Тамара Соколова - Пасынки лжи. Памяти свободных СМИ посвящается

– Хорошее качество, – улыбнулась Бакатина. – Перенимай!

После того как гостья ушла и чашки были вымыты, Бакатина пару минут, прищурившись, глядела в окно. Она уже поняла, что сегодняшнее место – «потолок» в ее карьере. Не тот, который бы хотелось, но позволяющий на хлеб намазывать слой масла, а вместо икры класть кусок колбасы. А это сейчас дорогого стоит. И этому месту надо «соответствовать». Осознав такой расклад сил, Бакатина очень любезно приняла «новую власть». Она стала для Рыльской ценным информатором обо всех событиях, происходящих в журналистских кругах, не гнушалась рассказами о настроениях коллег по администрации. Но это так, не регулярно, а чтобы внести иногда лишнюю копеечку в копилку расположения.

Ирина шла по улице, ничего вокруг не замечая. Солнце, золотые листья и бодрящий воздух с запахом яблок, грибов и дождя, оставались для нее невидимы и неосязаемы. Скрябина полностью ушла в собственные мысли и чувства. Сейчас она ненавидела Рыльскую и мысленно желала ей всего самого плохого. Но даже в воображаемых обстоятельствах Ирина понимала, что боится Рыльскую и не сможет ничего ей предъявить.

В редакции Ирине даже не пришлось звать Капустину. Они столкнулись в коридоре, и Светлана сразу пошла в редакторский кабинет.

– Слушай, я тут познакомилась с отличным дядечкой. Работает преподавателем на кафедре машиностроения в институте и в 60 лет нашел себя в живописи. Прекрасные картины рисует. Представляешь, ему даже в Германии предлагали выставку сделать, а у нас его мало кто знает. Он вообще очень интересная личность. Давай сделаем о нем материал.

– А кто платить за него будет? Сам? – Ирина бросила пальто на конференц-стол и прошла к своему креслу.

– А почему платить? Он же не коммерческая структура. Интересный человек, а у нас областная газета. Что ж, только про власть писать будем? Осталось только сводки из туалета администрации вести.

Светлана не подходила к Ирине, она говорила и рассматривала выставленные в шкафу подарки предшественников Скрябиной. Затем открыла стеклянную дверцу и погладила деревянного богатыря со шлемом по голове.

Ирина смотрела на все эти манипуляции невидящим взором. Она растирала кончиками пальцев виски и пыталась собраться с мыслями.

– Если платить начнут, то и сортирные сводки вести будем. Ты прекрасно знаешь, что прежде всего мы должны информировать читателей об официальных мероприятиях – это основное блюдо, а остальное – десерт. Без него и обойтись можно.

– Но не только же щи хлебать? Кислятиной в редакции пахнуть стало. Неужели ты думаешь, что человеческие материалы могут вызвать негативную реакцию «наверху»? – Капустина отошла от шкафа и села в кресло напротив Ирины, – Мы не можем не писать о людях. Нас и так мало кто читает и выписывает. А в свете распоряжений из «Белого дома» скоро вообще станут перекладывать в макулатуру. Тираж снизился до минимума. Нас выписывают только по разнарядке.

– Это их дело. А наше с тобой дело выполнять договор с администрацией. Тираж Рыльская пообещала обеспечить. Из бюджета выделят деньги на подписку для сельских поселений, старост и социальных учреждений. Напечатаем мы про твоего преподавателя-художника, и сразу же с докладом в администрацию побежит председатель областного Союза писателей. С него мы денег запросили, а тут самоучкам подарки раздаем. Этот председатель постоянно в администрацию бегает. Хочет госзаказ получить на серию рассказов «Сторона родная всех родней и краше», напечатать эти опусы миллионным тиражом и снабдить такой макулатурой все школы области, чтобы они всегда помнили о том, где у них Родина, где их место. Хочешь, вот об этом и напиши. В субботний номер поставим. А социалки тебе не хватает – поезжай по районам с губернаторскими проверками и будешь описывать, как плохо люди жили при прежнем губернаторе и как они замечательно заживут после того, как их проблемы решит хозяйка всея области Алевтина Георгиевна Медведева.

– А тебе не противно? – как в кабинете Бакатиной Ирина смотрела на Людмилу, сейчас на нее так же смотрела Капустина. Круговорот удивления в природе.

– С чего бы? Я четко решаю поставленные задачи. Да и тебе не противно, не надо преувеличивать. Зарплату с удовольствием получаешь, а издержки есть в каждой профессии.

Светлана встала, молча развернулась и пошла к двери. Она не могла понять, играет Скрябина или говорит серьезно, потеряв связь с реальностью.

– Света, подожди.

Гнев, который мешал Ирине дышать и заставлял говорить не то, что думаешь, вдруг испарился.

Ирина Петровна ценила Свету Капустину, потому что та любила людей, любила город, в котором жила, и смотрела на мир с оптимизмом. В журналистику она пришла после работы в школе. Для нее не было нелюбимых тем. Писала о политике, экономике, социальных учреждениях и спорте. И в любом ее материале на первом месте был человек, личность. Рекламный отдел очень ценил Капустину за безотказность, обязательность и позитивный настрой. Почти все ее материалы принимались заказчиком с первой попытки, хотя в них почти не было «соплей и сиропа», специалистом по которым в редакции была Карманова. «Она совсем не подлая», – кто-то давно сказал о Капустиной. И это была правда. Даже своего злейшего недоброжелателя Светка готова была спасать от нападок. Она верила, что только доброта спасет этот безумный мир.

– Светка, – Ирина сделала паузу, потерла лицо, – Они выселяют художников из их Дома.

Капустина обернулась. Глаза у нее расширились, с губ сорвалось неприличное слово.

– Зачем? Им что, места мало?

– Такого места в самом центре города и в таком особняке у них нет. Начнутся проверки налоговых и прочих силовых структур. Они обязательно найдут там коррупцию, и шокированные художники сами согласятся на переезд.

– Так надо что-то делать. Стараться не допустить подобного.

– Света, они ничего не поймут. Я заикнулась. Как со стеной поговорила.

– Но это нельзя бросать.

Светлана опять приблизилась к столу Скрябиной. Ирина вздохнула и посмотрела пристально на Капустину.

– Ты сама напишешь материал обо всем этом.

– С ума сошла? Никого другого не нашла писать этот пасквиль? – глаза Светланы расширились и весь облик выдавал сильнейшее возмущение.

– Ты напишешь, я сказала. Карманова, Метелина и вся гоп-компания накарябают так, что в администрации понравится. Только много людей, мнением которых мы с тобой дорожим, после этого газету и в руки брать не будут. Поэтому пиши ты. Представь все точки зрения. Я тебя очень прошу.

– Мой материал не пройдет проверки у Рыльской.

– А я его и не покажу. Прямого указания для этого не было. Напечатаем на дурачка.