Виктор Ааб - Горячее кресло. 1986 год. Телефонный начальник

Приложены к списку были и личные дела потенциальных абонентов. Чего в них только не было указано. И прописка, и паспортные данные. Различные ходатайства, заверенные печатями и резолюциями руководителей обкома, горкома, облисполкома… У некоторых были приложены справки по истории болезни, копии документов, подтверждающие инвалидность, справки о составе семьи – всего не перечислишь…

Личные дела абонентов заводились с момента написания заявления, и хранились в абонентском отделе. Срок хранения их практически не был ограничен. Они являлись документами строгого учёта, и система работы с ними у меня невольно тут же стала ассоциироваться почему-то, с системой работы с личными делами и другими подобными документами, прямо чуть ли, не как в КГБ. Но там были – государственная безопасность, судьбы людей, а тут – обычные квартирные телефоны.

Может быть, на заре развития государства, в период известной борьбы с «внутренними врагами», когда телефонная связь только начинала развиваться, такая строгая система учёта средств связи и была оправдана. Но сейчас она выглядела, по крайней мере, на мой взгляд, явным нелепым анахронизмом.

Страна живёт в условиях тотального дефицита всего и вся. Люди привыкли стоять в очередях. Житейское дело. Кто-то кого-то обошёл, кто-то кого-то оттолкнул. В живой очереди наглецы могли выбить себе преимущества локтями и наглостью. В очереди по записи – тоже, с помощью связей, знакомств и блата. Но если купил человек по блату холодильник, или телевизор, и если продавца тут, же не схватили за руку – кто к этому возвращался?..

А вот в связи, история установки телефона, в принципе, простого бытового устройства – ну чем важность его наличия отличается от важности наличия телевизора или холодильника? – была полностью прописана документально и хранилась в деле как зеница ока.

Я ни в коем случае не хочу утверждать, что нарушений справедливости при «обложенных документами» установках не было. Правила допускали двойственное толкование многих пунктов. Этим умело пользовались желающие получить личную выгоду. Наверное, все-таки, не зря было заведено уголовное дело на Ковалёва. Может это и неплохо – такой учёт. Но я хочу отметить другую сторону вопроса.

Люди прекрасно знали, что у связистов есть эти бумажные «истории установки телефона». И в пору разворачивающейся Гласности, можно представить, сколько находилось желающих выступить в роли обличителей и следователей, пытающихся доказать, что год или два года назад, по тому или иному адресу, была допущена несправедливость в распределении телефона. И связистам приходилось возвращаться к давно сделанному, поднимать всю подноготную вопроса, вспоминать… Доказывать правомерность решения и оправдываться. И многим людям, обозлённым и обманутым в очередях за другими предметами и благами, очень хотелось отыграться хотя бы на связистах.

Я уже успел провести несколько приёмов граждан по личным вопросам. Пока, получалось удерживать их ход в рамках корректности и приличий. Но сколько нервов, выдержки и усилий требуется, чтобы выдержать эту, очень наглую и нескрываемую подозрительность к себе – особенно, если ты честный, совестливый человек. А родители воспитали меня именно таким. Не от всех исходит, конечно, эта наглая напористость – но попадаются экземпляры… И выбивают из колеи…

Я посвятил полдня изучению стопки дел. Строго, следуя Правилам, распределил двадцать установок. Пять свободных пар в кабеле оставил в резерве на всякий случай. Позвонил в горком Волнянскому и сообщил, что будет телефонизироваться дом по улице Гагарина 68. Он тут же, со списком, пригласил меня к себе. Просмотрел мои кружочки у фамилий кандидатов на получение телефона, и мы вошли в кабинет к Дымченко. Александр Сергеевич тоже заинтересованно и очень внимательно просмотрел весь список. Потом проставил несколько галочек против фамилий, не вошедших по моему распределению, в количество очередников.

– Этим людям нужно поставить телефон по служебной необходимости – заявил он.

– Они не попадают по очереди – попытался возразить я.

– Нужно! – отрезал секретарь и добавил – и вообще, вы будьте внимательны. Там у вас о начальнике абонентского отдела ходят разные слухи…

Я промолчал. Высказывание в таком духе первого секретаря горкома о начальнике абонентского отдела давало мне повод немедленно снять с работы Асию Хасановну.

Вернулись назад к Волнянскому. Анатолий Никифорович ещё раз монотонным тоном напомнил, что просьбы и распоряжения ПЕРВОГО выполняются беспрекословно и попросил внести в список фамилий некто Ниязову.

– Но от неё нет даже заявления – попытался возмутиться я.

– Завтра вам заявление принесут. Волнянский твёрдо стоял на своём.

С этим же списком я посетил и председателя горисполкома. Он, тоже, пометил фамилии нескольких человек вдобавок, к отмеченным, в горкоме.

Список претендентов на телефон явно расширялся и уже перекрыл мой резерв. Озадаченный завершил я своё хождение со списком у Фенина.

Андрей Алексеевич пометил своим отличительным знаком фамилии людей, выполнить установку телефонов которым, ему поручил обком и облисполком. Я, конечно, понимал нужды производства, но я не понимал, как буду объяснять простым людям из этого дома, которые непременно, в ближайший же день приёма, посетят меня, – объяснять, что люди в списке, отмеченные руководством, к которым уплывут ИХ телефоны – не являются блатниками? Голова шла кругом. Я сказал об этом Фенину.

– Это теперь ваш крест, Виктор Васильевич – криво усмехнулся он…

Вернулся в кабинет, долго перечитывал Правила, кроил и так и эдак – ребус заданный вышестоящими начальниками не решался.

Поинтересовался у Юртабаевой

– Кто такая Ниязова?

Она оказалась крупным торговым работником, безусловно, распределяющим многие материальные блага и, конечно же, распределение этих благ в её ведомстве не фиксировалось обилием документов, как в случае с распределением телефонов у связистов. Ещё раз внимательно изучил я фамилии с пометками напротив. Бросилось в глаза, что именно торговые работники пользуются особым покровительством лиц, власть предержащих. И надо полагать, прессинг в пользу своего протеже – властный, бесцеремонный с их стороны, в случае сопротивления, сможет довести до белого каления любого, даже самого стойкого и выдержанного человека.

И все-таки, я принял простое, но как впоследствии убедился, очень правильное решение. Я не хотел отвечать за действия вышестоящих начальников. Чего бы мне это ни стоило! Я решил отвечать только за свои действия. Распределил телефоны, так как мне подсказывала совесть – строго по очереди, а также тем людям, право на внеочередную установку телефона которым, подтверждалось объективными документами.