Евгений Тарбеев - Ёлки-палки. Сказка для взрослых

Приятели забугорские испросили о самой малости – хотя бы частично возместить затраты, понесенные ими в годы противостояния. Сказали и договорчик тотчас подсунули. Хмур в очередной раз подивился расторопности новых друзей и, чтоб не обижать вопросами, не глядя приложил лапу к бумаге. От чего, нужно заметить, ихние министры вздрогнули, ибо готовились к длительным переговорам и многолетнему торгу, как принято.

На радостях медведя опять хорошо угостили, дали оркестром подирижировать. От души повеселился Хмур, аж развезло от усталости.

На обратном пути был намечен официальный визит в одно из королевств забугорных. Правителя Леса вышли самолично встречать король и королева.

Но вместо Хмура из кареты вылез Куржак и с прискорбием сообщил, что Его Высокопревосходительство дюже захворал. Так-де укачало в дороге дальней – на ногах не держится, трех букв связать не может. Встречающая сторона выслушала объяснение с королевской невозмутимостью и списала недоразумение на дикие лесные нравы.

Хмур продрых до самого Теремка и очнулся с горьким послевкусием. Из последнего, что помнил, – сломанная о чью-то голову дирижерская палочка и брыкливая княгинька, не желавшая сначала пить, а после целоваться на брудершафт.

Вскоре с милосердным обозом прибыли в Терем-град забугорные советники и принялись подсказывать. Медведь наказал придворным внимать во все уши и делать как говорят.

Первые годы правления Хмура стали временем безграничной любви к иноземным порядкам. Хотелось, чтоб и в Лесу непременно было, как в просвещенном забугорье.

Началось переименование жизни на ихний манер. Лавки превратились в шопы, приказчики стали менахерами, купцы – комерсами. Раздали ваучеры, кинулись делать бизнес, ширился рэкет, размножались мерчендайзеры, появились йогурты, памперсы, випы и киллеры.

Купцам забугорным дозволили беспрепятственно торговать, покупать земли и открывать кумпанства, разрешили зелеными бумажками платить вместо золота. Ибо бабосы по всему миру в ходу!

В лес потянулись обозы с товарами иноземными, из тайги поехали редкие породы деревьев, руды, металлы, каменное масло, целебные травы и дикоросы.

Цивилизованное забугорье одобряло стремление Леса к открытому обществу и свободному рынку.

При старом режиме всего не хватало, а теперича от заморских прелестей глаза пучились. Из Мрикосии завезли долгожеланную жвачку. Диво дивное: во рту сладко, в животе пусто, а денег уже нет!

Зверей отпустили на вольные хлеба в дикое поле рынка. Эй, ухнем! Лес стремительно превращался в гигантскую барахолку. Комки и маркеты росли быстрей грибов после дождя. Торгаши разживались, барыши считать не поспевали: в Лесу, как дикие, сгребали все! Завези сюда хоть тухлятину, и ту продашь, да с выгодой. В Мрикосии за такие дела вмиг хвост укоротят по самую голову, а в Лесу никто и не заметит. Подумаешь, помрет десяток-другой белок… Так новые народятся! Лес, он большой!

В жизни происходили чудные выверты. Верность потеряла значение, совесть уходила по цене однокомнатной конуры, честь обесценилась до горстки монет. А вот правильный прикус всегда в цене! Кто половчее и с зубами, богател как на дрожжах. Менял, кидал и ростовщиков развелось пруд пруди.

Крысы заморские завезли в лес новое чудо – кривые зеркала. Глядишь в такое зеркало, а оно тебе жизнь красивую кажет. Засмотришься! Поднесли купцы забугорные зеркало в подарок Матрене Потаповне (примите, мол, Ваше Высокомедведие, в знак уважения презент), а сами рассказали о том сорокам. Те вмиг по лесу растрещали. Реклама! Звери узнали, чем в Теремочке тешатся, им тоже захотелось. А негоцианты тут как тут: давай деньгу, получай развлечение.

По зеркалам про новые товары рассказывали и красивую жизнь забугорья показывали. Из таежных картинок – только новости. Да и те с заморской приправкой.

Звери лупились в зеркала и узнавали, что за бугром как есть лепота – живут не нарадуются. А в тайге постоянно валит снег и житье все горше: под каждым кустом валяются окосевшие русаки, безработные грызуны толкутся в очередях за бесплатным борщом, медведь в печали тренькает на балалайке:

В сытых Картавии и Дубвальде свобода и веселье, а лесную сторонушку презирают, никто не уважает и все боятся, как бы с голодухи и зависти не поперла она войной на свободный мир.

Прошел год, другой. Лесная дума не успевала прочитывать законы, которые выпекали иноземные советники, и принимала их с ходу: сладкой жизни хотелось побыстрее. У них законы правильные – поэтому и живут хорошо! Чиновники за долю малую помогали купцам принятыми законами пользоваться. Хмур терпеливо ждал, когда ж наступит порядок и благоденствие.

Гладко было на бумаге, да забыли про овраги! Посулы медведя никак не хотели сбываться. Жизнь становилась другой, но, к сожалению, не становилась лучше.

Лавки ломились от товара, но цены росли быстрее жалованья. Вот тебе кукиш, чего хочешь, того и купишь!

Бизнес уполз в серую зону. Власти старались выпихнуть его из сумрака, а он все никак не хотел. Доходы утекали мимо казны. Налоги сделали больше – собирать стали еще меньше.

– Обратимся к друзьям. Забугорье нам поможет!

Хмура обнимали, хлопали по плечу. Ему улыбались, но денег не давали. Помогали все больше советами, постоянно напоминая о необходимости каяться за рабское прошлое и неумение работать.

Когда казенное имущество пустили с молотка, новые хозяева заставили рабочих трудиться в два раза больше, а лишних выгнали. В придачу закрывались некогда большие артели, не устояв под хлынувшим из-за бугра потоком товаров. Многие работяги остались без пропитания.

Хмур Хмурыч не упускал случая подчеркнуть близость к народу:

– Пока мы живем так бедно и убого, не могу я, понимашь, осетрину есть и заедать ее черной икрой. Будет хорошо! Я обещаю! С утеса высокого прыгну, если станет хужее!

В другой раз нос дал на отсечение, что все будет хорошо. Хмур не уточнял, у кого именно грядут улучшения, поэтому когда большинству становилось плоше, выполнять обещание не торопился.

Сколько ни говори «мед», во рту слаще не станет. Лесичи зверели: в карманах-то дыры! Ходят мимо шопов – видит око, да зуб неймет. Может, нас не в то будущее завели?

С грустью оглядывались обыватели на недавнее прошлое, а кабан Зюхряк призывал с трибуны вглядеться взад получше. Тогда хоть и не до жиру было, но всем поровну и не так обидно.

Голова Хмурова шла кругом – не знал, за что ухватиться. Работал не просыхая, а все одно! Как тот дедка, и бабка, и внучка, и Жучка, тянет-потянет, а вытянуть не может. Возьмется за одно, другое расползается. При уравниловке-то было понятно: дали команду – выполняй и не раздумывай, а нынче кто во что горазд. Одна напасть за другой выкорячивается, нос вытащит – хвост увязнет.