Людмила Козлова - Мой сын – ангел

– За нашу встречу, за дружбу домами! Пьём до дна.

Лариса раскраснелась, легко улыбалась, рекламировала салаты, закуски. Иво откупорил вино, налил сестре, Николаю и себе.

– За удачу в бизнесе твоего Алексея! – провозгласил он.

После нескольких бокалов Лариса забыла о роли светской львицы, громко хохотала, подмигивала брату.

– Муж-то когда прибудет? – спросил Иво. – Хотелось бы и с ним познакомиться.

– Да, он, козёл, – вдруг заявила Лариса, – пока всех девок не соберёт в своей сауне, домой не приедет. Ну, и чёрт с ним! У меня тоже друг есть.

Увидев, как вытянулось лицо Николая, она засмеялась:

– Да, ладно, пап. Я пошутила! Это у меня манера такая!

– Лариса, больше не шути! – серьёзно сказал отец. – Алёша этого не любит.

– Алёша, Алёша… А я что, не человек?

– Ты – жена, женщина. Он тебя любит, одевает, обувает, за учёбу платить будет. А что дома мало бывает, так он работает на семью. Надо привыкнуть, быть терпеливой, – уговаривал Николай.

– Ну, ты, как всегда – только воспитывать и умеешь, – погладила Лариса отца по седым волосам. – Правильный ты мой!

– Значит, Алексея мы не дождёмся? – с сожалением спросил Иво.

– Бесполезно! – вздохнула Лариса.

– Ну, тогда, до свидания, сестричка! Я через день уезжаю. Жду тебя в гости в нашем славном городе Бийске, – Иво поцеловал Ларису в щёчку. Сестра ему понравилась – прикольная девчонка! Но попросить у неё денег на дорогу ему и в голову не пришло – она сама, похоже, на содержании у своего богатенького мужа.

16.

В десять утра Иво отправился на добычу. На этот раз решил положиться на случай. Уселся в первый подошедший к остановке троллейбус. Это был седьмой номер. Сначала он двигался по проспекту Металлургов, потом свернул на улицу Вольскую, выехал к трамвайной линии и вдоль неё укатил за длинный мост-виадук, висящий над железнодорожными путями. За мостом раскинулся рынок, где Иво ещё ни разу не пришлось побывать.

Здесь торговали вещами и продуктами деловитые и загадочные башкиры и чуваши. Их непроницаемые лица, дорогие товары – меха, дублёнки, ковры, всё было основательным и непреложным. В каждой палатке – торговцы и торговки в национальных нарядах. Применить свою излюбленную тактику Иво не решился – сразу понял, что тут действует какая-то другая система. Скажешь не то, попадёшь в переделку. Поэтому просто прогуливался между рядами до тех пор, пока не принял решения. Оно пришло само собой.

Иво достал свой паспорт, запакованный в красную обложку с золотым тиснением, и сунул его в лицо пожилому торговцу:

– Налоговая полиция, капитан Иванов, – представился он уверенно и вальяжно. – Покажите документы. Есть лицензия на продажу мехов?

– Лисенсия? Есть, – ответил старик, подавая Иво большой соболиный воротник, серебрившийся на солнце. – Возьми, даю от души.

– От души? – строго спросил Иво. – Ну, ладно, документы приготовь, в следующий раз проверю.

– В следующий раз, – подтвердил старик, кивая головой.

Иво, как ни в чём не бывало, двинулся вдоль рядов к выходу. Он знал, что задерживаться не стоит.

Рисковать два раза в день – было не в его правилах. Поэтому вскрывать присмотренную им богатенькую машину на стоянке перед рынком не стал. Удача не любит повторов. Домой вернулся довольный, но без денег и продуктов. Сделал бутерброд из остатков колбасы, заварил чай.

После обеда решил сдать автомагнитолу, изъятую месяц назад из машины на площади у «Звезды», и воротник – цыганам на Кировском рынке.

Походил по рядам, нашёл шумную кучку ярко разодетых цыганок. Они сразу и с удовольствием стали рассматривать и оценивать вещи. Долго торговался с молодой цыганкой, она всё сбивала цену, кокетничала, толкала его в бок крутым бедром. Громко кричала, напирая на свой южный акцент:

– Нэ-э жадничай! Такой молодой, красивый – уступи! Для деток моих – уступи!

Но, наконец, они договорились. Вырученных денег должно было хватить на дорогу. Иво довольный и усталый, словно после трудового дня, купил на ужин пельменей и хлеба. Подумал и взял ещё полтарашку пива.

Они ужинали с дядькой, слушая радио, магнитофонные записи «Агаты Кристи» и одновременно смотрели телевизор. Иво любил, когда информация шла потоком и сразу по нескольким источникам. Так устроила природа, что скорость была необходима ему для хорошего самочувствия. Он и на автомобиле всегда носился на пределе возможного. Скорость, скорость и скорость – вот его Бог, его кайф и гармония! Хотя ждать и терпеть он тоже умел – жизнь научила и этому.

17.

Дядька провожал Иво до поезда. Они остановились перед вагоном, закурили. День был ветреный. Рваные разноцветные весенние облака быстро летели с запада, надвигаясь на город, и тут же покидали его, уступая место другим таким же летучим созданиям.

Николай был печален – он привык, что каждый вечер дома его ждал Иво. Кроме того, племянник хорошо подкормил его за полтора месяца гостевания. Теперь снова придётся жить полуголодной жизнью. Да и друзья-поэты потихоньку вернутся в дом на бесплатные ужины.

Состав дрогнул, засвистел где-то вдали. Иво пожал руку дядьке и поднялся в вагон. Добравшись до места, помахал Николаю через двойные стёкла. Поезд тронулся. Дядька отодвинулся назад, и в окне понеслись столбы, провода, светофоры, будки с путейцами, держащими жёлтые флажки… Дорога, опять дорога! Иво надеялся, что через трое суток прибудет в Новосибирск.

Вагон почему-то сильно качало, может быть, от ветра. Колёса сбивались с такта. Пассажиры в соседнем купе громко обсуждали, как прошла свадьба у молодожёнов Ивана и Даши, хвалили невесту, жениха, вспоминали, кто что подарил. С другой стороны играли в карты, смеялись.

Иво чувствовал себя усталым. Казалось, с момента отъезда из Бийска прошла целая жизнь, которая навсегда отрезала его от прежней. Далёкой и недосягаемой казалась мать – где-то на краю земли. Иво вспоминал её так, как будто не видел уже лет тридцать. За эти неполных два месяца он забыл, как выглядит её квартира. Казалось, что уже не помнит её улыбки, и ему становилось страшно – что-то важное, дорогое и родное уходило, утекало по капле, оставляя чёрную пустоту.

Он понимал, что память о прежнем просто погружалась куда-то вглубь сознания, уступала место многочисленным событиям, которые вмещали в себя новый мир – мир скитаний по чужим домам, бесконечным дорогам, где не встретишь ни одного знакомого лица, не услышишь доброго слова, обращённого к тебе. Именно к тебе, а не к случайному прохожему в твоём лице.

Одиночество среди людей, настороженность, недоверие к словам – вот чему научили его эти два долгих месяца. Казалось – в нём родился и вырос ещё один человек – осторожный и хищный. И он, как ни странно, был намного старше того мальчишки, который ещё недавно сидел за школьной партой.