Тамара Соколова - Пасынки лжи. Памяти свободных СМИ посвящается

– Хорошо, – проглотив комок в горле, сказала Скрябина, – этим займется Капустина. А у меня к вам еще один разговор.

Рыльская видела настроение Скрябиной и внутренне усмехнулась. Она считала себя специалистом, поэтому была уверена, что с новым редактором придется поработать, но она быстро станет податливым материалом.

Ирина понимала, что ее вместе с газетой используют, ничего не давая взамен. Несколько минут она боролась сама с собой. Ответственность за редакцию пересилила огромное желание кинуть в эту рыхлую тетку папкой и уйти, громко хлопнув дверью.

– Мы хотели бы получить за вашей подписью распоряжение, обязывающее все государственные учреждения подписываться на «Губернаторские вести», а также получить рекомендательное письмо, которое нам облегчит сближение с бизнес-структурами, – как можно спокойнее произнесла Ирина.

Рыльская водила толстым пальцем по экрану планшета. Держала паузу.

– У вас много желаний и плохой рекламный отдел, который не может получить дивидендов с одного названия «губернаторская газета». Их организовать – ваша работа, но если вы хотите помощи… – Рыльская замолчала, опять потыкала пальцем по экрану планшета и продолжила: – Я посмотрю что можно сделать. Но и я надеюсь на вашу помощь.

Рыльская, не мигая, смотрела на Ирину.

– Все что в наших силах, – Скрябина не отвела взгляда.

– Вот и славно. Тогда, я думаю, вам пора вернуться к своим делам, – Рыльская потянулась к телефону, давая понять, что аудиенция закончена.

Скрябина отправилась к выходу, чувствуя тяжелый взгляд хозяйки. Около лифта Ирина столкнулась с давней знакомой, вот уже лет пять как променявшую журналистику на чиновничью работу Людмилой Бакатиной. Вальяжная, как всегда, она радостно улыбалась.

– Привет, главред. Пошли кофе пить?

– Да лучше чего-то покрепче.

– Ты у Татьяны была?

– Что, по мне очень видно?

Людмила рассмеялась.

– Она тетка принципиальная.

Ирина еще не слышала такого определения качествам Рыльской. Даль и Ожегов недоуменно пожали бы плечами на такую характеристику, а учительница какой-нибудь средней школы за это определение точно поставила бы Бакатиной пару.

Подруги вошли в кабинет, заваленный районными газетами, но при всем хаосе уютный и «женственный». На чайном столике много вкусностей, на стенах развешены фотографии внуков и самой хозяйки вместе со знакомыми журналистами.

Ирина знала Бакатину лет двадцать. С тех перестроечных пор, когда они вместе сидели на заседаниях областной думы и строчили материалы в номер. Это были занятные времена. Депутатствовали тогда интереснейшие персоны, которые победили на всенародных выборах благодаря не деньгам или связям, а только собственной позиции и красноречию. Каждое заседание думы превращалось в представление.

За 5—6 часов заседания Скрябина и Бакатина успевали о многом переговорить. И знали друг о друге много личного. Затем пути их разошлись, Людмила оказалась в околовластных кругах. Ее умение завязывать и поддерживать знакомства позволили ей занять неплохую должность в аппарате пресс-службы. Но не такую высокую, как бы хотелось. Поистине лошадиная трудоспособность и преданность не спасали. Пагубную роль сыграла неизгладимая журналистская поверхностность.

– Люда, вот ты мне скажи, вы заинтересованы, чтобы в газете под вашей эгидой выходили материалы не только о том, куда ездит губернатор и прочие чиновники, но и материалы о людях, которые живут в области? – дала волю своему раздражению Ирина.

Она бросила сумку на ряд стульев, сняла пиджак и удобно уселась за чайный столик, не заботясь о том, как бы выглядеть поэлегантнее.

– Ты ждешь, что я соглашусь и скажу, как нам важно прочитать о дяде Ване из районного клуба и Марии Степановне из фельдшерского пункта? – Людмила уже наливала себе и Скрябиной кофе – Нет. Нам совершенно наплевать, как они живут. Нам важно, чтобы деятельность администрации была освещена в полном объеме.

Бакатина поставила френч—пресс и, улыбаясь, посмотрела на Скрябину.

Такого Ирина не ожидала. Она с удивлением, как на незнакомку, посмотрела на свою старую приятельницу.

– То есть нужно забыть про журналистику, про желание сделать читабельную и интересную газету и просто выпускать административный листок?

Ирина еще надеялась, что неправильно поняла Бакатину. Людмила, не переставая улыбаться, подвинула свое кресло поближе к столику, села и скрестила руки на груди.

– По сути да. Но наличие «живых» материалов может стать преимуществом при выделении грантов, финансовой помощи и проведении конкурсов.

– Ты издеваешься?

– Нет. Твоя задача правильно «облизывать» власть и качественно выполнять ее распоряжения. Все. Не надо подвигов, не надо работы на износ. Ты у руля губернаторской газеты. Так не выпусти его. Думаешь, мало желающих тебя скинуть за борт?

Ирина с ужасом смотрела на Людмилу.

– Но я недавно главред.

– Вот и оставайся им, – Бакатина недрогнувшей рукой взяла чашку и стала пить кофе, – Не стоит строить из себя акулу пера и сориться со своими подчиненными, дабы не найти проблем на свою пятую точку.

– Ты о Метле? – Ирина прикусила свой указательный палец.

– Да. Она уже позвонила всем, кому могла. Плачется, что ты ее с Высоковым третируешь. Полегче с ней. И с Высоковым тоже.

– А он-то при чем? – Ирина отпустила палец, взяла со столика конфету и развернула фантик.

– Ты в курсе, что он делал материалы для недружественных нашей власти радиостанций?

– В курсе. Но в этом нет ничего плохого. Это были обычные материалы, – Скрябина говорила с набитым ртом, поэтому вместо ясного ответа у нее получилось какое-то мычание.

– Конечно, – Людмила притворно всплеснула руками, – то предпринимательницу с тремя детьми, один из которых инвалид, видите ли, с насиженного места турнули, то инвалиду войны в квартире отказали.

– Но так оно и было. Это не является тайной.

– Ирка, прекрати его опекать. Он не доведет тебя до добра. У тебя сын, о нем подумай.

Скрябина была так ошарашена разговором, что забыла про кофе.

– О чем ты? Что происходит?

– Ничего особенного. Просто жизнь поворачивается другим боком. Работа на дороге не валяется. Особенно такая.

– Так почему меня на нее взяли, если я сама «не такая»? – Ирина протянула руку и взяла чашку с остывшим напитком.

– Рыльская считает, что ты сможешь быстро забыть про прошлые «заблуждения», да и никакой другой кандидатуры не было, чтобы устраивала всех. Ты – компромиссный вариант.

– А сама как считаешь?

– Я не уверена, потому что знаю тебя больше Татьяны.

Кофе был невкусный, Ирина пила его и морщилась.

– А как тебе самой с ней работается? Впрочем, в этом кабинете не спрашиваю. К тому же у тебя есть замечательное качество влюбляться в своих начальников. Поэтому, наверное, ты так надолго в этих стенах и задержалась.