Евгений Дудкин - Россия. 1812 год. За веру и Отечество!

________

– Насилу нашел Вас, барин! Столько солдат кругом, да пушек, да лошадей, господ – голова кругом идет. Хорошо служивые подсказали, где егеря стоят. – перед Даниловым со снятой шапкой, в армяке, из-под которого горела ярко-красная рубаха, стоял его дворовый Алешка, с которым в ребячьих играх он провел все детство, набил много шишек и постигал науку жизни, которой после очередной проказы не скупясь розгами обучал батюшка, положив обоих на одну скамью. Отец, будучи унтер-офицером гвардии, за проявленную храбрость в войне с пруссаками еще при матушке-императрице Елизавете заслужил офицерский чин. Потом в битве при Кагуле под знаменами фельдмаршала Румянцева-Задунайского был ранен янычарской пулей во время турецкой войны, в сорок лет вышел в отставку и женился на милой и доброй дворяночке, проживавшей вместе с родителями в Москве у Никитских ворот. Зимой те всегда на лето уезжали в ближнее подмосковье, где владели деревней Жуково с полусотней дворов. Место было живописное. Под окруженным полями холмом, на котором раскинулась деревня, протекала тихая и чистая, поросшая по берегам ивами, река Абитца. С другой стороны деревни, в полуверсте, начинался большой смешанный лес. Несмотря на размеры, в нем не было буреломов, протекали ручьи, били родники, вкуснее воды из которых было трудно себе представить. Грибной дух, ароматы цветов, листьев, земляники на опушках, сладко кружили голову. Путешествия по лесным тропинкам наполняли душу радостью. Обширное поле и овраг с ручьем отделяли Жуково от села Ермолино с церковью Николая Чудотворца, купола которой с золоченными крестами были хорошо видны из господского дома Даниловых.

Жуково чудом устояло во времена Смуты после погромов, учиненных по всей округе поляками и ватагами казаков. По причуде барина, насмотревшегося разных диковин в Германии, было решено разбить фруктовый сад. Из-под Курска был привезен целый воз саженцев яблонь, груш и вишен и теперь каждую весну Жуково утопало в бело-розовом облаке цветения. Там и родился, под перезвон призывавших к заутрене церковных колоколов, Сашенька Данилов, ныне капитан и командир роты егерского полка русской армии. А тремя годами позже Бог дал счастливым родителям еще одного сына, нареченного ими гордым именем – Владимир.

– Как же ты сюда попал-то, Алешка?

– Вчера пришел с ополчением. В Москве знают, что армия рядом, вот ваша матушка и направила проведать Вас. Вон и телега моя с припасами стоит – и кивнул на стоявшую под начинавшей кое-где желтеть липой запряженную рыжей лошадкой повозку с уложенными сверху разными корзинками и кульками. Из- под холста выглядывала перина и подушка.

Данилов рассмеялся:

– Ну, теперь заживем. А где матушка, в Москве?

– Когда уезжал, собиралась в Жуково. Из Москвы народ потянулся от греха подальше. Если позволите, барин, я пока на день, на два у вас останусь, а потом в село махну.

– Ну что же, оставайся. Только если вдруг бой будет – сразу уезжай. А телегу – в обоз, вон видишь стоит? Скажешь, что я прислал – они распорядятся.

Подумал, что до выздоровления своего денщика Ефрема, из-за большой убыли в полку нового вряд ли дадут. В предстоящем бою всякое может статься, ранят, так рану перевяжет или, не дай Бог, что похуже случится, горькую весть матушке принесет. Пусть пока остается за денщика.

Смотря вслед уходившему Алешке, Данилов вдруг вспомнил, как в детстве он, держа за руку маленького Володю, загребавшего ногами толстый слой приятной теплой пыли, вместе с Алешей шел по тропинке среди нежно зеленеющих озимых на реку, а высоко в синем небе пели жаворонки. На душе от этого пения было очень легко, свободно и чуть-чуть грустно.

