Тамара Соколова - Пасынки лжи. Памяти свободных СМИ посвящается

– Ира, ты играешь с огнем. Но я напишу, конечно.

После кабинета редактора Капустина стала спускаться в курилку. Светка хорошо помнила советские перестроечные и нынешние региональные СМИ. Они разительно отличались. В советских газетах вы могли найти материалы и о доярках, и о простых бухгалтерах, но это были образцово-показательные труженики. Статьи о них должны были стать стимулом для других еще не совсем, а чаще всего совсем непоказательных доярок и бухгалтеров.

На страницы перестроечных изданий доярки и бухгалтеры могли попасть, если прирежут друг друга или съедят своих детей. Скандалы и кошмары интересовали журналистов. Но встречался и качественный анализ ситуации, почему скромные труженицы дошли до жизни такой. Журналистские расследования были востребованы и популярны. Мастеров этого жанра, таких как Высоков, боялись и уважали. В двухтысячных на место этих профессионалов пришли шакалы пера. Они уже не выслеживали врага, а ждали, когда какой-то высокопоставленный человечек перебежит кому-нибудь дорогу и компромат на него журналисту сольют заинтересованные товарищи в штатском. Они и скажут «фас». Вместо расследований сплошная заказуха. Сейчас без команды журналист даже информацию перепроверять не будет. Лениво.

А живых, нормальных людей на страницах СМИ не стало совсем. Или бодрые директора компаний, заплатившие за рекламу, или официальная информация, в лучшем случае, художественно переработанная. За право на кусок этой переработки в редакции дерутся. Сидишь в редакции и стучишь по клавишам, гонорар и почет.

Газеты, радио и телевидение вместе с властью и крупным бизнесом живут в параллельном мире, отличном от среднего человека.

В то время как Капустина набирала номер знакомого художника, чтобы сориентироваться в складывающейся ситуации вокруг Дома искусств, в кабинет главреда вошел Высоков.

Ирина вычитывала первую полосу газеты: Алевтина Медведева на открытии нового дома для престарелых.

Алексей подошел к ней и заглянул в распечатанную страницу.

– Читаешь! Это у нас будет дом свиданий образцовых престарелых с высокопоставленными чиновниками. Ты слышала, что жителей этого дома отбирали практически, как космонавтов: ходячие, чистоплотные, в своем уме, приятной наружности? Собирали со всей области.

– А Бакатина права, когда говорит, что тебе везде надо найти чернуху. Откуда ты знаешь про престарелых? – Ирина ехидно посмотрела на вольготно расположившегося в кресле Высокова.

– А у меня кругом знакомые-приятели. Я, в отличие от некоторых, с людьми не сорюсь, вот они и отвечают добротой на доброту. Так что у нас плохого?

– Плохого масса. Только не будем заострять на этом внимание. У тебя в еженедельнике место в следующем номере есть?

– Есть. А кого надо «погладить» бодрым текстом? Иногда мне кажется, что мы скоро всех этих монстров так залижем, что им в сортир будет сложно ходить. Все отверстия зарастут.

– Не волнуйся за них, – Ирина продолжала править первую полосу – Они за нас не волнуются.

Затем отложила ручку.

– Давай сделаем несколько материалов о здоровом образе жизни: нет курению и алкоголю, вперед к Олимпиаде!

Высоков демонстративно достал пачку сигарет, зажигалку и закурил. Ирина наблюдала, как он делает затяжку и медленно выпускает струйку дыма.

– Меня всегда умиляет, когда за трезвость и нравственность борются алкоголики и развратники. В административный буфет не успевают завозить бухло. Если раньше его разбирали под праздники, то теперь каждый вечер как праздник. Виски им подавай, дорогие портвейны и вина. После этого не удивляет, что мы пожинаем утром.

– Лешка, хватит острить, – Ирина отогнала дым от лица. – Меня Рыльская своими ценными указаниями просто замучила. Давай поставим пару текстиков о здоровом образе жизни.

Ирина сказала, а потом испугалась, прикрыла рот ладонью и посмотрела на телефон спецсвязи. Алексей посмотрел на Скрябину пристальным взглядом, подошел к аппарату и выдрал шнур из стены.

– Лешка, зачем? Они сразу поймут, что я знаю, зачем стоит телефон.

– Ты так испугалась, что я подумал, что там змея, по крайней мере. Вот и обезвредил ее. А ты, оказывается, прослушки боишься. Ну, и незачем строить из себя дуру. Поймут и поймут. Про материал мне все ясно, а Данила как?

Ирина смотрела на выдранный шнур спецсвязи.

– Как все подростки. Играет в компьютерные стрелялки, учится из-под палки и меня не слушает.

– Что же ты такого говоришь, что тебя нормальный, умный парень отказывается слушать.

– Уйми свою иронию, Макаренко, – Скрябина перевела взгляд на Высокова. – Я хочу, чтобы он получил нормальную профессию. Прикладную. А он твердит об истории, которая в нашей стране переписывается каждые десять лет. Разве можно ее сделать делом жизни?

– Он просто хочет найти точку опоры, узнать правду.

– И сидеть с этой правдой, которая никому не нужна, за пять копеек?

– А тебе всегда нравятся те, с кем ты имеешь дело? Они получают тысячи, сотни тысяч, миллионы и что?

Сегодня все смотрели на Ирину с улыбкой, и это уже начинало сильно раздражать.

– Знаешь, для своего сына я хочу, чтобы он был сытым и мог хорошо устроиться в жизни.

– Ирка, ты это врешь. Все ты придумала.

– В каком смысле? – Ирина взяла в руки пресс-папье, примериваясь, как бы его запустить в Высокова, чтобы попасть, но не покалечить.

– В прямом. Общество потребления навязывает тебе ту модель, которая тебе не свойственна, – одним быстрым движением Алексей выхватил у Ирины пресс-папье и поставил рядом с собой.

– Леша, но именно в этом обществе мы и живем. Как же ты не хочешь этого понять?

– Понимаю, – Высоков поднялся с кресла и передал Ирине рисунок, который только что нарисовал ручкой. – Принять не могу.

Когда Высоков закрыл за собой дверь, Скрябина посмотрела на рисунок. Легкими штрихами на бумаге была нарисована белка в колесе. Колесо быстро крутилось, белка бежала, и в глазах ее был испуг.

В субботу, когда Ирина проводила Данилу в школу и решила еще немного поспать, раздался телефонный звонок.

– Ирина Петровна, это с охраны звонят. Тут какие-то люди пришли, говорят, устанавливать оборудование. Мне что делать?

И почти шепотом.

– У них всех удостоверения из областной администрации.

– Какое оборудование, какие книжки?

Спросонья Ирина никак не могла понять, что происходит. Потом она стряхнула оцепенение и уже уверенным голосом распорядилась:

– Дайте самому главному из них трубку. Что за оборудование? Почему меня не предупредили?

– Здравствуйте! Почему вас не предупредили – вопрос не ко мне. Мы пришли ввести вас в общую с администрацией сеть и починить спецсвязь. А вы мешаете нам это делать, – голос на том конце провода был укоризненным, но не нахальным.