Руслан Рузавин - Тебе жить. Роман

– Тьфу ты, пр о пасть…, – не литературно, конечно, но так всегда ругалась бабуля. Когда имела в виду что-то несуразно-противное. Вороненок в ответ пребольно клюнул Сергея в руку.

– Ах ты, гад…, – нет, ну конечно, он любил животных. Абстрактно, как все мы. И совершенно не сталкивался с ними вблизи. Так что его можно понять. Довольно небрежно посадив гордую птицу на газон, бросился скачками – через ступеньку, к цели этого утра. А может – и всей жизни.

Минута – тридцать две до звонка.

«В любом городе сразу можно понять – комфортно или нет живется его обитателям. – Ремарк. Все зависит от количества туалетов и… жриц любви, скажем так. А у нас? Где вот в этом долбаном здании М/Ж искать? Пардон, мадам… о, нон мадам, мадмуазель…», – влетев с разгона в коридор и озираясь в поисках туалета, Сергей буквально столкнулся с одной молодой особой. Одетой почти по-мужски.

«Вау, какой „прикид“. Пиджачок, галстучек, прямо леди-джентльмен. Но как хитро все подогнано, приталено», – пропустив на повороте девушку вперед, наш герой шел теперь за ней сзади. Ощущая свойственные молодым безработным программистам импульсы к особям противоположного пола. Девушка вдруг обернулась, видимо импульсы были слишком уж явные.

«А вот взгляд-то у нас нехороший, да-а, нехороший. Тяжелый уж больно взгляд…». Незаметно для себя он, оказывается, поднялся на второй этаж, так и не найдя туалет. Да, в общем и времени уже не было. Глянув на рукав – пятно он почти затер платком – Сергей с удивлением понял, что Особа шла туда же, куда и он. И, видимо, с той же целью. А второй этаж в это утро являл собой сборище самых разномастных кандидатов в программисты. Тоскливое предчувствие надвинулось мексиканским идолом, сурово улыбаясь каменными глазами без зрачков.

«Если это все кандидаты на мое место, то – кердык. Кто-то из нас не пройдет. Кто-то останется безработным. А с 1С у меня, между прочим, не очень. И эта лоховская вещь может ведь перевесить серьезные знания, нужные проггеру…. А эти задохлики сплошь завернуты сейчас на экономике…». Кандидаты, действительно, за редким исключением были тощими и длинношеими, многие в очках. Так себе – новая поросль. Кроме той…. Она, кстати, о чем-то тихо говорит с секретаршей. Тоже стильной штучкой. «А когда двум стильным штучкам по дороге, они горы могут свернуть. Берегись тогда все остальные…».

На этом месте размышления Сергея прервал маленький, невзрачного вида человечек в очках. Очень похожий на ежа, что ощетинился колючками. Одной ногой уже стоя в коридоре, он продолжал что-то раздраженно говорить сидящим в кабинете. Быстро закончив фразу, Еж прихлопнул за собой дверь и решительно направился к лестнице.

«Яблоко отобрали. Прямо с колючек сняли».

За ним из кабинета вышел средних лет господин – полная противоположность Ежу – высокий, чуть медлительный и с большим носом. В смешном галстуке, к тому же.

– Так, Лена, что у нас сегодня? – барственно вопросил у секретарши.

– Сегодня двадцать семь, и вот еще молодой человек вошел последним, не представился. Тоже, видимо, сюда.

– Ясно. Нам нужно троих. Будьте любезны, Вы… Вы… и, пожалуй, Вы, пройдите со мной.

Из всей массы претендентов, Босс выбрал одного «ботаника», судя по пушку на щеках – только что из школы. Юношу поплотнее с преданно-честным взглядом серых глаз. И, наконец – Ту-самую-девицу. Выражение лица которой, правда, при виде Босса разительно изменилось. Из деловито-холодного оно стало романтически-влекущим. Плюс туманная улыбка.

Снова – не взяли.

Его не взяли, и что тут ранило больнее – трудно сказать. То ли, что пришлось тащится на другой конец города, напялив ненавистный галстук. Да-да, в самом деле – имея вкус к галстукам, умея носить их – это тоже почти искусство, носить их Сергею было некуда. Отсюда – ненависть. Или то, что опять пришлось корчить из себя сметливого паренька, знающего кнопку RESET, а остальное намеревающегося изучить в ближайшее время. А вернее всего то, что опять была растоптана надежда. На то, что где-то есть фирмы, которые ценят «мозги». Что «мозги» кому-то в этом долбаном бизнес-мире нужны. Ведь каждая такая растоптанная надежда делает человека немножко неудачником. А когда их много, этих надежд? Такая мысль почему-то очень рассердила Сергея. К тому же терять здесь ему было совершенно нечего.

– И это все?! – встав в позу римского трибуна, громко, на весь коридор, вопросил он. – И на это вот…, – он потряс рукой, как бы не находя определения этому фарсу, – вот на это планировалось два часа с десяти до двенадцати?!

«Задохлики», как и он не прошедшие отбор, нервно зашевелились. В их взглядах забрезжила надежда на отмщение. Большеносый, а он уже повернулся уйти в кабинет, удивленно оглянулся. Та-самая-девица посмотрела на Сергея, как на одушевленный предмет. А он продолжал громить….

– Это вот этим…, – снова потряс рукой, оказывается эффектный жест, – этим выявляются лучшие головы для работы в компьютерном бизнесе?! Вот этим, так называемым, тестом-собеседованием?! Да кастинг на порнофильмы и то дольше идет!

И это была точка. Жирная черная точка.

Кандидаты трепетали в волнении. Не роптали, конечно, ропот в наше время вызвать гораздо труднее, чем в октябре 1917-го. Но нервничали явно. Девица – она, оказывается, похожа на миледи из «Трех мушкетеров» – смотрела уже с явным интересом. Большеносый снисходительно улыбнулся и бросил:

– Вы тоже… приняты.

Так Сергей стал штатным программистом.

93-й день.

Для Кузьмина Александра Викторовича сегодня – 93-й день. Странно, будильник как звонил в первый день – противно и нудно – так и сейчас звонит. Нисколько не приятнее. Ну никак не прививается ему энтузиазм честного труженика. А может, все встающие по будильнику делают это с отвращением?

Иэ-эх, от судьбы не уйдешь, все одно – вставать. И как это раньше на «скорой» он подскакивал ванькой-встанькой в любое время суток? Пристегнуть «ногу», культя что-то отекла, много чаю, видно, вечером выпил. А что еще делать одинокому мужчине долгими осенними вечерами? То-то и есть, что чаи гонять.

Из зеркала в ванной на него глянуло лицо чеховского врача. Короткая седая бородка, не мешало бы немного подбрить. Чуть набрякшие веки, ох уж этот чай. Нос среднерусского типа, не «картошкой», чуть поменьше. Глаза и нос не красные, что важно. Почти здоровый вид почти не ленивого врача. Бывшего врача. «Да-с, милостивый государь, 93-й день».

Поразительно неуютно по утрам на кухне. Как-то удручающе действуют светлые пятна на обоях, там, где был гарнитур. Хотя гарнитур – громко сказано, просто такие шкафчики. Клара забрала, уходя. Также забрала сына Витьку, стиральную машину и часть его, Кузьмина, жизни. Теперь то место в душе, где была эта часть, болела фантомной болью. Почти как отсутствующая нога. У любого брака ведь два конца – развод или смерть. И неизвестно, что еще хуже.