Михаил Черкасский - Кошка-дура. Документальный роман

– Мишель!.. – Сияя, шла на них пышнотелая роскошная дама.

Мишель?.. Уже одно это чужеродное слово вздыбило иглы Ежа.

А женщина приближалась к ним. В пижаме, да не покупной: в красно-синих цветочках, с бантиками на рукавах и лодыжках, на шее. Ага, доглядел Еж, шея-то уже не того, будто с холода.

– Как я рада тебя видеть!.. Юра… – обернулась к невысокому краснолицему мужчине с черно-седым ежиком коротких волос, – это мой довоенный друг Мишель Петровский.

– Знакомьтесь, хм, кхе!.. моя жена Нина Ивановна.

«Что?!» – Сказало разом потухшее белое величественное лицо с прямым носом, красивыми крашеными губами, подбородком, четко отбитым от губ.

– Альбина… – По-княжьи представилась дама, шевельнув короной темнорусых волос и, прохладно закончив обряд знакомства, вновь осветился старый довоенный дружок: – Мишель, ты в каком вагоне? Как – в общем?

«Ну, теперь эта дура начнет» – Так, в общем. Как все остальные.

– Ну, ладно, ладно, мы в мягком, в шестом. Слушай, Мишель, нам как раз нехватает партнера для преферанса.

«А это что такое?» – Глядела мимо них Нина.

– Видишь ли, в карты… – поясняюще скользнул карий глаз по жене, – давненько я уже не играл.

– Ах, да перестань ты, пожалуйста!.. В дороге что делать, идем!..

«А-а, карты… преферанса… а я и не слышала».

– Что делать? Можно, например, смотреть в окно… на камыши…

«Вот и иди с ней, иди!.. А я не пойду! – И подумав,

чуть слышно вздохнула. – А тебя, дуру, и не зовут».

В вагоне он, уже заранее виноватясь, справился нарочито буднично: «Еж, может, чего-нибудь пожуем?» – «Я не хочу». – «А пить? – Заулыбался, хотя знал, что нельзя этого делать. – А смотреть?» – «Да, да, на камыши!..» – Прошипела. «О-о!..» – Простонал, легко вскинул мускулистое тело на полку, взял в изголовьи журнал. Дочитывал он «Звезду» Казакевича. Тогда это всем нравилось, и Петровский глушил в себе чувство протеста против стадных восторгов, но ему тоже было интересно, хотя далеко не все принимал в этой повести. Но едва он успел войти в книгу, как в проходе послышалось чье-то бесцеремонное приближение.

– О, вот он где!.. Спрятался и лежит. Пойдем, пойдем, лежебока.

– Слушай, Альбина, может, вы без меня?.. – Предъявил журнал.

– Вот еще!.. Тут книжка, а там люди страдают. Мишель, нехорошо манкировать старыми друзьями. Одну пульку, Мишель… Ну-у, прошу тебя…

«Ах, чтоб тебя!» – Ладно, иди, я приду.

«Манкировать… пулька… надо спросить… потом…»

– Нет, не пойду, а то ты такой, улизнешь… – промяукала с томным кокетством и сразу же процедила пренебрежительно жестко: – Не бойся, твоя подождет.

«Эк швыряет ее! Ну, будет мне теперь до самого синего моря».

«Идет… уйдет… ну, и пусть, пусть!..»

– Еж… – тихонько склонился к застывшей к окну голове, – я скоро вернусь. Пожалуйста, не сердись.

«Можешь вообще не возвращаться!»

– Мишель, можешь ответить мне на вопрос: Еж – это что, кличка такая? – Донеслось из прохода.

– Это то… – отрезал стальным голосом, так хорошо уже знакомым Ежу, – чего ты никогда и ни от кого не слышала и никогда не услышишь. Поняла?

– Ха-ха… в ы так думаете?

«Не слышала… ага, ага, значит, он тоже ей говорил… что-то… Конечно!.. Он знал, знал ее. Ушел, без меня, стыдится… за что? Чем она лучше? Корова!.. Крашеная корова».

Поезд стучал, и уже набегали пригороды большого города. Еще там, за Москвой, он сказал, что в Ростове накормит ее каким-то особым мороженым, а сам ушел к ним, играет, забыл. Ну и пусть, пусть, я сама, без тебя, черт подери, наемся. Доотвала!..

Худо, когда человек не понимает, что очко – это быстро, а преферанс, даже одна пулька, долго. Поезд тоже, бродяга, не понимал, начал тормозить, упираться. Влетел Петровский с всклокоченными глазами: «Еж, пошли!..» Встала, помедлив: соседи, а то б ни за что не пошла. И сразу же на перроне э т и. Петровский схватил жену под руку, заслоняя собой, быстро потащил к вокзалу, но Альбина не отставала: «Мишель, так после Ростова мы продолжим пулю?» – «Не знаю, не знаю…» – «А вам, милочка,.. – назидательно, свысока, – весьма и весьма повезло: ваш муж сложён, как бог. Мишель, ты куда? Не забудь: в Сочи отдыхать будем вместе!»

…Три года спустя Нина будет работать в другой конторе, войдет к начальнику и увидит знакомую. «А эта что делает здесь?» У стола, в кресле слишком вольготно (от спрятанной скованности) расположилась Альбина. «Вот тебе и Ежиха, работает здесь. Надо же, как изменилась. Очки нацепила, совсем культурная стала. Забыла меня или делает вид? Хитрая, прибрала Мишку. Я-то думала, он на молоденькую клюнул, а она…» И когда Нина собралась уходить:

– А ведь мы с вами знакомы.

«Еще бы!.. Корова!» – Простите, не припомню. – Холодной скороговорочкой со стальными опилками.

– Ну, что-о вы… – волнами поплыл ласково укоризненный голос. – На юге, в поезде, помните? Вы еще мороженое там ели…

«Она еще дура». – Ах, да, да, значит, вы и есть та самая дама в бантиках?

«Хамка!» – Я собираюсь у вас здесь работать. – Улыбнулась, превозмогая себя.

«Вот еще!» – Ну, что ж, будем коллегами.

Дома села, закурила и в упор:

– А теперь выкладывай все.

– Сразу все? – Чуть-чуть вжал голову в плечи.

– Все о твоей Альбине.

Ох, братцы-братцы, легко иногда поведать друзьям о былом, минувшем и хотя бы лишь потому светлопечальном, но – женам? Увольте.

– Так что же тебя больше всего интересует? – Выгадывал время. – Ну, во-первых, она не Альбина, а Алевтина.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.