Алла Любченко - Наброски к портрету

– Что говорят врачи? Они осматривали больную? – спросил Хлебников.

– А как же! Я вызывала неотложку, Надежде делали уколы. Приходила участковый врач, выписала новые лекарства. Она к нам ходит регулярно, мы у нее на особом счету. Правда, толку от всего этого мало, с каждым днем Наде все хуже и хуже.

– Антонина Ивановна, Вы с Надеждой Васильевной сестры? – поинтересовалась Тамара. – Вроде бы не похожи, да и отчества разные.

– У нас с ней нет кровного родства. Я живу в доме Ольховских с детства. Меня удочерил отец Надежды Василий Яковлевич. Мы с ней вместе выросли и состарились. Всю жизнь вместе. Правда, Надюша два раза была замужем, а я так и не вышла.

– Ну а дети? Дети у Надежды Васильевны есть? Могли бы помочь? – Тамара ласково улыбнулась женщине.

– Нет, детей нет. Она ведь у нас была заслуженной и очень талантливой балериной. Вся в работе, труженица, общественница, член партии. Много ездила с гастролями по стране, выступала за рубежом. Дети могли помешать блестящей карьере. Я понимаю, что в теперешнем ее положении это звучит как насмешка. А тогда, много лет назад, все это было очень важно. Она танцевала, а я заботилась о ней, ее муже, вела дом. Так уж повелось. Годы, прожитые вместе, нас сроднили.

– Извините за бестактность. – Станислав Владимирович обвел внимательным взглядом стены комнаты. – Вы пожилая женщина, вам трудно одной, побеспокойте родственников, пусть помогут.

– Вся беда в том, что близких родственников у нас нет. – Антонина Ивановна печально усмехнулась. – Может быть, и существуют дальние где-то, да о себе не заявляют, и мы их не знаем. Живет, правда, в этом городе двоюродный племянник Нади, раньше иногда навещал нас, звонил. Но вот уже несколько месяцев не появляется и на звонки не отвечает.

Неожиданно из спальни раздались громкий стук упавших на пол предметов и слабый голос Надежды Васильевны:

– Тоня, помоги! Тоня!

– Сейчас иду, Надюша, подожди. – Антонина Ивановна вскочила с дивана и заспешила в соседнюю комнату. – Что же ты, Надя, наделала! Ой, тяжелая какая! – раздался из спальни ее голос. – Тамара Сергеевна, помогите мне, пожалуйста!

Тамара вбежала в спальню. Она испугалась, увидев лежащую на полу Надежду Васильевну. Рядом валялись костыли и опрокинутый стул. Руки старой женщины судорожно цеплялись за край простыни, ноги бессильно раскинулись на полу. Антонина Ивановна безрезультатно пыталась уложить Надежду Васильевну на кровать, подоспевшая Тамара помогла ей в этом.

– Надя, я просила тебя не вставать. Что ты как маленькая, ей-богу! Тебе трудно было меня позвать? – причитала Антонина Ивановна, успокаивая подругу и поправляя на ней одеяло. Она села на стул у кровати, ее натруженные руки коснулись плеча бывшей балерины, погладили тонкие волосы на седой голове.

– Чем Вам помочь? – спросила Тамара, глядя на смущенную Надежду Васильевну. Она заметила, что та стыдится своего теперешнего положения и хочет извиниться за причиненный переполох. – Я все понимаю. – Тамара жестом остановила Надежду Васильевну, которая сделала попытку оправдаться. – Антонина Ивановна, дайте, пожалуйста, рецепт. Стас сходит в аптеку за лекарствами.

Оставив двух женщин в спальне, Тамара Сергеевна вышла в гостиную к мужу.

– Что там стряслось? – Стас посмотрел на жену. – Совсем плохо?

– Да, плохо. Надежда Васильевна хотела самостоятельно встать с постели, но не смогла, упала на пол. Мы ее уложили в кровать. – Тамара сдвинула брови, покачала головой и задумчивым взглядом окинула комнату. – Стас, будь добр, съезди за лекарствами. – Она протянула рецепт мужу. – Я пока немного приберусь в комнате и на кухне.

Вернувшийся Станислав Владимирович застал жену у плиты, Тамара варила бульон. Она успела навести относительный порядок в комнатах, перемыла посуду, расставила привезенные продукты на полках шкафа и в холодильнике.

– Стас, загляни в ванную комнату, там у них с краном неполадки. Если сможешь, устрани их, пожалуйста, – попросила Тамара Сергеевна.

Наконец бульон был сварен, порядок в квартире наведен, и супруги, распрощавшись с благодарными старушками, покинули их квартиру.

Незаметно в хлопотах и заботах промелькнуло лето. Станислав Владимирович целыми днями пропадал на работе, а Тамаре Сергеевне приходилось разрываться между городской квартирой и загородным домом с садом, требующими присмотра. Особенно трудными были выходные дни, когда на дачу приезжали дочери с семьями. Тамара стала замечать, что отношения старшей дочери Наташи с мужем не такие, как прежде, пропала теплота, взамен ее возникло отчуждение. Дочь объяснила, что у Андрея появилась другая женщина, связь с которой он скрывает. Наталья же, боясь откровенного разговора с мужем, делает вид, что ничего не знает о факте измены.

– Аленку жалко, да и тебя тоже, – вздохнула, глядя на дочь, Тамара Сергеевна. – Мне кажется, ты с ним должна вести себя так, как будто тебе ничего не известно о его пассии. А там будет видно – либо он раскроется и объяснится с тобой, либо со временем их отношения исчерпают себя.

– Но я не могу молчать, мама. Все это унизительно, тяжело, причиняет мне душевную боль.

– Потерпи, хоть пару месяцев, доченька, хотя бы из-за Аленки. Потом найдем какой-нибудь выход. Отцу пока ничего не говори. Порой он бывает импульсивен, может разругаться с Андреем.

Занятая домашними хлопотами, Тамара Сергеевна не забывала о двух старых женщинах, с которыми свела ее жизнь. Она звонила им, справлялась о здоровье, привозила продукты и лекарства. Стас пригласил к Надежде Васильевне известного в городе врача. Осмотрев больную, врач сделал вывод, что шансов на выздоровление практически нет. Только заботой и хорошим уходом можно облегчить страдания больной и продлить срок ее жизни.

Антонина Ивановна воспрянула духом и приняла участие Хлебниковых в их с Надеждой Васильевной бытовых хлопотах как подарок судьбы. Она была откровенна с супругами, советовалась с ними, прежде чем принять какое-либо решение, доверяла настолько, что однажды передала связку ключей от квартиры со словами:

– Возьмите на всякий случай, они принадлежат Наде. Пользуйтесь ими, не стесняйтесь.

Ключи действительно вскоре понадобились. Антонина Ивановна как будто предчувствовала беду, поселившуюся у порога квартиры Ольховской. Однажды, дождливым осенним вечером, Станислав Владимирович привез продукты, заказанные накануне старушкой. Он долго безрезультатно звонил и стучал в дверь, потом решил воспользоваться ключами. Хлебников открыл входную дверь и остановился, оцепенев от ужаса. В середине залитой светом прихожей на полу в луже крови лежала Антонина Ивановна, рядом валялись стремянка и куски битого стекла, а из дальней спальни раздавались всхлипывания перепуганной Надежды Васильевны. Поза лежащей женщины, ее неподвижные пустые глаза, смотревшие на стену, подсказали Станиславу Владимировичу, что она мертва.