Ольга Шипилова - Птенец кукушки. Отдать в хорошие руки!

Пока Арника рассуждала, холл начал заполняться людьми. Они приходили, тихо садились на стулья и делали вид, что не замечают один одного. Арника подняла глаза, густая челка лежала почти на ресницах, было не совсем удобно. Но зато можно смотреть на людей исподтишка. Напротив сидела полная пожилая женщина, чуть дальше – еще три, средних лет; две супружеские пары, по возрасту такие же, как они с Иваном; и один молодой человек. «Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять! Всего девять, – сосчитала Арника, – ну, этих можно по отдельности не рассматривать, – подумала она о супружеских парах, – эти идут за одного, выходит, нас не так уж много! Да еще все из разных районов! Точно, детей хватит!» Но уверенность Арники быстро угасла, когда в холл продолжили входить все новые и новые люди, а она сбилась со счета.

Некоторое время Арника сидела как на иголках, готовая расплакаться: «Да сколько же вас! Идут и идут, нет конца и края!» Но потом она переключилась на странную парочку, шумно ввалившуюся в холл, и немного забыла о своих терзаниях. Арника принялась внимательно изучать молодых людей. Она не могла скрыть своего удивления и даже толкнула в бок Ивана:

– Смотри, какие экземпляры! Неужели им вообще кто-то может доверить жизнь ребенка? Они неадекватные!

– Я заметил уже, – прошептал Иван, – тоже наблюдаю!

Парочка действительно была своеобразной. Она – маленькая, круглая и нелепая, в длинной юбке. Лицо шаровидное, улыбчивое, волосы реденькие, зачесанные назад. Внешне – совсем дитя. Он – молодой, высокий, очень симпатичный. Лицо располагало к общению, но, когда мужчина открывал рот, хотелось поскорее чем-нибудь прикрыть уши. С его губ слетали такие бранные слова, что становилось стыдно всем присутствующим. Мужчина матерился, все его раздражало: спутница, одежда на ней, ее манера говорить и даже улыбаться; его раздражали воспитанники центра, которые изредка заглядывали в холл, чтобы поздороваться.

– Черт бы побрал этих маленьких кукушат! Что им здесь понадобилось, здороваются, зачем? – возмущался он.

– Успокойтесь, – пыталась остановить дебошира пожилая женщина, не выдержав брани. – Что они вам сделали? Детки воспитанные, зачем вы так?

– Ага, – спорил мужчина, – приперлись, чтобы поглазеть на своих будущих родителей!

– Да уймитесь, у этих детей нет статуса, они находятся в центре на реабилитации, и ни на какое усыновление не претендуют! У малышей есть семьи, попавшие в трудное положение…

– Ой, ой, знаем мы их положение! Бухают вот и все, а детей в эту богадельню сбагрили, за наши налоги харчи хлебать! Все мы знаем! – и мужчина, довольный собственным остроумием, обвел горящими глазами присутствующих, пытаясь среди них отыскать единомышленников.

– Семенушка, пушистик, успокойся, – погладила мужчину по щеке его спутница и закрыла рот нервного «пушистика» своими губами.

Они слились в поцелуе, таком омерзительном, что люди в холле отвернулись. Арника покраснела. Подобное поведение в ее понимании было недопустимым. Сама она никогда не позволяла ни себе, ни Ивану проявлять любовные ласки при посторонних, все это было слишком интимно, и предназначалось только для двоих, но никак не для глазеющей публики. Особенно, если в ее число входят дети.

Страстный поцелуй мог бы продолжаться бесконечно долго, и еще, бог знает, чем закончиться, если бы не высокая девушка, которая пришла в холл со списком.

– Ну, кажется, все собрались, – сказала она, улыбаясь, – меня зовут Дариной, сейчас мы сделаем перекличку, представимся. Поговорим о мотивации и пойдем в актовый зал на лекцию, которую проведет, и в этом вашей группе повезло больше остальных, специалист центра усыновления Потапова Марина Николаевна.

– А что, групп очень много? – задал вопрос молодой парень, все это время сидевший тихо в самом темном углу холла.

– Конечно, – еще шире улыбнулась Дарина, – каждые три месяца набирается группа из двадцати-тридцати человек. Много семей не имеет деток, а всем так хочется. Вот вы, например, тоже не исключение. С вас и начнем. Представьтесь, кто вы, чем занимаетесь и почему сюда пришли.

– Э-э-э, – смутился парень, – ладно, с меня так с меня! Я – Максим.

– Здравствуйте, Максим! – поприветствовала парня группа.

– Здравствуйте, – продолжил тот, – я не работаю на сегодняшний день, зато живу один в собственной квартире, которую потом могу завещать ребенку. Хочу усыновить мальчика лет семи.

– И на что же вы собираетесь жить? – поинтересовалась Дарина.

– Я собираюсь жить на выплаты, которые полагаются усыновленному ребенку до 14 лет.

– Вы думаете, что выживете на эти крохи? – удивилась девушка.

– Уверяю вас, – серьезно ответил парень, – уверяю!

«Ну и мотивация! – подумала Арника. – С нас три шкуры спустили, прежде чем допустить к усыновлению, а этот легким испугом отделался! И ничего, сидит среди нас и даже не скрывает своей материальной заинтересованности».

Через четверть часа очередь дошла до Арники с Иваном, они тоже представились, рассказали о себе. Группа встретила их достаточно тепло, но были и вопросы. Почти все молодые женщины не могли самостоятельно иметь детей. Арника, единственная из них, могла, но не хотела. Поэтому после некоторых рассуждений на тему деторождения она приобрела статус благородного человека, которым движет не природная потребность, а исключительное отношение к сиротам. И снова на нее смотрели как на святую. Арника стала притягательным магнитом. У нее было то, чего нет у других. У нее была возможность, этой возможностью рожать она манила, волновала женскую половину группы, утратившую свою самую важную функцию – давать жизнь, без которой ни одна нормальная женщина, живущая в обществе, не может чувствовать себя полноценной его частью.

Познакомившись с группой, Арника узнала историю каждого ее представителя и пути, приведшие в этот реабилитационный центр. Ей было очень интересно наблюдать, как люди сначала осторожно, стесняясь, рассказывают о своих проблемах, а потом все увереннее, уже не делая тайны. Это было похоже на групповую исповедь. Долгие годы мужчины и женщины таили боль в самих себе, отшучивались перед друзьями и родственниками, когда те задавали вопросы о детях, и никак не могли заполнить пустоту в сердце. А теперь, сделав шаг навстречу другой жизни, в которой будет ребенок, и пусть не свой, зато такой желанный, выношенный в душе, в мыслях, люди раскрывались, говорили о своих мечтах, и глаза их блестели. Даже странная парочка, когда рассказывала о воображаемом ребенке, всплакнула, и рот мужчины перестал извергать бранную речь. Но больше всего Арнику поразила женщина, которая попрощалась со своим мужем во имя усыновления ребенка. Она была преуспевающим доктором и творила такие чудеса, что о ней гудел весь город. Арника слышала об этом удивительном человеке, читала в газетах, и теперь не могла поверить, что врач от бога, как говорили люди, сидит совсем рядом с ней, придерживая обеими руками подушку под широким бесформенным свитером.