), а правой посыпал на этот палец, что-то невидимое. Словно бы приманивал какую-то птицу: «Цыпа-цыпа-цыпа» – Я дал прямое указание к действию. Прямее уже некуда. Если его выпрямить еще сильнее, то оно уже искривится.