__________

На следующий день после контузии, Кузнецов, по настоянию полковника, отлеживался в телеге. Полк встал в тылу армии недалеко от деревни Татариново у Новой Смоленской дороги. Казачьи войска Платова получили отдых и приводили себя в порядок после непрерывных боев. Сотня Кузнецова утром была отправлена в дозор на правый фланг русской армии. По фронту иногда вспыхивала ружейная перестрелка, слева и впереди периодически раздавались и пушечные выстрелы. Здесь же было тихо. Когда стало смеркаться, пришел урядник Брусков, неся в руках миску с едой.

– Вот, господин сотник, отведайте ухи. Были сегодня у реки – Москвы, она совсем рядом здесь. Наблюдали, как французы пригоняли поить своих лошадей. Вся их кавалерия была. В бой не вступали. Французы веселые, все показывали, как будут нас в реке топить. Ну, мы двух драгун с собой утянули пока они веселились.

– А откуда рыба взялась?

– В деревне забытый бредешек нашли. Вот с ним, пока было тихо, вдоль берега и походили. Не рыба, а слезы – мелочь, но на ушицу набрали.

– Ну, если бы француз налетел? Так бы без портков казаков и ополонил.

– Не ополонил бы. Они уже ушли. У них никого у реки нет. Полковник сразу направил вестового об этом дать знать к командующему. А нас там егеря с уланами сменили.

Кузнецов покачал головой и принялся за уху, черпая ее деревянной ложкой и чувствуя как постепенно прибывают силы. Брусков улыбнулся:

– Мы с батей, Ваше высокоблагородие, в Дону как-то раз белугу на полторы сажени подняли. Когда уже в лодку ее затянули, она батю так хвостом саданула, что он в воду так и слетел. Еле вылез, в том месте водовороты река крутит. Вот из той белуги уха была, так уха! Отец с соседом ее под калганную пустили. Бутыль выдули, а не в одном глазу. Ночью в сенях застыла, так ее хоть ножом режь. Пол зимы солонину ели. А здесь так, ершики, да окуньки. На Дон вернемся, первым делом рыбалить пойду.

– Спасибо тебе, Брусков, вроде и болеть стало меньше. Пойдем к сотне. Готовиться надо – завтра француз в бой пойдет. И до нас обязательно дело дойдет.

БИТВА ГИГАНТОВ.

1. Подготовка.

К Бородинскому полю Наполеон привел 135 тысяч солдат. Это были самые выносливые, храбрые, опытные и боеспособные воины. Только такие смогли выдержать изнурительный, сопряженный с постоянными боями поход от границы. Ни суровый и непривычный климат, ни недостаток продовольствия, ни ожесточенное сопротивление русских не остановили их. Были неудачные бои, серьезные потери, но они неудержимо продвигались вперед. К генеральному сражению подошел цвет наполеоновской армии. Французы верили, что им необходимо сделать последнее усилие и Россия будет повержена.

После взятия Шевардинского редута, Наполеон 25 августа дважды в этот пасмурный день со своим штабом объезжал позиции, очень внимательно рассматривал расположение русских войск, их укрепления, рельеф местности, часто останавливался, беседовал с начальником штаба маршалом Бертье, другими маршалами и генералами, давал распоряжения о размещении своих корпусов, дивизий и полков, указывал позиции для артиллерии. К вечеру план сражения был готов – атаковать первому, обрушить на слабый левый фланг русских всю мощь корпусов Нея, Даву (три пехотные дивизии из пяти), Жюно, Понятовского и трех резервных кавалерийских корпусов Мюрата, всего, примерно, до 70.000 человек, создав подавляющее численное превосходство, разгромить армию Багратиона, окружить и, прижав к Москве-реке остальные войска Кутузова, уничтожить их. Большие батареи снесут русские укрепления. Многочисленная и умелая кавалерия будет содействовать пехоте и стремительно сама атаковать большими массами, лишит противника маневра и довершит его разгром. План маршала Даву о скрытном обходе левого фланга русских был отвергнут из-за большого риска ослабить фронт и опасности движения по лесистой местности, малопригодной для такого обхода. Наполеон остался верен своим традициям. Местность и расположение русских войск не давали возможности для поиска других вариантов действий и был избран наиболее приемлемый. Штабные офицеры нанесли на карты отсутствующие на них деревни, овраги, ручьи, леса и кустарники и императору была представлена очень подробная карта места предстоящего сражения. Вечером войскам было зачитано воззвание Наполеона, которое было встречено с восторгом. Все было готово к битве.