Ильшат Гареев - Седьмая рота

Прибыв в роту, я познакомился с командиром роты, капитаном Андреем Рязанцевым. Ему было уже 33 года, к нам в полк он недавно перевёлся из Забайкалья. По службе он не рос, т. к. с его слов, не хотел уходить из очень хорошего коллектива в котором там, в Забайкалье, на границе с Китаем служил. А служил он там, в какой-то закопанной в землю и забетонированной по перескоп, пулемётно-артиллерийской дивизии. Хотя в последующем я стал, в 30 лет подполковником, но Андрей был выше меня на две головы как профессионал и это я признаю и считаю его одним из моих основных учителей наставников. Мой новый ротный Андрей был отличным офицером, строгий и исполнительный, очень толковый, грамотный и начитанный офицер, равнодушный к спиртному. Просто отличный офицер и командир. Как у такого хорошего офицера карьера не задалась, это и сейчас для меня загадка. С минуты назначения в РМО я уже не сидел, не спал и не ел, я просто «летал как электровеник». Перед погрузкой и отправкой надо было решить миллион вопросов. Получить на солдат обмундирование, бронежилеты, оружие, боеприпасы и т. п. беготня и срочная суета. Техник роты прапорщик Серёга Загумённый, командиры взводов прапорщики Юра Бессонов и Борис Бедарев из сил выбивались заводя в в парке в 25 градусный мороз автомобильную технику простоявшую пару лет под открытым небом. Солдат понабрали откуда смогли. Если до отправки в роте было 15 солдат, то укомплектованная, хоть и по штату мирного времени, рота стала 47 человек. А кто же из командиров, передаст в другое подразделение наиболее толковых солдат? Нормальный командир не отдаст. Отдадут, как правило, в первую очередь нарушителей воинской дисциплины, во вторую, бестолковых в принципе, а уж толковых, послушных и трудолюбивых врят ли.

На железнодорожные эшелоны грузились на станции Кряж в лютый мороз под минус 25—30. Солдаты замучались прикручивать проволоку закрепляя машины на железнодорожных платформах.

Офицеры танкисты рассказывали, что прямо на погрузочную площадку, из Тоцка, привезли пластид для закладки в контейнеры-коробочки динамической защиты танков Т-80. Но тут откуда то, появился наш комдив, генерал Сурядный и приказал не грузить «эту чепуху» « не тратьте зря время» т.к. никакого серьёзного сопротивления со стороны Чеченцев не будет «шапками закидаете!». Так и уехали машины обратно в Тоцкое. Если бы тогда знали, какую чудовищную ошибку совершает наш, хоть и не любимый не кем, но всё же комдив. Сколько танков, да и танкистов этот пластит спас бы от РПГ, сейчас можно только гадать?

Прибыли мы в Моздок, разгрузились. Где то в районе местного аэродрома поставили палатки. Мотострелки, несколько дней проводили боевое слаживание, ездили на стрельбы, вождение. Мы обслуживали и готовили автомобильную технику своей роты. Мне в те дни впервые за свою короткую службу довелось начевать в 30 местной палатке зимой. С непривычки, зимние полевые условия казались мне каким то нескончаемым кошмаром. До Моздока я таким опытом не обладал и слабо себе представлял каким образом можно выживать в тряпочной палатке в мороз. Сейчас я понимаю, что командир полка, полковник Ярославцев и зампотыл подполковник Волчков со своими подчинёнными, все организовали грамотно и толково, как это и принято в полевых условиях и ПХД полка (пункт хозяйственного довольствия) был развернут и полевая баня, столовая, мед пункт. Только снежная, слякотная, сырая и промозглая погода и грязь, делали условия существования очень гадкими, трудно терпимыми.

