Людмила Козлова - Мой сын – ангел

– Спасибо. Я – Иво, а ты?

– Мама называла меня Элен, а сейчас все зовут Ленкой.

– А мама где? – спросил Иво.

– Умерла. Меня отдали в детдом. А я сбежала.

– Извини, – сказал Иво, – я не хотел тебя расстроить.

– Ничего. Я уже привыкла – три года прошло, – спокойно ответила Ленка. – Гарик, есть хочешь? Я булку принесла.

Мальчишка молча протянул руку, взял кусок, принялся есть.

– Ну, рассказывай, как ты оказался на путях. Из вагона выбросили? – поинтересовалась Ленка.

Иво честно рассказал всё, что произошло.

– Это тебя ребята из банды Хмурого били. Они по трамваям промышляют, а ты под горячую руку попался, – прокомментировала Ленка. – Завтра попробую про твой паспорт узнать. Может, ещё сумеем вернуть. Но сильно не надейся – наверняка его уже продали. Ладно, давай спать. Возьми вот это одеяло. Правда, это бывшее одеяло, но закрыться им можно.

Ленка задула свечу. Иво оказался в кромешной тьме. Даже какой-нибудь слабый, рассеянный свет не проникал в землянку ниоткуда. Это угнетало, несмотря на то, что Иво бил озноб и ему сильно хотелось спать.

– Вот такая темнота – без единого просвета – наверное, в Аду, – почему-то подумал он.

Представив себя со стороны – зарытого в земляную нору где-то на пустыре в чужом городе, Иво затосковал по матери, родным глазам, теплу, уюту. Здесь никто не знает, кто он. Здесь он – бездомный неизвестный, бродяга без роду-племени.

Ленка тихонько подползла под одеяло, прислонилась спиной к спине Иво, поворочалась немного и засопела – уснула. Она чувствовала себя в этой могильной землянке как принцесса во дворце. Какой же должна быть жизнь у этой девчонки, чтобы единственной защитой стала волчья нора в земле?

Иво прикрыл глаза. Странные синие звёзды вспыхивали где-то в глубине сознания, приближались, раскрываясь, как цветы на рассвете. Он видел их внутренним зрением и удивлялся – ничего подобного раньше не замечал. Наконец, понял, что это от побоев – скорее всего от сотрясения мозга, усталости и боли. Любое усилие, даже попытка поднять руку ко лбу, отзывалось летучими болями во всём теле. Голова раскалывалась – казалось, огонь горит на темени, посылая горячие волны вглубь мозга. Левый глаз болел так, словно в него вгоняли штопор.

– Поднимается температура, – сказал кто-то тягучим скрипучим голосом.

– Да, – согласился Иво. – Это температура.

Синие звёзды становились всё ярче и яростнее. Они взрывались, рассыпаясь на мелкие летучие осколки. Каждый из них, как пуля, впивался в мозг, причиняя колючую боль. Наконец, синие звёзды стали складываться в живые картинки. Иво казалось, что там, в другом глубоком и далёком мире, он бежит по синей аллее, и деревья преследуют его. Их корявые ветви цепляются за полы одежды, тянут назад, не дают двигаться. Но Иво сопротивляется изо всех сил и бежит, падая и снова поднимаясь.

Несмотря на жар, Иво понимал, что бредит. Он старался не стонать, чтобы не разбудить Ленку и Гарика. Но к утру сознание выключилось, как электрическая лампочка.

2.

Иво увидел ярко-белую вертикальную полоску, размытую проникающим через неё сияющим светом – казалось, что стоит призрачная фигура с приподнятыми крыльями. Долго не мог понять, что он такое видит. Наконец, вспомнил – это землянка. Огляделся, насколько позволял полумрак, но никого не обнаружил. Низко, почти над самой головой, висел земляной потолок с торчащими корнями каких-то растений. Слева угадывалась большая металлическая труба теплотрассы с ободранной изоляцией. Оттуда веяло жаром. Из дверной щели наоборот несло холодом. Где же Ленка? Где Гарик?

– А вдруг Ленку и Гарика забрали менты, а землянку завалили бульдозером? – почему-то подумалось Иво.

Страх накатил ледяной волной, сердце застучало, жалуясь и плача – на миг показалось, что его живьём похоронили. Но, осознав, что в дверную щель пробивается дневной свет, рассмотрев в серой темноте рваное одеяло, из которого клочьями топорщилась вата,

Иво понял, что жуткая замогильная картина – только иллюзия. От моментально выступившего пота стало холодно. От стен потянуло сыростью, запахом земли. Иво попытался встать на колени, но тело не слушалось – руки и ноги затекли. Сверлящая боль в виске сопровождала каждое его усилие, но он был рад тому, что зрение сохранилось. В его короткой жизни это была уже третья травма – и всё в одном месте, на левом глазу.

– Сколько же я пролежал здесь – в этой могиле? Может быть, месяц? А может, всего один час? Надо выбираться наружу. Ленка и Гарик могли влипнуть в любое происшествие. Ждать их бесполезно, – думал Иво.

Новая попытка встать на колени почти удалась, но сильно закружилась голова, он не удержал равновесия и упал на бок. Боль пронизала грудную клетку. Иво понял, что следы побоев не зажили – значит, с тех пор, как Ленка привела его в землянку, времени прошло немного. Он снова и снова пытался встать на четвереньки – наконец, ему повезло. Теперь нужно было двигаться к выходу.

Иво пополз на свет, стараясь не завалиться на бок – упадёшь, встать уже будет трудно. Одеревенелые конечности передвигал, словно ходули, почти не чувствуя их.

Упершись лбом в хлипкую дверь, Иво отодвинул её и просунулся в щель. Яркое солнце ослепило – он зажмурился, привыкая к свету. Открыв глаза, увидел, что находится на дне оврага.

Впереди и сзади возвышались его глиняные склоны, чуть присыпанные снежком, из-под которого пробивалась буро-жёлтая прошлогодняя трава, торчали метёлки сухого ковыля. Землянка была вырыта внутри склона, как волчья нора.

Иво почувствовал, как, нарастая изнутри, начинает сотрясать всё тело озноб – то ли от холода, то ли от слабости. Но ждать нельзя – нужно выбираться из оврага, дальше будет ещё хуже, ведь у него нет ни еды, ни питья, не говоря уже о лекарствах. Сначала он добрался до склона оврага.

Отдохнул минуту и двинулся на четвереньках вверх. Когда ему удалось подняться уже на целый метр, правое колено вдруг поползло вниз. И как Иво ни цеплялся за кустики сухой травы, ничего не получилось – он оказался там же, откуда начал движение – на дне оврага.

– Надо быть осторожнее, – сказал Иво и удивился своему хриплому чужому голосу.

Он снова начал подъём, и опять сполз вниз, не удержавшись на скользком склоне. Третья попытка закончилась тем же. Иво продвинулся несколько правее – там, казалось, уклон был менее крутым. Ему удалось подняться почти на два метра.

Теперь с этой высоты он медленно, но неизбежно сполз на дно. Отчаяние навалилось, как дикий свирепый зверь – Иво заплакал от бессилия.

Неужели он так и погибнет здесь – в чужом пустынном месте, где никто не найдёт его. Да и кто будет искать, если ни одна живая душа не знает, что кто-то потерялся. Мать не дождётся своего сына.