Людмила Козлова - Мой сын – ангел

Закончив осмотр, улыбнулся:

– Ничего страшного – это ветрянка. Но пока мы тебя задержим. Полежи, отдохни. По результатам анализов видно будет.

– Ветрянка – это же пустяки, – умоляюще посмотрел на доктора Иво, – отпустите меня завтра.

– Я бы рад, но не могу – таков порядок, – снова лучезарно улыбнулся врач. – У нас тут спокойно, кормят неплохо. Я сам здесь обедаю. Завтра перейдёшь в общую палату – к выздоравливающим. Договорились?

Он собрал свои инструменты и кругло выкатился за дверь.

Вскоре молоденькая няня принесла ужин.

– Вот ты какой, – удивилась она, – здоровенный, а ветрянку подцепил.

– И на старуху бывает проруха, – весело ответил Иво, принимая поднос с тарелками. – Лапша да каша – пища ваша?

– В обед котлеты были. А ужин – вегетарианский. Вечером молоко давать буду с печеньем.

– У, ты какая! – шутливо погладил он девчонку по голове. – Красавица! Ты бы лучше паспорт мне принесла.

– Не положено. Только после выписки.

– А я иногородний. Меня с поезда с температурой сняли. Билет мой пропал, денег больше нет. Вот подал телеграмму, мне перевод придёт. Без паспорта не получить. Принесёшь? – улыбнулся Иво.

– Ладно. Через сутки я снова дежурить буду, тогда и принесу. А как телеграмму подал, на телеграф ходил что ли?

– Нет, я врача попросил, – делая правдивые глаза, сказал Иво.

Девчонка не соврала – через сутки, действительно, принесла паспорт. Теперь оставалось добыть одежду из раздевалки. В обед к инфекционному бараку подошла машина, привезла новые матрацы. Иво вызвался помочь при разгрузке.

– Мне только одеться надо, чтобы не простыть, – попросил он санитарку.

– Пошли в раздевалку, в своё оденешься. Потом сдашь, – согласилась она.

Иво, спускался в подвал, стараясь выглядеть равнодушным. Но внутренне он ликовал – свобода уже приветливо махала ему рукой из-за машины, стоящей перед крыльцом. Он, в самом деле, помог шофёру перетаскать матрацы в комнату с табличкой на двери – там находился склад больничного белья. Потом вышел на крыльцо и, не оборачиваясь, двинулся прочь от больницы. Отойдя уже далеко, услышал крик санитарки:

– Эй, парень! Вернись! Куда пошёл?

Но в ответ Иво только ускорил шаг. За три дня инфекционный барак так надоел ему, что казалось запах хлорки следовал по пятам даже на улице. Дорога шла в гору. Весеннее солнце било в глаза, синицы пели звонко и весело. Но в кармане куртки лежало всего пятьдесят рублей. В пересчёте на советские – пять копеек. Нужно было как-то добывать деньги.

Иво добрался до остановки трамвая, вошёл в вагон, спросил у кондуктора, как доехать до рынка.

– Водитель объявит, слушай. Пока ещё далеко, – ответила она.

Вагон катился тем же путём, по которому «скорая» везла Иво. Он снова рассматривал город, находя запомнившиеся приметы – здание с сиреневым зеркальным покрытием, похожее на бассейн, полукруглый стадион с высокими трибунами, православную церковь…

– Следующая «Вокзал», – невнятно сообщил репродуктор.

Иво стал продвигаться к двери – народу набилось много, а ему на следующей выходить. Перед ним пробиралась вперёд грузная женщина. Она пыхтела и орудовала локтями, как стенобитное орудие. Большая сумка, висящая на её локте приоткрылась. Там, среди пакетов с продуктами лежал пухлый цветной кошель. Парень справа от Иво сработал абсолютно автоматически – толстая сумочка перекочевала в карман его куртки.

Иво инстинктивно (сам не зная зачем, может быть потому, что у них с Женькой был уговор – простых бедных граждан не трогать) схватил его за руку, но парень посмотрел быстрым стеклянным звериным взглядом, и стало понятно, что помешавшему пощады не будет. Публика, приготовившаяся на выход, вывалилась из двери вагона. Иво не успел отступить внутрь, и ему пришлось тоже выбраться наружу.

Он быстрым шагом стал удаляться от остановки в сторону вокзала. Следом за ним – шаг в шаг – двигался тот самый парень из автобуса. Вдруг раздался истошный визг:

– Обокрали! Караул! Держите вора!

Иво не обернулся, не ускорил шага, но за спиной было слышно, как бегут несколько человек. Он тоже побежал. Его догнали уже за железнодорожными путями, сбили с ног, обшарили, вытащили паспорт. Трое парней, хорошо одетые с «накачанными» фигурами, долго пинали его куда попало. Дважды удары пришлись на левый глаз. Потом с Иво стащили куртку.

– Не будешь, падла, лезть на чужую территорию! – заявил один из них.

Легко перепрыгивая через рельсы, засунув руки в карманы, «качки» уходили прочь, громко переговариваясь и смеясь. Пару раз оглянулись – убедились, что Иво по-прежнему лежит на земле и скрылись за углом вокзала. Время как бы остановилось, замедлилось. Сознание увязло в каком-то болоте, и чахлые тополя, которые Иво видел сквозь качающееся розовое марево, поплыли и исчезли.

Глава третья. На дне

1.

Он никак не мог подняться – кружилась голова, левый глаз заплыл. Тело пылало от побоев, наверное, поднялась температура. Полежав некоторое время, Иво снова попытался встать. Но ему удалось только проползти два метра и сесть на рельсы. Уже стемнело, сильно похолодало. Всё тело болело. Озноб усиливался. Иво понимал, что нужно попасть в тепло, иначе он просто замёрзнет здесь, на путях. Он рывком поднялся, но тут же упал, ударившись правым боком о рельсы, застонал от боли и бессилия.

– Это кто здесь кувыркается? – услышал он хрипловатый молодой голос. – Ты что, пьяный?

– Нет, я не пил, – ответил Иво, – меня избили. Сам идти не могу.

– Ладно, помогу тебе. Расплатишься потом? – спросил всё тот же девичий голос.

– У меня ничего нет. Даже одежду сняли. Документы забрали.

– Чёрт с тобой! Давай помогу, поднимайся, – девушка подставила плечо, поддержала его за спину, и они двинулись через рельсы в сторону светящегося здания вокзала.

– В вокзал нельзя входить – там менты. Заберут в обезьянник. Идём в мою пещеру. Не бойся, никто тебя там не убьёт, – добавила она, почувствовав, как Иво затормозил.

Свернув направо, они стали спускаться под гору. Шли долго. Иво стало казаться, что так будет всегда – темнота, боль, холод, беспросветный вечный путь. Но, наконец, девушка остановилась.

– Нагнись, да пониже, пониже, – скомандовала она.

Почти на коленях вползли они в какую-то землянку. Там горел огарок свечи, поставленный на камень, и кто-то ворочался в полутьме.

– Не бойся, это Гарик. Ему двенадцать лет. Мы здесь ночуем – тут труба горячая проходит. Если вход закрыть, то тепло, как дома, – пояснила девушка.

– Вы что, живёте здесь? – удивился Иво.

– Живём – не живём, но ночуем – это точно. А днём – весь мир наш! Ты не рассуждай, ложись – вон матрац. Хотя и драный, но на нём тепло, – предложила девушка.