29 декабря 1994 года, поступил приказ «строить технику в четыре колонны, а утром, 30 числа, совершить марш на территорию Чечни и прибыть в назначенный командованием группировки район». Утром 30 декабря наши колонны втянулись в город Моздок. По пути наши танки и другая бронетехника царапали, а иногда и прилично задевали, мяли автомобили горожан и гостей Моздока. Дойдя растянувшейся на километры и частично растерявшейся по пути колонной до Терского Хребта, полк стал лагерем перед перевалом. В тот первый, маршевый день сопротивления противника не встречалось. Ночь прошла мирно, а на утро, т.е. 31 декабря 1994 года полк, перевалив через Терский хребет, двинулся на «Грозный».

При подходе к городу 31 декабря 1994 года, нашей роте предстояло не въезжая в город стать лагерем. Нам предстояло расположится в одной из лесопосадок метрах в пятистах от взлетно посадочной полосы, заняв оборону у аэропорта «Грозный Северный». Рядом с нами остались наши артиллеристы, мед. сан. бат, ремрота, штаб с канцелярией, склады. К вечеру 31 декабря позиции роты, капониры для машин места расположения личного состава были готовы. Всё это «хозяйство» называлось ТПУ полка (тыловой пункт управления). Командир нашей роты капитан Рязанцев, организовал несение боевого дежурства, определиил места несения службы караульными, порядок смены, пароль. Отработали сценарии действий личного состава при неожиданном нападении на роту. Распределили солдат по конкретным позициям в траншее, вырытой полковой « землеройкой». Безопасность личного состава повышалась за счёт того, что палатки установили в ямах глубиной два метра.

Боевые подразделения полка, а именно разведывательная рота оба мотострелковых и танковый батальоны, саперная рота, рота связи, хим. взвод, имели задачи по захвату с ходу аэропорта Грозный Северный, железнодорожного вокзала и конкретных административных зданий в центре города.

В те часы 31 декабря 1994 года, пока мы располагались и окапывались на ТПУ близ аэропорта у боевых подразделений нашего полка вошедших в городские кварталы был самый настоящий ад. Мы видели в просматриваемых с нашей высоты городских кварталах разрывы, огонь, дым, слышали страшенную стрельбу и всё же не представляли себе насколько там тяжелая ситуация, какие тяжелые бои идут в нескольких километрах от нас. Из того, что я помню, это то, что после обеда 31 числа в городе начались бои. Начали раздаваться взрывы, безостановочно сверкали трассеры. Некоторые места города со стороны выглядел как горящий склад пиротехники. Наш ТПУ был на на возвышенности и потому, бои проходившие в Грозном мы наблюдали в режиме онлайн, по сути как в кино но издалека.

Новый 1995 год я встретил странно одновременно и незабываемо, как никогда до этого не встречал. Видимо вечером заснув у себя в палатке, я проснулся от сильнейшей стрельбы. С просоня я естественно и логично решил-«На нас напали!» Накинув бронежилет, схватив автомат, матеря темноту и, скользкие ступеньки я выбежал из палатки «отражать нападение» противника. Но всё оказалось иначе, чем я предположил. Все и везде вокруг стреляли, трассерами, ракетницами, не жалели патронов. Встречали, новый 1995 год. В Грозном творилось тоже самое, со всех концов города в воздух поднимались струйки трассеров, палили ракетницы, взрывалось всё, что могло взрываться. До конца проснувшись, найдя ротного и поняв, что на нас никто не напал мы снова с печалью в голосе задумались и попричитали на тему» где наш техник роты, прапор Загуменный со своей МТОшкой, в которой хранился весь мой «замполитовский боезапас» Нового года, состоящий из четырёх бутылок Самарской и очень хорошей водки «Родник»! Где он этот прапор-злостный?» В общем, поняв, что Сергёга Загумённый до сих пор к нам не приехал и потерялся в пути мы с ротным, поздравили наших солдат и друг друга, проверили постовых и просто пошли спать. На тот новый год, из-за прапорщика Загуменного отставшего от колонны, мой праздничный стол был обозначен тем, что я съел кусок колбасы, запил её банкой сгущенки и отдежурив свою смену ночного дежурства лёг спать в надежде проснутся живым в первый день наступившего 1995 года.