Геннадий Мурзин - Обжигающие вёрсты. Том 2. Роман-биография в двух томах
- Название:Обжигающие вёрсты. Том 2. Роман-биография в двух томах
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785449027795
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Геннадий Мурзин - Обжигающие вёрсты. Том 2. Роман-биография в двух томах краткое содержание
Обжигающие вёрсты. Том 2. Роман-биография в двух томах - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Помявшись (не хотелось делиться секретом), все-таки называю фамилию. Фамилия распространена в Первоуральске и пригородах, но по глазам редактора вижу, что фамилия ничего ему не говорит. Он спрашивает:
– С чего взял, что он действительно участник похода Блюхера, а не самозванец?
– Ну… из достоверного источника…
– Военкомат?..
– Нет… Но после встречи намерен добытые сведения сличить с документами, имеющимися в военкомате.
Вижу, что в редакторе борются два противоположных чувства: с одной стороны, всегдашняя осторожность противится и советует ему идею « зарубить »; с другой стороны, подмывает, чтобы в номере появилось наконец-то новое лицо, доселе неизвестное читателю. Все-таки осторожность повержена и вперед выходит профессиональное желание редактора хоть чем-то удивить горожан. Леканов принимает мое предложение, включает в план юбилейного номера, но предупреждает:
– Будь осторожен. Появилось немало тех, которые видели красных лишь через прицел пулемета, – после минутной паузы добавляет. – Азалия, вон, – он кивает в сторону ответственного секретаря Киприяновой, – всех ветеранов знает наперечет, обо всех писала, – Леканов поворачивается в ее сторону и спрашивает. – Слышала о таком?
Киприянова – королева пера, поэтому без всякой охоты вынуждена отрицательно мотнуть головой. Потому что такую фамилию в числе оставшихся в живых ветеранов гражданской войны никогда не встречала. А мне? Бальзам на душу. Как приятно, когда ты знаешь чуть-чуть больше, чем те, которые в городе живут с рождения. Чтобы окончательно сразить, открываю маленький секрет.
– Будет интересно и одно совпадение: седьмого ноября мой герой будет праздновать сразу два юбилея.
Редактора зацепило. Он осторожно спрашивает:
– А какой второй юбилей?
– Ветерану исполняется восемьдесят.
– Точь-в-точь? Седьмого ноября?
– Именно.
– Ну, ты… – редактор качает головой и не договаривает того, что хотел сказать. Он готов был выразить восхищение, но в очередной раз воздержалсяне. Я не тот человек, который вправе претендовать на редакторскую похвалу.
Коллеги молчат и бросают в мою сторону совсем не добрые взгляды: в них читается зависть.
На другой день приехал в поселок Билимбай, нашел маленькую улочку на краю, дом-пятистенник с большим хозяйственным двором и общей крышей, объединяющей всё строение.
Павел Иванович Кривощеков, хозяин, удивился моему приходу. Видимо, в этом доме журналистская братия не бывала. Но встретил приветливо. Хозяйка поставила самовар, выставила на стол домашнее печенье, именуемое в народе «хворостом». И за чаем мы стали беседовать. Сразу почувствовал, что Кривощеков неохотно вспоминает, избегает деталей, оставляет в стороне некоторые события, старается не называть фамилии. Это насторожило. И, приложив максимум деликатности, спросил:
– Павел Иванович, а вы видели лично Блюхера?
– Ну… Как тебе сказать…
– Говорите, как есть.
– Не только видел, а много раз здоровался с ним и разговаривал. И как иначе? Я же был замкомполка.
– В такие молодые годы? – за этим глупым вопросом хотел спрятать свою недоверчивость.
– Так ведь в те времена командирами становились и помоложе, – я утвердительно кивнул. Однако Кривощеков почему-то прочитал в моем взгляде прежнее недоверие. – Думаешь, молодой человек, сочиняю?
– Извините, Павел Иванович, но и с этим приходится журналисту сталкиваться.
Кривощеков встал, пошел к старинному кованому сундуку, задвинутому под лавку, открыл, порылся, достал какие-то документы, вернулся за стол и положил передо мной.
– Смотри сам.
Сверху лежал военный билет. Взял и стал медленно листать. Нашел страничку с отметками о занимаемых должностях и прочитал: декабрь 1919 – январь 1921 – заместитель командира полка пехотной дивизии . Потом взял пожелтевшую и свернутую в несколько раз бумагу, развернул и взгляд уперся в конец документа, а там стояло следующее: Маршал Блюхер. Далее следовала подпись и дата: Москва, 19. 02. 1937 г .
У меня в руках собственноручно написанное письмо легендарным Маршалом, письмо адресовано лично Павлу Ивановичу Кривощекову и начиналось со слов: « Мой боевой друг! »
Черт побери, у меня в руках реликвия, которой место не в сундуке, а в историческом музее. Спрашиваю:
– Но как же так?! Почему тогда о вас никто не знает?
– Для начала, молодой человек, я не люблю суеты, мельтешения. Если бы не ты, то бумага пролежала бы на дне сундука и до самой моей смерти.
Не сдерживаясь, восклицаю:
– Это же исторический документ!
– Бог с ним… Бумажка… Мне больно…
Удивлен еще больше. Но в голове скользит мысль: неужели был репрессирован? И прошу рассказать все. Павел Иванович не хочет бередить душу и решительно отказывается, но потом соглашается. Говорит сбивчиво, перескакивая с одного события на другое, потом вдруг возвращается к началу рассказа.
Вот эта история. Увы, совсем не праздничная и тем более не героическая.
Очередная дата рабоче-крестьянской красной армии. В канун ее Павел Иванович получил правительственное письмо, наделавшее много шума в поселке. Вскоре о поздравлении Маршала Василия Блюхера знали все. Прошло какое-то время, и газеты сообщили новость: Блюхер – враг народа, японский шпион, арестован и скоро предстанет перед судом.
– Не верилось, но черт его знает, что там и как там было, – хмурясь, говорит мне Кривощеков. – Чужая душа – потемки. Да и после демобилизации прошло столько времени. Человек мог испортиться.
Павел Иванович не думал даже, что московские события как-то скажутся на нем. Он продолжал жить, как и прежде.
Но однажды в дом его постучались сотрудники НКВД. Они произвели тщательный обыск, но не нашли ничего. Искали, как он понял, оружие и документы. Той же ночью Кривощекова увезли. Без объяснения причин. Поместили во внутреннюю тюрьму, что за зданием на Вайнера, 4 в Свердловске. Многократно допрашивали. Из допросов понял, что его подозревают в связях с врагами народа. Вскоре увезли за Ивдель, в леса, где в ту пору было немало лагерей-поселений. Работал на лесоповале. Работал за гроши. Денег с трудом хватало на пропитание. Писать письма домой было запрещено. Естественно, никаких свиданий с родственниками. Собственно, для родных он считался без вести пропавшим. Жена ездила в НКВД. Но там с женой пособника врагам народа не церемонились. Он же ждал суда. Но официального обвинения ему никто не предъявлял. Шли годы, а суда все не было. Через лагерное начальство стал писать письма в Москву. Писал много раз. Писал всем. Отчаявшись, взял и написал лично наркому обороны Ворошилову. То ли письмо действительно дошло до адресата, и была проверка, то ли еще по какой причине, но неожиданно Кривощекова вызвали в комендатуру лагеря, где начальство заявило, что он свободен и может ехать домой.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: