Николай Серый - Лесной старик. Роман

И, наконец, в воображаемых сценах буйных и извращённых услад младшая сестра его начала превращаться в Алёну. И Серов принялся нервно, сладострастно и воспалённо размышлять о том, что его незваная гостья до странности похожа на его умершую сестру.

«Да, во внешности у них, пожалуй, не очень много сходства, – подумалось ошеломлённому Серову, – но внутренне они разительно похожи… Галина придирчиво выбрала себе в наперсницы своего интеллектуального и нравственного двойника; для неё были характерны подобные экзерсисы… Как, впрочем, и для меня… А ведь роман у меня получится грандиозный, не чета банальным шпионским детективам…»

И Серов, постепенно успокоившись, улёгся и удобно, и вальяжно на правый бок, а затем быстро и крепко заснул в ярких мечтаньях о своём писательском успехе. И приснилась ему гуманитарная конференция, на которой выступал он с рефератом на испанском языке и стяжал не только долгие аплодисменты, но даже овацию. Затем приснилось ему, что пузатые и рыжие попы в чёрных рясах обвенчали его в древней купольной церкви с бесноватой и юркой шаманкой, похожей на его младшую сестру. Такую колдунью повстречал он однажды в сибирской тундре…

Тимофей и одёргивал, и струнил господскую челядь уже без обычной своей кичливости и даже почти вежливо, но подчинялись ему более охотно и ретиво, нежели прежде. И вдруг ему чрезвычайно понравилась его показная учтивость со своими подчинёнными… Тимофей начал неосознанно приобретать замашки и манеры своих господ…

И вдруг его мысли об Алёне стали болезненно назойливы. Он тщательно и нервно обдумал свою беседу с нею и решил, что ничего лишнего он не сболтнул. А затем он начал тревожно кручиниться о том, что не сможет он подслушать во время обеда судьбоносную и роковую беседу своего хозяина и незваной гостьи… Тимофей не сомневался в том, что за этой господской трапезой определится его судьба…

А после ванны и студёного душа благоуханная и чистая Алёна свалилась нагишом в накрахмаленную постель и перед тем, как позволить себе крепко заснуть, подумала:

«А ведь хозяин этих хором специально не даёт мне выспаться. Этот помпезный обед нужен мне сейчас, как коклюш ребёнку. Мне теперь достаточно сожрать четыре чёрствых пирожка с ливером. А свои яства пусть лопает сам… Но пренебрегать и манкировать мне пока нельзя… Наверное, он полагает, что я от бессонницы останусь и впредь не вполне адекватной, и желает из меня споро выудить очередные порции весьма актуальной для него информации… Так вот: дуля, кукиш тебе… Ядрёный шиш с тумаками и прихлопом… Я ещё не пала столь низко… Один час мне потребуется на грим, гардероб и парфюмерию… А ещё верней, на макияж мне нужно полтора часа… Итог: на отдых мне отведено чуть более трёх часов… Маловато, но всё-таки я не просплю, как нерадивая цаца и лялька. Хотя дворецкий из вредности не притопает сюда, в эти аляповатые чертоги, чтобы дружески растормошить меня к нужному сроку… Мне важен вовсе не результат, но безупречность моих действий в теченье самого процесса… Одеяла и пледы всегда здесь были из шерсти молодых верблюдов, но перины чересчур пышные… В опочивальне ещё сохранились запахи прежних благовоний…»

И Алёна, ощупав кончиками пальцев бледно-голубой пододеяльник, плотно укутала своё нагое тело, а затем она уронила чуть влажную голову на тугую подушку в белой наволочке и крепко заснула…

Вычурная столовая была модным столичным дизайнером отделена с несомненной претензией на готический стиль; на высоких оконных витражах были изображены сцены Благовещенья, Рождества и поклонения волхвов. На мозаичном полу ярко красовались узоры пёстрых осенних цветов. Приторно пахло лавандой… Овальный дубовый стол покрывала золотистая парчовая скатерть, заставленная старым русским фарфором. Серебрились ножи, вилки и ложки; тускло мерцали разнообразные хрустальные сосуды, и темнел на средине стола высокий глиняный кувшин с ледяным бруснично-ежевичным компотом… Возле дальней стены почтительно замерли двое бородатых верзил-официантов в белых лайковых перчатках и в розоватых фраках…

В трапезную бесшумно проскользнул напыщенный дворецкий Тимофей в чёрном парадном костюме и повелительным жестом прогнал официантов вон. Громоздкие напольные часы звонко пробили два часа пополудни, и в тихую столовую порывисто вошла Алёна, одетая в чрезвычайно дорогое, но подчёркнуто скромное платье с маленьким декольте. Но её шее багряно краснели коралловые бусы. Ажурные чулки на её сильных ногах были телесного цвета, а новые туфли на высоких каблуках отливали чёрным лаком. Её причёска была изысканно-гладкой и очень похожей на ту, которая несказанно красила прежнюю, – уже почившую в бозе, – хозяйку усадьбы…

Алёна плавно подошла к окну и сквозь цветное стекло посмотрела на горные пики и на скалистый хребет. Витражные стёкла в столовой были прочными и толстыми…

«Да, – подумал Тимофей, глядя ей в спину, – в нашей гардеробной ещё имеется много обуви и нарядов, которые прежняя хозяйка ни разу не надевала. Госпожа Алёна не по-христиански грешит чистоплюйством, и поэтому она брезгует облачаться в чужие, хотя и постиранные прачкой обноски… Она напялила на себя только новые вещи… А нижнее бельё на ней, конечно, абсолютно стерильно… прямо из магазина или модной лавки…»

После этих мыслей дворецкий негромко обратился к Алёне, стараясь, чтобы ни единая нота в его голосе не прозвучала фальшиво или фамильярно:

– Всё ли у нас в порядке, милостивая госпожа? Я старался соблюсти всё. И я надеюсь, что мне удалось вам потрафить…

И вдруг Алёна, не оборачиваясь, дёрнула невольно плечами, и Тимофей сразу умолк, поскольку он досадливо заметил, что гостью весьма покоробило простонародное словцо «потрафить». Доселе этого вульгарного выраженья не было в его лексиконе…

Затем Алёна, глядя по-прежнему в цветное окно, молвила:

– У вас, любезный Тимофей Захарович, вдруг появился некорректный жаргон. И моментально стало заметно, что в этом прелестном гнезде поселился новый хозяин… Галина была утончённой стервой и не терпела уличной фени… А ваше словечко сильно отдаёт подворотней, площадью и казармой; оно допустимо в устах только грубого и матёрого прапорщика…

На миг она задумалась, а потом присовокупила:

– Впрочем, хорошо, что выразились вы именно так, ибо я теперь поняла, с кем предстоит мне вкушать пищу. А то у меня вдруг возникло дикое ощущенье, что Галина вовсе не покинула земную юдоль и вот-вот примчится к нам своей летучей походкой. Полное дежавю!.. Но в тех угарных и оргических сутках была своя прелесть!.. Любовные фантазии, экспромты и импровизации! А нынче, – и она скорбно усмехнулась, – иные проблемы… Вместо престижного эскорта – тюремный конвой и этапные заплесневелые вагоны!.. Стряслись кардинальные перемены…