Саша Ненадо - Руины церкви, расчлененный труп и я

Вернулся в свою келью он в полной темноте. Сквозь приоткрытый на проветривание стеклопакет доносились трубно-потусторонние звуки коровника. Поставил походную сумку на кровать, достал из нее и убрал в шкаф стопку чистых рубашек, маек, трусов и носков. Вынул по одному и расставил с равными промежутками на столе флаконы с пеной для бритья, средством после бритья, шампунем и приторным Деметером «Черный русский». Пока Саши не было, кто-то исполнил его просьбу: принес и поставил в углу таз с кувшином для умывания. Теперь комната окончательно перестала отличаться от дома-музея интеллигентного бездельника XIX века.

– Твою мать, полотенце забыл, – всплеснул руками Саша, когда вещей в сумке не осталось.

С середины дня он испытывал острую потребность упасть на постель одетым и зарыдать, и теперь получил формальный повод. Он лишь задумался, разуться ли ему, прежде чем осуществить желаемое, или завалиться в постель в ботинках, как это делали в фильмах о об эпохе, когда приличные люди мылись в тазах. Его раздумья прервал стук в дверь. Не успел Саша разрешить, как в комнату вошла плотная круглолицая женщина с монобровью, в платке вроде хиджаба, но повязанном нестрого – так, что надо лбом были видны смятые пряди волос.

– Будете ужинать? – спросила она. – Я принесу.

«А вот и прислуга», – подумал Саша.

– Хорошо. Только имейте в виду, мне без соли. Я не ем соль. И майонез. И жирную свинину. Хотя вы и сами-то, наверное… Временно воздерживаюсь от фасоли. Еще я не люблю лук, но если положите – ладно, не страшно. Главное – чтобы не было соли.

Женщина озабоченно покачала головой.

– Рыбу-то вы едите?

– Хорошо, пусть будет рыба… А кофе у вас есть? Только не растворимый! – с ноткой паники в голосе спросил Саша.

– Я сварю, – постаралась успокоить женщина.

– Нет! Не сейчас! Утром. И молоко, для кофе мне обязательно нужно молоко!

Саша сам не понимал, отчего разволновался. Возможно, он слишком любил свою бережно обустроенную взрослую гастрономическую жизнь с тайной картой кафе вокруг судов, с баночками спортивного питания, с врачующим душу капуччино без сахара. Здесь, на краю света, где нет ни ресторанов, ни супермаркета, он стал беззащитен как в детстве, где перед ним ставили тарелку томатного супа с консервами, и это не обсуждалось. Саша дрожащей ложкой водил в противной пахучей жиже, вылавливал оттуда кильку с растопыренными плавниками и долго смотрел ей в глаза.

Женщина вернулась через четверть часа с политыми маслом горячими блинчиками на одной тарелке и мощным рыбным стейком с картофельным пюре на другой. На тарелке со стейком, конечно же, было немного лука и майонеза. Это было настолько предсказуемо, что Ахин по-доброму улыбнулся.

– Если нужно будет с чем-то помочь – я почти все время здесь. Я живу рядом с кухней, – сказала служанка.

– Можете помочь прямо сейчас, – ответил Ахин, меланхолично счищая луково-майонезную нашлепку с рыбы. – Вы знаете жену хозяина, Айнагуль?

Женщина посмотрела на него по-особенному.

– Жену хозяина зовут Вика.

Ахин чертыхнулся.

– Ладно, а повариху Любу?

– Она уехала, теперь я готовлю.

– Хорошо. А как вас зовут?

– Айнагуль.

Утро наступило в полной темноте. Саше показалось, что еще вчера он жил в своей квартире и путешествовал до офиса пешком по выложенному плиткой бульвару мимо вычурных фонарей, а теперь просто всплыл из небытия и услышал, как за тонкой дверью мужчина и женщина страшно кричат друг на друга, а за окном кто-то возит на тележке страшно гремящие металлические объекты, и, встречая его, на разные голоса кричат коровы. Саша взял телефон и посмотрел, который час. Оказалось, нет и семи. Он перевернулся на другой бок, подгреб под себя подушку и постарался представить, что это мягкая грудь Андрюши, чтобы поскорее заснуть обратно, но дело оказалось не из легких.

Мужчина и женщина бранились внизу, где столовая, но слышно их было лучше, чем голос совести. Они крыли друг друга по-казахски, перемежая речь русскими словами, в основном непечатными, и именами, которые в окружении неродной речи звучали ярко и дарили заряд бодрости. «Бла-бла-бла-бла – пидарас в пальто – бла-бла-бла», – услышал Саша, как кричит женщина, и не без гордости отметил, что чужая ссора посвящена в числе прочих и ему. Несколько раз в речи звучали имена «Гамлет и Рафаэль», упоминали также некую Кадрию. По контексту Ахин сделал вывод, что женщина громко подозревает странного адвоката в пособничестве врагам-соседям, а мужчина советует ей закрыть рот.

Едва они замолчали, на дворе душераздирающе закричало неведомое животное. Оно, верно, было небольшим, и маленьких легких не хватило на долгий крик. Оно судорожно набрало еще воздуха и продолжило, но вскоре крик перешел в хрип и все стихло.

– Ох же, – сказал Саша и повернулся лицом к стенке. На кухне начинал шевелиться и утробно ворчать газовый котел.

Новый день Ахин намеревался посвятить визиту к бывшей поварихе Любе, но, выйдя после завтрака на двор, в занимающейся серой заре обратил внимание на тонкий кровавый след, который вел за угол коровника. Не пройти по этой ниточке было невозможно, и в дальнем конце фермы, между помещениями для птицы и высокой кипой железа, похожего на гигантские решетки для газовых плит, он заметил необычный одноэтажный дом. Сложенный из крупного белого кирпича, он мог выглядеть прилично, но часть его крыши была не завершена, окно во фронтоне и одно из двух окон, выходящих на двор фермы, забиты фанерой, вместо крыльца поверх груды строительного мусора лежали деревянные сходни. На перевернутой строительной тележке худой бородатый парень неловко потрошил кролика.

– Здравствуй, Мага, – сказал Саша.

Фельдшер тупо посмотрел на него, не понимая, когда и где они познакомились, и неуверенно протянул ладонь, которую только чуть обтер о фартук от крови. Ахин не стал вынимать руки из карманов пальто.

– Вот, убежал. Пока ловил, прибил, – словно извиняясь, сказал Магамед.

Ахин кивнул. Тут Магу громко позвали по имени со стороны главного здания, и он, оставив нож, с готовностью побежал на зов. Ахин подошел к тачке и посмотрел на полурастерзанную тушку. Глаза у кролика были спокойные и ясные, как будто у живого, белый жир с редкими кровавыми прожилками торчал из брюха как вата из игрушки. Саша достал телефон и сфотографировал это. Когда он поднял глаза, встретился взглядом с девушкой лет двадцати пяти в толстом домашнем халате с цветами. Она стояла в дверях недостроенного домика, прижавшись щекой к косяку. У нее были пухлые щеки и губы.

– Вы жена Магамеда? – спросил Саша. – Как вас зовут?

– Катя, – ответила девушка не звучащим со сна голосом.