Елена Шахова - Где зоны и лагеря

Они уже понимали друг друга с полуслова и Ирка, вздумавшая было обидеться на едкое замечание сестры, ответила тем же. Обе хохотали до слёз. То ли Иришка была не по возрасту развита, то ли Яна забыла о своих годах, но ближе подруг в этот час не было на всей земле.

Сёстры миновали освещённый вход «Скорой помощи» и чуть не растянулись во весь рост, оступившись в темноте.

– Повключали тут лампочек… беречь надо лепестричество.

– Точно, точно. Вот ведь богатеи нашлись: на улице ни одного фонаря, а у них как на Новый год везде свет горит, – напыщенно изрекала Иришка.

– Ир, секундочку подожди, кажется, мне камешек в туфлю залетел.

– Надо было сапоги надевать…

– Болотные, – прыснула Яна.

Подтрунивая друг над другом, сестры неспешно двигались вдоль больничного забора.

– Ой, а чего это у Соколовых свет горит, – оглядывая светящиеся окна пятистенного дома, всполошилась Иришка.

– А который час?

– А у меня хоть есть часы-то! Спросила у больного здоровье. Тише! – жестом остановила сестру Ира, – из дома кто-то вышел.

Долго гадать Ирке не пришлось, вышедший заговорил сам.

– Девчонки, гуляете что ли?

– А то не видно! Вадька, а чё ты-то не спишь? – узнала парня Иришка.

– А ты кто? – тщетно вглядывался в темноту заинтригованный Вадька.

– Дед Пихто, – не миндальничала Ирка.

– Ну, я сам подойду, раз вы остановились, – сделал пару шагов Вадька.

– Ладно уж, не ходи. Я – Иришка, неужто не узнал?! – чистосердечно призналась Ира.

– А-а-а, Иришка. Привет! Богатой будешь. А это кто с тобой?

– Ишь, любопытный. Скажи лучше скоко время?

– Так уж, чай, первый час. Спать, чай, пора, – рассудительно, слегка окая, по-стариковски отозвался Вадька.

– Вот ты и иди, чё не спишь-то?

– Гости у нас, вот час назад приехали. А я вышел посмотреть, не угнали ли машину. Вон она стоит, – указал он большим пальцем за спину.

– Да кому хоть нужна ваша машина?! Мы так точно не угоним. Иди, спи спокойно, – напутствовала земляка Иришка.

– Да уж, какой там сон. Они к матери, по делу, утром уезжают… А ты-то хоть с кем? – не унимался Вадька.

– У меня тоже гости. Вот, город показываю, – намекала Иришка сестре на недавний разговор.

– Откуда хоть у тебя-то гости… – с недоверчивой хрипотцой рассуждал Вадька.

– Ну, ты нахал!!! У меня-то сестра из Москвы приехала, а твои, небось, из соседней деревни, – горячилась Ирка.

– Ага, – простодушно согласился Вадька, – а, ВЫ, чё, правда, из Москвы?

– Правда, правда, малыш, – еле сдерживала смех Яна.

– Я там был в прошлом-то году – апельсины продавал. Больно мне в Москве-то не понравилось.

– Надо было, малыш, бананы продавать. А лучше на экскурсию приехать, может тогда и ничего – понравится, – сбилась на поучительный тон Яна.

– Не-а, теперь уж не поеду. Теперь здесь дело есть. Ладно, девчонки, пошёл я спать. Привет Москве. Счастливо Вам, – почтительно попрощался с Яной земляк и, покачиваясь, побрёл к воротам.

– Спасибо, – проскандировали сёстры и, зажимая рты, чтоб не расхохотаться на всю улицу, резво припустили от Вадькиного дома.

– Уф! Уже не слышит. Он твой одноклассник?

– Нет, он старше на два года, то есть на два класса. Такой скромняга – из него слова не вытянешь, а тут разговорился. Видать, спьяну.

– Вроде трезвый был, – не поняла из-за расстояния Яна.

– Нет! Он трезвый с девчонками не разговаривает. Поддатый Вадька был… Ой! Ты ему «малыш, малыш», совсем парня засмущала. Я чуть от смеха не лопнула. Что это за слово?

– Слово как слово. Ты права, в данном случае оно – «паразит». Одно время я к месту и не к месту «успокойся» вставляла – народ зверел. Но у меня хоть известные слова, а вот наше местное «дак чё» вместо «ну и что», кого хочешь до белого каления доведёт. Диалект.

– Понятно. Я, наверное, заражусь. Давай обратно пойдём, я боюсь к кладбищу идти, – пыталась разглядеть что-то в кладбищенской тьме Иришка.

– До него ещё далеко.

– Старое-то рядом, а там – морг! Ой! А эти, откуда взялись?! – Ирка замерла, забыв закрыть рот.

Две шатающиеся фигуры выросли на обочине дороги как из-под земли. На фоне сияющей, появившейся вновь Луны они напоминали кота Базилио и лису Алису, копошащихся на поле чудес.

– Во, из морга сбежали. Свеженькие. Пойдём, Ириш, рассмотрим, – шаловливо предложила Яна.

– Быстро. Быстро поворачивай! Я дальше не пойду! Ой! Щас орать начну, – струхнула Ирка.

– Покойников перепугаешь. А нам нужно сделать вид, что мы не боимся живых. Выше нос! – резонно рассуждала Яна.

– А мы и не будем показывать. Просто нам пора обратно.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, они крепко сцепили руки и строевым шагом прошли мимо Вадькиного дома, чутко прислушиваясь к звукам за спиной. Их явно хотели догнать.

– Иришка, мы с тобой сделаем финт ушами. Доходим до «скорой», якобы идём прямо, но на самом деле резко поворачиваем направо. Спокойно, Маша, я Дубровский, – насмехалась над Иришкиными страхами Яна.

– Не смеши меня, мне и так жутко.

– С получки тазик купим, – вспомнила выражение из школьных лет Яна, – перестань трястись. У меня есть газовый баллончик. На, взгляни. Я его буду держать в правой руке, если они увяжутся за нами, то спать им придётся на асфальте. И-и, раз!

Манёвр удался: фигуры, разогнавшись, и не ожидая подвоха, по инерции прошли несколько метров вперёд и остановились, совещаясь.

Ирка, наклонившись к плечу сестры, скосила глаза в сторону «покойничков», и взволнованно комментировала: – Они стоят, разговаривают… руками машут… щас привяжутся! Ой, чует моё сердечко – привяжутся! Говорила тебе – идём быстрей! Ой, ой, сюда идут… ну всё, – упавшим голосом оборвала себя Ирка.

– Девчонки, а вы куда собрались? – заплетающимся языком интересовались догонявшие.

– Мы купаться идём! – задорно крикнула Яна, за что тут же получила увесистый тумак от Ирки. – Молчи. И не останавливайся.

– Чего ты боишься? Мы в родном городе, пардон, посёлке. Всё знакомо. Все закоулочки знаем. Умеем быстро бегать. Трусиха ты моя – хулиганы так себя не ведут.

Фигуры, между тем, торопливо приближались.

– Девчонки, мы с вами? Купаться. Возьмите нас с собой… вот товарищ пять лет не был в родных краях – возьмите его одного… Ему срочно надо искупаться, – старательно разделяя слова, говорил тот, что пониже, поддерживая «товарища».

Яна с любопытством разглядывала Штепселя с Тарапунькой. Стройный, высокий, «джинсовый» блондин был полной противоположностью другому – крепенькому, строгому брюнету в штанах, похожих на тренировочные, полосатой тёмной рубашке и непонятного цвета ветровке.