Николай Самуйлов - Принц и опер. Роман фантастических приключений

– Как самочувствие, родственник?

Шурин говорил без акцента. Будто бы его предки сидели в древние времена не на обшарпанной троглодитами африканской пальме, а под лохматой валдайской берёзой.

– Самочувствие хорошее. Давно я здесь отдыхаю?

– Сорок минут. Вставай, тебе необходимо двигаться. Если хочешь, вернёмся к озеру и покатаемся на твоей лыже, или просто поплаваем, но не наперегонки…

– Согласен, – сказал я и сел на кровати.

Я был одетым, отсутствовали только туфли. Они стояли на прикроватном коврике. Браслет – на месте. Всё на своих местах…

Филипп открыл шторы. Одновременно погас парящий по комнате ночник.

– А где Мадлен? – спросил я.

– Её здесь нет, – спокойно ответил Филипп.

– Вижу. И всё-таки?..

– В отцовском замке… Она там с детьми…

Филипп явно не желает говорить о сестре – боится за Мадлен или предупреждён Чаком о сохранении психической неприкосновенности «гибрида». А может быть есть и иные причины. Но они, скорее всего, связаны с наличием в этом мире барона Майкла Раконера – его тела. Здесь кому-то выгодно видеть молодого барона без движений, без мыслей, а, лучше всего, в безжизненном состоянии. А я всего лишь поддерживающий мозговую напряжённость имплантант, кстати, или не, кстати, подвернувшийся под руку профессору Оскару…

– Мне показалось, что Мадлен рядом со мной… И я с ней разговаривал… Наверное, бредил?..

– Ты с ней разговаривал. – Филипп покинул кресло и прошёлся по спальне. – В бреду… и очень громко.

– Да-да… Я ей говорил… Не помню… Я просил Мадлен… Чёрт! Уходит… видение уходит!..

– Вспоминай-вспоминай! Что говорил, о чём просил?

– Я просил её побыть со мной… или… не уходить от меня…

– Странно!.. Именно об этом ты её и просил! – сказал Филипп, подходя ко мне. – Помочь шнурки завязать?

– Сам! – ответил я, слез с кровати, подобрал туфли и сел в освободившееся кресло. – А что такого странного я сказал?.. Мне показалось, что Мадлен рядом…

– Ну да! Разговаривал ты вполне нормально, вернее – беседовал… с привидевшейся тебе Мадлен…

Я обулся, пошевелил пальцами, проверяя, удобно ли ногам.

– Не тяни резину, Филипп! Я помню, что сказал всего лишь пару фраз.

– Да! Но ты их произнёс… на неплохом гелакси…

Выходные я проводил по-разному. Но чаще всего, в связи с хроническим недосыпанием, первую половину дня отдавался неге. Потом чистился. Стирал, мыл, пылесосил, гладил, и что-нибудь жарил-парил на газовой плите. Всё это я делал под песни Высоцкого, воспроизводимые стареньким плёночным магнитофоном «Электроника-302» – память об исчезнувшем ещё до моего появления на свет Божий отце.

По натуре я – домосед. Малогабаритную квартирку, в которой мы жили с мамой, а теперь живу один, я любил и старался поддерживать в порядке. Личная жилплощадь помогала сохранять независимость от непредвиденных обстоятельств – всё-таки частная собственность. И, одновременно, обязывала быть демократом при обстоятельствах предсказуемых. Я был прост в отношении с людьми, и они этим пользовались. Ко мне часто наведывались друзья и подруги. Раза два в месяц, обычно поздним вечером, навещал дядя Витя – младший брат мамы, – который постоянно проживал в Нижнем Новгороде, работал «дальнобойщиком» и возил в столицу на «фуре» сельхозпродукты. Каждый раз, с извинениями, с приветами от тёти Томы и двоюродных братьев, с баулами, наполненными нижегородской снедью, он сваливался как снег на мою голову и просился переночевать. Срочно отменялись назначенные на моей территории встречи с друзьями и подругами, и я переключал внимание на единственного близкого мне человека. Мы выпивали бутылку вина, рассказывали друг другу семейные новости и ложились спать. Рано утром дядя Витя тихо исчезал, но от него оставались потревоженные за стаканом вина воспоминания о маме и вкусная еда, не всегда вмещавшаяся в холодильник.

Гостила у меня и Лидочка Базилевич. Заходила она в мой мирок в светлое время суток, угощалась только чаем и в спальню не заглядывала. А я и не настаивал…

Лидочка Базилевич, это – необыкновенное существо, о котором не хотелось бы вспоминать. Но оно прочно обосновалось на моём жизненном пути, и не собиралось уступать меня соперницам…

Иначе говоря, Лидочка, это – «издержки дикого «кобелирования». Именно так Эрик Левин называл результаты очередных или внеочередных «вылазок» молодых балбесов в свободное от службы время к женскому общежитию местного текстильного комбината, или на сокрушенную временем танцплощадку, ютившуюся лет двадцать без ремонта возле зачахшего, без цивилизации, Дома культуры, или куда-нибудь ещё… В качестве примера привожу результаты вчерашней вечеринки, состоявшейся после субботника, по случаю обмывки очередных званий Антонины Сушко и Виктора Васильевича Чернова. Результаты «кобелирования» отпечатаны в нескольких местах на физиономии моего молодого приятеля лейтенанта Левина рассерженным супругом доктора Раисы (её другие данные мне не известны)…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.