Олег Селедцов - Нет в раю нераспятых. Повести

Словно очнулась Анастасия Ивановна. Тот же храм. Те же пылинки пляшут в лучах света. Ни души вокруг. Привидится же такое. Вышла учительница из церквушки, да обернулась ненароком. Над вратами икона висит. А на ней старичок седенький. С нимбом над головой да с крестами на плечах. Точь-в-точь, что давеча с ней разговаривал. Чудно! Ох, чудно. Пора детей собирать к концу подходит экскурсия. Да только что это? Откуда? Это-то как объяснить? В руке сжимала Анастасия Ивановна маленький серебряный крестик, что носят на шее старые бабки, продолжающие в век электроники и космических ракет ходить в церкви и молиться своему Богу.

Прошло года два, и сама Анастасия Ивановна с чудным крестиком на своей шее пришла в храм на молитву. Почему? Разве объяснить это словами. Видать Кто-то, кто вечно был посреди предков-храмостроителей, не оставил, по их молитвам чуть запачканную сажей мирской, но все же светлую душу учительницы. И стала Анастасия Ивановна ходить в церковь и долго молиться, пусть неумело, перед иконой доброго ее знакомого, седенького дедушки, которого, и теперь она это знала, звали Никола-чудотворец. А еще некоторое время спустя, получила она из епархиального управления предложение написать историю епархии в советское время. Много лиха хлебнула церковь в те года. Много было сгинувших, умученных, оклеветанных. Вспомнила тут Анастасия Ивановна слова седого дедушки о даре летописном и стала по крупицам искать то, что по нерадению своему спрятали люди сами от себя.

И вот прошло без малого десять лет. Сегодня Великая суббота. В автобусе шумно. Анастасия Ивановна невольно прислушивается к громким разговорам пассажиров. Говорят о пасхе, об освящении продуктов, о посте.

– Так сегодня нужно поститься или нет?

– Нужно, конечно, но пост сегодня не такой строгий, как, например, вчера. Вчера вообще нужно было воздерживаться от еды.

– А мы постились, как считали нужным. Молоко пили, яички кушали, а мясо только в воскресенье.

– А мы без мяса не можем. Привыкли. Всю жизнь с мясом.

– Коммунисты семьдесят лет не давали поститься, а теперь мы должны обходиться без мяса?

– Попам проще. Они всегда постились. Привыкли уже.

– Кто постился? Попы? Да вы на их рожи лоснящиеся посмотрите. Людей заставляют поститься, а сами, небось, весь пост мясо жрали да вино пили.

– И не говорите. Недавно под гимназию свою поповскую, чи семинарию, шут их разберет, отобрали у школы целый корпус. Люди, мол, без Бога, прожить не могут. А без школы могут?

– А рожи-то, рожи. Так и лоснятся.

– Женщины, что же вы продукты-то святить к попам едите, если так вас от них мутит?

– Так принято. Наши деды и прадеды завсегда на пасху яйца святили и пасхи.

– Наши деды и прадеды всегда постом говели, а пасху в храме встречали, и священство за глаза не обсуждали.

– Ишь, правильная нашлась. Ты часом не из этих, которые иеговы?

– Как вам не стыдно? Я православная христианка.

– Это тебе стыдно должно быть, что в чужие разговоры лезешь.

– Да что с ней говорить. Поповская защитница. С иеговами этими и то интересней.

Анастасия Ивановна слушает такие разговоры молча. Она уже знает, что встревать и убеждать в чем-то упертых российских женщин бесполезно. Несколько лет пыталась она доказать родителям своих учеников, что в Светлое Воскресенье ходить на кладбище не нужно, что есть для этого особый пасхальный день – Радоница. Куда там! Ответ один: «Наши деды и прадеды завсегда так делали, а ты нам, мол, не указ». Обидно только. Русские ведь люди. Вон в городе уже второй зал царства Иеговы отгрохали. Огромный, почти с квартал, всяких строений и зданий. А соборный храм ютится в простой приходской церквушке, потому что денег на строительство кафедрального собора у епархии нет. Семь лет как побывал в Светлогорске Святейший Патриарх, освятив закладной камень на месте строительства, и с тех пор удалось лишь вырыть котлован, да залить фундамент. Залить-то залили, да цемент оказался некачественным, потрескался. Нужно ломать да заливать по-новому. А где денег взять? Пожертвований прихожан едва хватает, чтобы отремонтировать действующий собор. Отец настоятель колоколенку строить задумал и то, слава Богу!

Вот и остановка. Автобус пустеет. Со всех сторон стекаются к церкви ручейки русского люда. Куличи святить. Анастасия Ивановна расспрашивает в свечном ящике, в бухгалтерии, в трапезной, когда будет старец Игнатий. Никто толком не знает. Придется ждать. Посвятив свои продукты, она садится на скамеечку возле храма. День сегодня чудный. Постом почитай все дни дожди шли. А вот сегодня солнце с утра. Пекло. Можно на скамеечке посидеть, не боясь застыть. Вон из храма вышел молодой батюшка. Он два-три месяца как в епархии. Говорят, у него хорошее семинарское образование. Анастасия Ивановна приветливо кланяется проходящему священнику.

– Благословите, отец Василий. Вы сегодня утром служили. И весь день на ногах, а всенощную как же?

– И всенощную, сестра, буду служить. Обязательно.

– Хоть бы домой сходили, передохнули.

– Некуда мне идти. Нет у меня дома.

– Как так нет? А семья. У вас ведь трое детей… кажется.

– Трое. И семья. Но они живут в Синереченске. Я ведь на Украине учился. Там же меня рукополагали. Женился. Женщину взял добрую, работящую, набожную. Вдовицу. С тремя детьми. И все бы хорошо, да родители ее родом с этих мест, уговорили нас переехать. Мол, рядом жить будете, а мы вам поможем, да и священники, мол, здесь нужны. Приехали. В Синереченске у родителей жены трехкомнатная квартира. Одну нам выделили. Временно. Церквей в городе три. Священников по полному штату. Служить негде.

– А в районе? В сельских церквях?

– Пробовал. Пошел пешком в областной центр. Это семьдесят пять километров. Ничего. Добрые люди помогли. Попутками добрался до епархиального управления. Владыка Ефрем выслушал и только руками развел. Приходов по области мало. Иерейских вакансий нет. Люди к вере отеческой возвращаются туго, нехотя. Вот сектанты преуспевают. Почитай в каждой деревушке у них собрание. Залы царств огромные, молитвенные дома в три этажа. А церквушки стоят покосившиеся, полуразрушенные. Да.

– А как же Вы, батюшка, у нас оказались? У нас ведь другая епархия.

– Служить надо где-то. Семью кормить. Родители жены ничего, терпят. Не гонят нас пока. Но нельзя же все время на их шее сидеть. Пробовал я подрабатывать. В артель лесозаготовительную устроился. Хорошие деньги получал, приоделся сам, семью приодел. Да вот беда – артельщики как зарплату получат, так недели на две в запой уходят. Приходится сидеть без работы. А тут еще сектанты одолевать стали. Узнали про мое положение, пришли ко мне большой делегацией, мол, иди к нам служить. Дом двухэтажный сулили. Зарплату – пять иерейских. Стол для семьи. Насилу выпроводил. Так почти каждый день теперь ходят. Подарки носят. Уговаривают. Ох, искушение. Я к сектантам не хочу. Православный я…