Николай Самуйлов - Принц и опер. Роман фантастических приключений

– Вы не знаете возможностей современной психопедагогики. Лично я русский выучил за десять минут. Закончу дело – удалю его из памяти за две минуты. Больше, Бог даст, не пригодится.

– И когда же мы начнём совместную розыскную деятельность?

– Может быть этой ночью. Меня не должны видеть домашние слуги и, в особенности, ваш Боб. Я бы доверился мастеру Чаку, но его, похоже, изъяли из вашего многофункционального прибора. Остальные бионы без приказа хозяина с управляющим информацией не делятся. Между прочим, у вас наступило время обеда. Режим нарушать не советую, он способствует скорейшему выздоровлению. И обязательно отдохните после обеда. Это я вам – рекомендую…

– Беспокоитесь за Витковского? Или вы, господин сержант, ратуете только за барона?..

Браун взял с подноса початый бокал, допил его содержимое, вздохнул и уже без вожделения посмотрел на последний – четвёртый…

– Хорошее пиво. Может, попробуете, господин офицер? Здоровью это не повредит…

– И всё-таки – за кого?

Поднос медленно подплыл ко мне и остановился на расстоянии вытянутой руки. Сержанту не хотелось отвечать на вопрос. Он снова вздохнул, погладил себя по животу и сказал то, во что посвящать меня был не обязан:

– Я уже говорил, что в настоящее время работаю на барона Раконера. Его родственники обратились ко мне за помощью… – Сержант откинулся на спинку кресла, тяжело отдуваясь, подул на меня пивным амбре. – Три недели тому назад, состоятельный владелец триллионов галактических чеков, был обнаружен в Центральном королевском госпитале в бессознательном состоянии. Как выяснилось позже – барона лишили памяти по уровню «зет». То есть, не повредив ни одной клетки, идеально очистили его могучий мозг. В госпиталь барона доставили неизвестные лица на авиетке с повреждённым фантомным собеседником. Место отправления и возможного совершения преступления мы не определили. Возможно, что преступление было совершено где-то на южной окраине мегаполиса Дарлингсвиль. Это на другом материке. А может быть и в самом Эльсиноре. Вашу же «копилку знаний», которую основательно потрясли в 21-м веке на планете Земля, скопировал и доставил на Камелот полковник космической безопасности Хасан, смотрящий за вашим временным континуумом. По пути на планету София он заглянул к нам. Вынужденно заглянул. В Эльсиноре полковник встретился и переговорил с сэром Оскаром. Друзья поделились друг с другом своими проблемами. Короче, для сохранения жизнедеятельности мозга барона, и для извлечения нужной разведчику информации, «мусор» из вашей головы, Владимир Семёнович, «пересыпали» в опустевшую «урну» Майкла Раконера… Ну, как? Впечатляет?

– Об этом мне рассказывал профессор Оскар Лотар – мой лечащий врач…

– Ах да!.. Неприятная для нас новость: сегодня ночью полицейские Южного округа Эльсинора обнаружили возле входа в дом профессора Лотара до неузнаваемости изуродованное и обезглавленное тело мужчины. Погибшим оказался сам профессор… Ведётся следствие… Идите обедать, коллега. Боб уже предпринимает меры по обнаружению пропавшего хозяина. Лично я не хочу с ним встречаться…

Говорящий кот передвинул поднос с бокалами к сержанту, и удалился в браслет…

А меня неожиданно посетил страх. Чувство знакомое людям, животным и даже бионам. Страх не преследовал, он всего лишь заглянул внутрь меня, на долю секунды, и оставил там «чёрную метку»…

Антонина Сушко выглядела немного странной, словно ей только что задали вопрос, на который она до нашего появления в кабинете так и не ответила. А Раиса со Светланой поменялись за столом местами и с таинственными взглядами встретили курильщиков.

Я, вошедший в кабинет первым, сориентировался и уже направил стопы к Раисе, на место Эрика. Но Антонина замахала рукой и указала мне на прежнее место. Не понимая ничего в происходящем, немного потоптался и сел-таки рядом со Светланой.

Эрик Левин, в свою очередь, потолкавшись передо мной и пробурчав что-то недовольное по-эстонски, занял место возле Раисы.

– Ну, и что здесь произошло? – спросил Чернов, обнимая Антонину. – Рокировку, как будто, произвели?

– Произвели, – сказала Антонина, высвобождаясь из-под объятия соседа.

В наполненных вином бокалах засверкали рубиновые блики от ворвавшегося в кабинет весеннего солнца. Из открытой форточки к нам прокрадывался ещё сырой и прохладный воздух. Но фон за окном был вполне весенним, взбадривающим.

И ещё – приятно попахивала сваренная на электроплитке рассыпчатая картошка, разложенная по нашим тарелкам и украшенная фаршированными перчиками венгерского производства…

– Тогда выпьем за дружбу народов, – сказал Чернов, плотоядно вдыхая аппетитные запахи.

– Лучше за старую, но давно забытую любовь, – отредактировала озвученный тост Антонина.

Я взял бокал и попробовал спроецировать свой «томный» взгляд на Раисе, теперь отгороженной от меня пушистым букетом. Но она уже была занята беседой с Эриком. И в данный момент, о, коварные женщины! её томный взгляд со много обещающими вздохами принадлежал, увы, не мне…

– Так будем пить за старую любовь? – Светлана коснулась моей руки.

– Будем, – ответил я и чокнулся с её бокалом. И только сейчас посмотрел на соседку не совсем трезвыми, но ещё способными постигать перспективу, глазами голодного до женщин ловеласа.

Да-да! Я уже был отпетым бабником в те славные времена. Влюблялся налево и направо. Я даже начинаю вспоминать лица некоторых особ, осчастливливавших меня в разные времена. Правда, лиц этих не так уж и много. По возможности буду скромным. Тем боле, что я не Пушкин Александр Сергеевич. Влюбчивым был не до умопомрачения, и списков оных особ не имел. Но похотливых, желанных и не очень желанных особ, лобызал неоднократно, без сопротивления собственной совести…

Если Раиса походила на татарку, то Света принадлежала к славянам или прибалтам. Блондинка с очень короткой стрижкой под полубокс, с симпатичной мордашкой, кого-то мне напоминавшей…

Выпили. Закусили деликатесами от Антонины…

Потом был фокстрот «Голубая канарейка». Захмелевшие Виктор Васильевич и Эрик, в обнимку с Раисой пародировали лицедеев. То есть не танцевали, а дурачились на манер учеников Полунина. Я, уже не ревновавший Эрика к Раисе, сидел рядом со Светой и похохатывал над чудесившими друзьями. Антонина следила за порядком – останавливала наши попытки запеть хором про «хлопцев с конями» и про «мороз-мороз»…

Утром проснулся в Светкиной квартире. Более того – в её кровати…

Самой хозяйки дома не было. На улице накрапывал дождь. На столе обнаружил записку:

«Не уходи! Скоро буду! Светлана».