Ильшат Гареев - Седьмая рота

Но был я командиром не простого танкового взвода Т-80, а третьего, значит учебного взвода отдельной танковой роты 81мотострелкового полка. А это в свою очередь значит, что у меня было даже не три танка, как у командиров танковых взводов в танковых полках, а четыре. 90-ая танковая дивизия второй танковой армии была одной из тех, что вывезли из ГДР выбросили в чистое поле. В утешение и успокоение бездомным офицерам рядом с частью строился замечательный военный городок. Строила городок Турецкая фирма, на Немецкие деньги. Но не в этом суть. Не буду плакаться и вспоминать про невыплаты зарплат по 3—4 месяца, про полное отсутствие жилья и т.п., мелочи, свойственные тогда всей молодой, ужасно демократической и голодной Ельцинской России.

отдельная танковая рота 81 МСП 1994 год.

Служил я: когда старательно, когда откровенно «забивательно», но в наряды и на разводы ходил исправно, солдат своих не бросал, контролировал, обучал и воспитывал. Занятия по огневой, тактической, вождению и всем остальным предметам воинского профессионального обучения проводил согласно расписания занятий. В общем был обычным лейтенантом тех лет, лоботрясничал и отлынивал где можно, но не «заплывал за буйки». Лишнего себе не позволял, по причине природной, генетической совестливости.

В общем, всё шло своим чередом. В очередном отпуске, в который я поехал на малую родину с молодой, беременной женой, я решил, что не нужна мне квартира в новом и замечательном военном городке, не нужны погоны, звания и льготы. Ничего не надо от министерства обороны, но только увольте меня «по добру по здорову», отпустите «птицу из клетки», а то «клевать» совсем нечего, перспектива голодной и геройской смерти с погонами ВС РФ меня совсем не прельщает. Одной мечтой, запомнившейся как основная в те годы службы, были планы о том, как после увольнения я приеду домой, буду разводить свиней в подсобном хозяйстве и есть мясо досыта. Я представлял себе полную сковородку жареного парного мяса только что заколотого поросёнка. От постоянного недоедания всегда хотелось нормально поесть.

По возвращению из отпуска написал пять рапортов на увольнение. Но в те годы у меня был обязательный пятилетний контракт с МО и мои рапорта, СПНШ (нач. кадров) полка майор Сергей Михайлов, просто напросто, ложил как в копилку в моё личное дело. Уволится можно было только по негативной статье» нарушение условий контракта», но «пачкать» трудовую биографию не хотелось.

Вот с таким вот настроением, без особого желания, но с полной уверенностью и надеждой на скорейшую «свободу», я дослужил первые полтора лейтенантских года. Подошёл декабрь месяц 1994 года ознаменовавшейся в Новой истории России началом первой Чеченской компании. Тогда настроение на увольнение у меня только усилилось. В начале декабря 1994 года вечно пьяный мозг тогдашнего Президента Ельцина изродил указ» о наведении конституционного порядка в Чечне». Наш 81 полк числился в ряду полков «мобильных сил» ВС РФ и потому в полк поступил приказ – «Погрузится на эшелоны и убыть в Моздок для подготовки к «боевому применению». Что мы там будем делать никто толком не знал. Самым страшным предположением было то, что придётся драться на кулаках с местным Чеченским населением, выполняя задачи милиции. О том, что придётся реально воевать, да ещё и погибать никто и в страшном сне предположить не мог. Никто не хотел умирать, никто не хотел убивать. Генералы и полковники так и говорили «шапками закидаем», попугаем и вскоре вернёмся домой. По каким то, известным только Аллаху и высшему военному руководству причинам, нашу, отдельную танковую роту «на юга» командование решило не брать. Усилили наш полк танковым батальоном,, соседнего 68 танкового полка, нашей же дивизии.

В том же начале, того же декабря, в полку началась суетная, как всегда авральная, подготовка к «военному походу». Я в очередной раз пошёл в штаб полка к майору Михайлову, чтобы справится о продвижении вопроса моего увольнения. Он ответил -«пока не до твоего увольнения, вашу роту всё равно не берут, так что останешься на «хозяйстве» и пока мы катаемся, глядишь и уволишься». Согласившись с ним, прекрасно понимая, что ему и впрямь не до моего увольнения, я пошёл к выходу. Но на выходе из кабинета, он меня остановил и спросил предложив – « Ильшат, ты в принципе толковый и профессиональный офицер, что ты в самом деле будешь тут скучать, казармы охранять? Сейчас нам офицеров для укомплектования полка не хватает. Не хочешь ли поехать «на юга»? Осталась вакантная должность заместителя командира роты материального обеспечения по воспитательной работе. И сразу же хитро развил свою мысль – «Ты же «на гражданке» вроде как в милицию собираешься, устраиваться? У тебя же отец милиционер? А там, думаю, тебе не помешает отметка в личном деле о том, что ты был в «горячей точке». Я конечно, сразу же отказался, импульсивно решив, что такое предложение меня почти оскорбляет. Как это так, меня командника, замполитом? Меня танкиста в РМО? Но спустившись на улицу, подумал, «что я буду всю зиму скучать здесь в пустых казармах, да и отметка о «участии» и правда лишней не будет. Рота материального обеспечения она так только называется. По сути это автомобильная рота полка, а знание авто техники и на гражданке мне может пригодится. Я же по диплому инженер по эксплуатации бронетанковой и колёсной техники, а вдруг в ГАИ на службу попаду. Вдохнув на улице свежего, морозного Самарского воздуха, я развернулся, поднялся в штаб полка и спросил майора Михайлова – «Товарищ майор. Неужели нет ни одного «ваканта» командира танкового взвода или зама по вооружению танковой роты?» Он сказал – « Понимаю твоё танкистское рвение, но все танковые вакансии заполнены». Но раз уж я показал своё согласие и заинтересованность «югами» то отступать было некуда, вышло бы как то не по офицерски. Пришлось дать свое согласие на непонятную мне должность заместителя командира РМО по воспитательной работе. Вот так, методом « случайного тыка» майора Михайлова я стал «замполитом». Ох, знал бы я тогда, насколько она будет горячей, эта « грёбаная точка»! Ох, знал бы я тогда, какое это «материальное обеспечение». Ай, да всё равно поехал бы, любил я авантюры, приключения и опасности ещё с училища. Помню перед выпуском из КВТККУ, мы завтрашние лейтенанты я и трое моих друзей ходили к начальнику училища с прошением о том, чтобы нас по выпуску распределили в Таджикистан, в 201 МСД. Что уж тут сказать – имели в наших головах своё место «удаль молодецкая», желание по-настоящему, «по боевому» послужить в воюющей дивизии. Видимо с лейтенантских пор хотелось иметь право сказать – «я настоящий Русский офицер». А то что среди нашей дружной четверки я татарин, двое русских и один чуваш, это было несущественно. «Русский офицер» – это образ мышления и мировоззрение а не национальность.

Читать дальше