Светослов - Книжные дети

Что касается агрессора по кличке «Лютый», – то это был обыкновенный профессиональный бандит. Ему незачем было рассуждать о гармонии души и тела, о жертве и милости; он не ведал, зачем пел Высоцкий и кто сжëг Гоморру, человеческие стремления и мытарства для «Лютого» были однозначны. На службе он был Бутов, для ближних – Василий, для всех остальных – «Лютый». В былые годы он промышлял разбоем в лëгком аспекте, не выдававшем его как заядлого гангстера, подрабатывая на частном бизнесе. Но как ни крути, а стабильность дороже, и «Барс» принял в свои ряды достойного охранника. Нужно отдать должное Бутову по кличке, несколько оправдывавшей его натуру. Физически он был сложен безупречно, это был атлет от рождения, и удар его был сокрушителен. Кроме того, Бутов постоянно поддерживал свою спортивную форму. Его литая фигура и скуластое лицо с надменно-бескомпромиссным взглядом внушали надëжность. Глядя на него, коллеги подобострастно подшучивали: «Не имей сто друзей, а имей одного Шварценеггера…» Как и «Шнырь», – «Лютый» никому ни словом не высказывался о своих делах, связанных с Венским. И вообще, менталитет их структуры был синтезирован филигранно: директор интеллектуально-гуманитарного учреждения с мощным бизнес-потенциалом, муниципальная охрана, «отмывщики» в ювелирном, поставщики незаменимого товара, и незримая сеть теневых связей. А пока существует сеть, – существуют контроль и отбор. И отбор призывает быть чутким. Эта чуткость вела и хранила навигаторов тайной сети, так привыкшей блистать наяву…

Между тем, события дня развивались весьма оживлённо и виртуозно. В одном из солидных московских автосервисов шла полным ходом работа по ремонту и обновлению иномарок. В тылу предприятия, – неподалёку от задних ворот стояли двое работников этого сервиса: Лëня Железнов и Коля Ключевой. Они решили слегка проветриться, а заодно решить нечто экстренно важное, потому как оба они смотрели в сторону задних ворот, явно кого-то поджидая…

Не прерывая своего наблюдения, Николай резюмировал:

– Хорошо, что помыли, – товарный вид, сам понимаешь…

– Само собой, – ответил Леонид.

– Но главное – всё пашет, всё – как с нуля, – с удовлетворением подытожил Николай.

Наконец, во дворе автосервиса появился плотный мужчина солидных манер в плаще и кашне. Он не спеша осмотрелся и, увидев Железнова с Ключевым, с улыбкой кивнул.

Коля Ключевой быстро подошёл к нему и спросил:

– Ну что, берëм? Все нормально?

– Да, конечно. А где машина?

– А вот – рядом, – ответил Ключевой, указующим жестом напутствуя прибывшего клиента.

Все трое прошли в сторону цеха и свернули к торцу предприятия. Увидев блестящий респектабельный «Опель», шикарный клиент широко и взволнованно улыбнулся:

– Хороша… Хороша…

– Садитесь, – предложил Николай, открыв левую переднюю дверцу «Опеля».

Клиент сел за руль, Николай – рядом, а Леонид – сзади. Покупатель достал из внутреннего кармана тугую денежную упаковку и вручил еë Николаю:

– Здесь ровно.

– Спасибо, – ответил Ключевой, убирая деньги в карман.

Он с тихой радостью посмотрел на нового владельца «Опеля» и со знанием дела добавил:

– Всë – в норме; бак полный. Можете ездить. Все документы – вот здесь.

И он указал на пакет документов, закреплëнный на верхней панели. Затем улыбнулся покупателю и заключил:

– Если что – созвонимся.

– Конечно. Спасибо, – ответил клиент, взволнованно глядя то на Ключевого, то на панель приборов.

– Ну, мы пошли. Счастливо! – сказал Николай, открывая дверцу.

– Счастливо! Я здесь проеду? – спросил клиент, окинув взглядом тыл предприятия.

– Конечно, – ответил Ключевой.

Они пожали друг другу руки. Николай с Леонидом вышли из машины, а «Опель» плавно вырулил к задним воротам автосервиса и исчез за пределами предприятия.

Ключевой с Железновым проводили взглядами отправленный «Опель», весело переглянулись и обменялись своими чуткими предвкушениями:

– Ну что, Лёня, воздадим должное нашим трудам!

– Ударим автодосугом по ханжеству и обывательству! – с пылом ответил Лёня Железнов, пребывающий в лёгкой эйфории от удачной сделки.

– Обязательно. Моя сегодня вроде как гостей «намывает»… Можно расширить сервис…

Коля многозначительно глянул на Лёню.

– Нужно! И наладить гармонию отношений, – продолжил Лёня.

– Но без негативных последствий…

– Не боись, в трансмиссию не ляжем.

– Надо бы «бабки» пересчитать, – заключил Николай, хлопнув по своему объёмному грудному карману.

– А «Опель» -то хоть «чистый»? – вдруг озабоченно спросил Леонид.

– Обижаешь. Заказчик на сдачу пригнал. Двадцать процентов – наши. Так что не переживай. Оторвёмся…

– А покупатель? – опять напрягся Леонид.

– Что покупатель? – не понял Николай.

– Что-то как-то быстро он уехал, – не проверил толком ничего, раз – и всё… – растерянно продолжал Лёня.

– Так у нас с ним – договор: если в течение недели что-то выходит из строя, то я за свой счёт всё новое ставлю. Так что здесь лажа исключена. Всё должно быть на уровне.

Сказав всё это, Николай Ключевой с достоинством посмотрел на Леонида, а потом – куда-то вверх, в небо, словно ища подтверждения свыше…

– Да, круто, – заключил Леонид, глядя в пространство. – Из тебя выйдет настоящий топ-менеджер по продаже бэушных тачек.

Внезапно сзади них раздался громкий командный голос:

– Железнов! Ключевой! Ну где вы пропали?!

У распахнутых дверей цеха стоял директор – солидный мужчина в костюме и галстуке.

– Сейчас идëм, Борисыч! – бодро отозвался Железнов.

Друзья направились в цех, попутно предвкушая дальнейшие мероприятия…

Эти два задушевных парня были друзьями. Хотя, быть может, это громко сказано. Во всяком случае, приятелями «неразлей-вода» они были точно. И были они разные по натуре своей и мироощущению, – тому тончайшему инструменту души человеческой, тому сенсорному индикатору, что отделяет пыл от горячки, различая дар и приманку, и, тем самым, предопределяет судьбу. Леонид был, скорее, мечтателем, этаким беззаботным кутилой жизни, вертопрахом страстей своих и желаний, порой туманных и непредсказуемых, исходящих из некоей глубинной обособленности его загадочно-чуткой натуры, ни на кого не похожей и никому не обязанной. Это был тип личности, глубоко чувствующей и ранимой, той вольной тайны, что сохраняет себя за внешней бесшабашностью и дворовым компанейством. Николай же был человеком более консервативным и практичным. Автосервис являлся для него источником дохода, а «Гуманитарий» – центром отдыха и досуга. Он не вдавался в детальный расклад тех мотивов, что строят судьбу и слагаются в гимн или в прозу. Николай Ключевой просто любил жизнь во всей еë красе и силе, и ничего не жалел для сохранения в себе этой отрады. Это был однолюб и одногляд с тем нерушимым эго, которое цементирует прагматизм; и вся эта закостенелая однобокость его мировосприятия, по всей видимости, и притягивала его к Леониду, который был внутренне многогранным и гибким.