Виктор Уськов - Коротенькие рассказики. Том II

– Иди-ка к главному, как он скажет, так и будет.

Тот сразу же мне говорит:

– Выбрось эти лекарства, а купи вот эти.

И написал на бумаге, сколько раз в день закапывать и т. д.

– Через несколько дней придешь.

Я так и сделал. Но последний раз схимичил. Перед анализом смазал глаз и отдал на анализ уже в третий раз. Она молча взяла.

– Придете через три дня.

Как раз было два дня выходных. Я так и сделал.

Врач посмотрел глаза и тут же сказал:

– Вот это другое дело! Придете на операцию через четыре дня.

Ждать было некогда. Я его догнал в коридоре.

– Игнатий Игнатьевич, вот вам десять тысяч рублей, возьмите меня на операцию.

Он остановился. Стал вроде добрее, а может, мне так показалось.

– Возьмите деньги, спрячьте, приходите через два дня.

Через три дня я уже видел правым глазом. А взятку он так и не взял.

Про Валькину старшую сестру Ольгу вся деревня узнала мгновенно. Тем более, что она была во время войны дочерью председателя колхоза. Дед ловил рыбу. Почему дед – борода у него была большая, лохматая. Дед сразу сообразил, в чём дело и быстро подплыл к ней на лодке. Хитрый умный дед взял её за волосы, она была вся на поверхности воды и заплыла на середину озера. Так и не утонула, когда дед взял её за волосы, она уже была мертва. Никто не думал-не гадал, что она уже мертвая. Никто не пробовал её откачивать. Так она и утонула – захлебнулась теплой водой. Тут же приехал врач, сказал:

– Солнечный удар… Вот, дети. Сначала, прежде чем купаться, надо было голову смочить, всю себя смочить, тогда купайся на здоровье, сколько тебе влезет.

Врач быстренько уехала на телеге. Телега, кстати, была попутная. Она парня остановила, и он её домчал до места усопшей.

Наталья Александровна числилась среди учеников хорошей учительницей немецкого языка. Немного у нас было специально окончивших ВУЗ по немецкому – её взяли в учителя по немецкому как хорошую ученицу, у неё стояли пятерки в графе отметок по ВУЗу.

В деревне все садили картошку в войну и после, и скота держали почти все учителя. Семьи у них были большие, кормить надо было детей. Наталья Александровна позвала нас с рыжим кривым Лёнькой (мы были дружками – оба маленькие и учились неплохо). Позвала нас копать картошку. Мы с радостью откликнулись согласием. Не думая ни о чем – ни о хорошей еде, ни о заработке.

Копали, стараясь не отставать от взрослых – её семьи и пару приглашенных баб. Выкопали. И вдруг она нам дает по пять рублей – чего мы никак не ожидали. Но зато поесть не пригласила. А мы и тут рады были до смерти, что по пять рублей дала учительница. Никто из нас даже не заикнулся отказаться от денег.

Так мы случайно с дружком заработали по пять рублей.

Наши отцы были сторожами – охраняли колхозные склады с зерном, сухим горохом и т. д. Мы иногда днем оставались за своих отцов…

Васька залез в склад с горохом через верх, я остался с этой стороны, вроде как, стоять на шухере. Там плохо видно было, я только слышал, как Васька спичками чиркает. Я стоял на улице, а он сухой горох в карманы складывает и складывает. И как мне слышалось, чиркает и чиркает спичками. Потом он, наконец, появился как ни в чем ни бывало. И мы, дождавшись наших отцов, пошли домой. Нам было в то время по четырнадцать-пятнадцать лет.

Соседка соседку встречает и говорит:

– Слышала, в колхозе ягоды украли?

– Нет, не слышала. Как украли? Там же несколько гектаров было…

– Вытоптали, вырвали кусты.

– Ай-ай-ай, это надо же…

– Говорят, студенты. Сторожа теперь поставят… Ладно, земляника молодая, и то надавили своими копытами.

Грешным делом и я там был, участвовал. Как хватишь ночью – так горсть.

– Ничего, вот сторожа теперь поставят, – опять за свое соседка.

– Да если молодая бы! Всё попортили, садили-садили в позапрошлом году… А тут – на тебе!

– Правильно и сделают, если сторожа поставят, – повторила соседка.

Мой брат учился в школе пересидком. Пора было за девками бегать, а он в школе. Но благополучно закончил семь классов. Бывало, отец рубит да рубит каждую субботу табак и уже не замечает, как каждую неделю сынок берет да берет в школу. Отец уже привык – знай, рубит да рубит. Всё крадучись, всё по-воровски, так и доучился с пятого по седьмой класс… А я его не выдал ни разу. Жри свой табачище! Да и всё тут. Потом он понял, что надо учиться. Когда я был в армии, он уже был дома и учился в горном техникуме.

Я ехал третьим (уже не помню, с кем) в кабине ЗИСа за семьдесят пять километров раннею весной работать. Шофер поторапливался к теще «на блины». Вдруг нашу машину сорвало с дороги, занесло в кювет, и мы легли на бок. Из кузова какой-то мешок с деталями просыпался, одну рессору оторвало, но ехать можно было – с одной стороны оторвало. У меня повредило нос, но не до крови, а был небольшой синяк. В общем, мы упали легко, только масло вылилось из мотора. мы остановили «Урал», шофер «Урала» достал трос. Прежде выручали шофер шофера. Благополучно встали «на ноги», кое-что скидали обратно в кузов (кузов был, кстати, самосвальный), залили масла в мотор, и, даже не поблагодарив солдата с «Урала», поехали уже не торопясь, вперед.

Встречных авто тогда было мало. Лед был на земле тонкий, всё было видно. Поэтому наш водитель и не сбавил скорость. Если бы были встречные авто, то нам (как моя мать сказала бы) пришла бы хана…

Мы сидели за столом – отмечали День пограничника. Нас было человек пять – словом, мальчишник. Одна была женщина, и та ушла домой. Володя Овчинников – подполковник, уже сидел пьяный. А Вова Сафонов завязал пить и курить. И не пил. Только ел – благо, на столе было, что поесть. Слово за слово, и Вовка начал свой рассказ за свою учебу в седьмом классе.

– Учился, надо сказать, я плохо. Не потому что плохо соображал, а просто было лень учить уроки. Нахватал я двоек почти по всем основным предметам. Что делать? Надо будет отцу показывать. Дружок у меня был закадычный, пожаловался я ему. Он мне говорит, – подожди до утра, что-нибудь придумаем. И придумал.

– Давай, – говорит, – выкрадем тетради и поставим хорошие оценки.

– А как? – спрашиваю я.

– Да очень просто.

Пошли мы с ним вечером в школу. Смотрю, он к форточке поставил лестницу и – надо же – у него был перочинный ножик! Он как-то открыл форточку и залез в учительскую.

– Давай, лезь сюда, – и протянул мне руку. Я и полез. Наставил мне хороших оценок. Я смотрю, четверки, пятерки. Утром меня вызывают.