Вольдемар Собакин - PR христовый

Никаких специальных препаратов ему не назначили, он просто следовал расписанию заведения, был всегда на виду и молчал. Лишь изредка, прикрыв глаза, Костик бормотал что-то еле различимое, и это что-то было религиозной направленности. Бубнил Костик только когда был в одиночестве. Он послушно следовал командам персонала, понимал всё, что они ему говорили, но не отвечал ни на один вопрос и вообще не проявлял признаков желания коммуницировать. К концу второй недели жильцы окончательно приняли молчаливого пациента за своего, персонал привык к миролюбивому спокойному подопечному, а сам Костик не выражал ни каких признаков малейшего дискомфорта.

Неприступная закрытость нового пациента Хрулёва не сказать, чтобы изводила, но постоянно не давала забыть о себе. Кроме рабочего процесса, раскусить психику каждого нового прибывшего – было делом чести Нестора как врача и трепетным интересом как учёного. В деле Костика Хрулёв ежедневно топтался на месте, и в его научном журнале-дневнике ниже Ф. И. О. нового пациента простиралось по-прежнему не запачканное чернилами поле…

Всё изменилось внезапно. На очередном утреннем круге пробежки Нестор заметил новый круг с крестом внутри, выложен он был из таких же кусков угля, с той же ориентацией и размерами как и прежний. Вчера вечером круга ещё не было; после отбоя моросил сумрачный дождик, когда Нестор проходил мимо, возвращаясь от кладовщика Захарыча.

Позавтракав, доктор первым делом пошёл к Костику. Он застал его на излюбленном месте – лавке возле первого ряда могил.

– День добрый, Костик, – учтиво зашёл доктор, – не против, если покурю рядом с тобой? Уж больно место тут спокойное, душа радуется!

Костик повернул голову в сторону говорящего и, не отвечая, вернул взгляду прежнее направление.

Присев рядом и, потягивая сигарету, Хрулёв, подобрав под ногами сухую еловую ветку, начал водить ею по земле. После окончания процесса, Нестор попросил Костика обернуться. Тот послушно выполнил просьбу и его глаза впились в нарисованный доктором круг с крестом внутри. Профессиональный взгляд Хрулёва быстро уловил волнение, которое пытался подавить в себе Карпелин, увидев символы; он резко отвернулся и сильнее сжал руки у груди.

Хрулёв молча минут пять докуривал сигарету, после встал, затушил окурок и, бросив его в урну, направился в сторону основного здания. Не успев сделать и пары шагов, он отчётливо услышал за спиной:

– Осьми десяткам и паре кругам на нет сходить, для роста его в меру полную…

Нестор резко обернулся. Костик, присев на корточки рукой стирал нарисованные Хрулёвым знаки. Доктор с улыбкой отвернулся и продолжил шаг.

Провокация сработала и весь оставшийся день Нестор пытался понять смысл сказанного Костиком. Понятно, что фраза несла какой-то религиозный смысл, но прямой поиск в поисковике не дал никаких результатов. Вспомнив, что в деле Карпелина было упомянуто о попытках пациента убедить врачей в том, что зовут его Исалий, доктор начал гуглить указанное имя. Поиск не выдал ничего и несолоно хлебавши, Хрулёв закрыл ноутбук и уснул.

С утра моросил дождь, одинокий мотылёк всё так же бился в стекло, не сумев за ночь покинуть комнату в распахнутую форточку, как не покинуло голову Нестора раздумье о вчерашней фразе Костика. Второй месяц профессиональное самолюбие Хрулёва было уязвлено отсутствием даже малейших подвижек в деле раскрытия психического недуга крайнего пациента.

К обеду июньское солнце иссушило все следы утренней непогоды и жители пансионата неторопливыми тушками высыпали на прогулку. Костика Нестор застал на своём месте.

– А сколько кругов сошло, Исалий? – неожиданно для Костика спросил Хрулёв.

– Двенадцать. – мгновенно, не шелохнувшись ответил тот, поразив Нестора резким всплеском общительности.

– Последние два там возле кучи угля? – тут же попытался раздуть тлеющий уголёк беседы Нестор.

– Два знака было. – всё так же, не поворачиваясь, ответил Костик.

– А мой знак вчера зачем стёр?

– Предтеча десницей своею рождает, иные же знаки бесплодны без воли их! -пробурчал Костик, монотонно растягивая слова.

– Кого их?

– Духов – спокойно ответил Костик.

– А когда восемьдесят два круга сойдёт, что будет, Исалий? И в чём твоя роль? – с явной увлечённостью спросил Нестор.

– Сам я – только Предтеча, – неспешно заговорил Костик, – Их же должны узреть гласом моим всякие, надежду теплящие в свершении обещанного!

В этот момент в халате доктора завибрировал служебный телефон и, с сожалением прервав Костика, извинившись перед ним, Нестор удалился исполнять свои повседневные профессиональные дела.

С нетерпением Нестор дождался свободного часа следующего дня и поспешил на лавку к Костику.

– Исалий, приветствую! – доставая сигарету, произнёс доктор.

Тот покосился в его сторону и не издал ни звука.

– Я вот со вчерашнего нашего разговора хожу и думаю, – в лоб начал Хрулёв, – Что побудило тебя после почти трёх месяцев молчания начать разговор со мной? На сколько я знаю – ни с кем другим в этом заведении ты не контактируешь!

– Ваше удивление понятно, – спокойно ответил Костик, продолжая смотреть в одну точку, его голос был еле различим в шелесте листвы близстоящих деревьев, при этом он почти не шевелил губами, отчего издали казалось, что доктор общается с молчащим пациентом а режиме монолога. – За эти три месяца здесь меня ни разу не пичкали препаратами, за назначение которых отвечаете вы. Вы быстро смекнули кто автор знаков и производите впечатление человека, который предпочитает изучать, а не отрицать. К тому же у меня есть к вам свои интересы, но об этом позже… если так будет угодно.

Хрулёва поразила лаконичность построения фраз и порадовала степень адекватности говорящего.

– Позволишь вернуться к знакам? – вопросительно выпалил Нестор, – А почему именно крест в круге, да ещё и напрягаться, выкладывая их… и как часто ты их выкладываешь, есть какая-то закономерность?

– Это началось в Африке, – последовал ответ, – открыл глаза – передо мной горящий круг с крестом внутри. Боль, гул в голове, голоса…, – Костик пронзительно посмотрел в глаза Хрулёву и в этом взгляде Нестор увидел совсем иного человека; казалось, глазами молодого мужчины на него смотрит преклонный старец, с первыми следами старческого безумия.

– Я инвалид, общество считает меня душевно больным, а потому я могу позволить себе быть с вами откровенным! Я не знаю кем был человек, которому принадлежало это тело, мне трудно говорить, периодически пропадают зрение и слух, от погоды раны ноют до потери сознания, часто я перестаю понимать кто я и где… у меня мало времени и я просто обязан исполнить Миссию.