Руслан Рузавин - Тебе жить. Роман

«Ты-то что здесь делаешь? Тебе бы с девчонкой какой-нибудь в кино сидеть. Или куда вы там сейчас ходите – в клубе. Веселился бы, пока молодой. Гуадеамус игитур…. Тоже одинокий, на лице написано».

Он попытался отвлечься от студента и сосредоточится на какой-то серьезной мысли. Не зря же он отпустил сегодня вожжи системы. Вот сейчас бы самое время понять, что с ним происходит. Все философы делали свои умозаключения в одиночестве. Все великие…. Но мысли не приходили. Видимо, философы обладали еще какой-то степенью свободы. «А я? – подумал Кузьмин. – Ведь все признаки свободы налицо. Захочу, даже на работу завтра… просплю», – все-таки он не подумал «не пойду». Это было бы все-таки неправдой. Да и без этого он все равно – вот такой, предоставленный сам себе – не был свободен. Удивительным образом семья и куча обязанностей предполагали больше свободы, чем было у него сейчас.

Чай горький.

«Муравейник» сухой. Да и вообще это не муравейник, пародия какая-то.

Студент допил свой кофе, кому-то дописал SMS, получил «доставку» и ушел. Грустно вздохнув. Мир вокруг Кузьмина сузился до размера двух пограничных столиков. Спереди и сзади.

93-й день. Завтра будет 94-й.

«Да-а-а…».

Сергей, теперь уже полноценный штатный программист, вяло перебирал случившиеся с ним за последнее время события. Взяли на работу – хорошо. Офис, как уже упоминалось, – прохладный и чистый. Вставать надо ни свет ни заря – плохо. И мчаться на «маршрутке» через полгорода к месту работы. Питаться на обед, опять же, чем придется. Нередко пресловутой «китайчанкой». Да и сама работа серьезно отличалась от того, чем должен заниматься программер в его – Сергея – представлении. Вместо установки клиентам нового программного обеспечения, или на худой конец починки старого, они целыми днями должны были висеть в Сети. Разглядывая сайты местных Пупковых-магнатов, записывая их плюсы-минусы. Пупковы же, в большинстве своем, не представляли, что значит в наше время грамотно сделанная страница. Предпочитая по старинке вбухивать деньги в плакатную живопись гигантских размеров. Сайты их были однообразными и скучными, изюминки не было ни в одном.

А за окном…. Еще каких-то пару недель назад здесь было лето. Лето – это «рваный монтаж».

Утомительное это дело – лето в большом городе. И вдруг все исчезло. Лето обрушилось за горизонт. Асфальт перестал быть обжигающим, бензин – таким вонючим, прохлада – несбыточной. Солнце стало усталым и тихим, а город – домашним и пыльным. М-да, осень….

За окном была осень. А места у окна-то Сергею, между прочим, не досталось. Первый день их Большеносый Босс, которого на самом деле звали Виталием Сергеевичем Соколовым, начал с расстановки персонала. Рассадки, если быть точным.

– Занимайте свои места, – гостеприимно распахивая дверь в кабинет, предложил он. Четыре абсолютно одинаковых машины на четырех абсолютно одинаковых столах. «Оперативно работают, собирались брать троих, а „компа“ уже четыре», – подумал наш герой и бухнулся за стол прямо посередине кабинета. Путь к окну все равно был отрезан Задохликом. Последний, как и предсказывалось, осторожно сел у окна. Преданный, похоже, был в полной растерянности и явно предоставлял право выбора даме. Наиболее странно повела себя, кстати, именно она. Взглянув на Сергея с явным неудовольствием, вопросила:

– Молодой человек, Вы именно здесь хотите сидеть?

Скрыв недоумение («вот не думал, что кто-то еще позарится на такое дурацкое место») наш юноша ответил:

– Да, только я собирался не сидеть здесь, а работать…, – и все это с такой отечески-обольстительной интонацией…. Но пуля, летевшая – минимум – в «девятку», по какой-то необъяснимой причине сорвалась с траектории и сгинула в «молоке». Хотя, почему необъяснимой? Этот взгляд отбивал и не такие пули.

«Кхг-м, несгибаемая девушка…».

Уже какое-то время спустя новоиспеченные сотрудники узнали, что это был хитрый психологический тест, придуманный Ежом. Им на погибель. Ежа, кстати, звали Валерием Владимировичем. Так вот – тест. Задохлик, забегая вперед скажем, что он носил гордое имя Данила, занявший самое выгодное в плане разгильдяйства место, был тут же разоблачен. «Попал» также и Преданный, звали его Сергеем, как и нашего героя. Открывающаяся дверь почти полностью закрывала его стол. А значит и Сергей-2, и Данила могли без потерь уйти с порносайта до опасного приближения ББ к их столу. Выгоднее всех – на всеобщем обозрении уселся наш герой. И, больше того, сознательный выбор такого места означал, что ему нечего скрывать. А это весьма похвально. Впрочем, наша Мисс Тяжелый Взгляд, оказавшаяся Натальей, тоже не прогадала. Входящий в кабинет мог сразу лицезреть ее романтический профиль и лишь потом видел вкалывающих под палящим солнцем негров. Шутка. Про негров.

«И потянулись серые будни». Какая замечательная фраза-клише! Редкий автор удержится от искушения воткнуть куда-нибудь такую прекрасную мысль. А между тем – будни были именно серыми. То ли осеннее настроение сказывалось, то ли беспредметность их работы. Хотя по работе-то как раз они должны были регулярно отчитываться.

Утро. Открывается дверь. На пороге – ББ в очередном аляповатом галстуке.

– Ну-с, господа и дамы, что мы наработали за истекшие сутки? – в его произношении «господа и дамы» звучало обвинительно, как у какого-нибудь красного комиссара. – Наташа…

– Да, Виталий Сергеевич, – романтически-интригующая улыбка. Кто бы мог подумать!

– …, зайдите в мой кабинет.

Заметим в скобках, что чаще и охотнее всего ББ проверял наработки именно у Натальи. Что безусловно характеризовало его, как вполне нормального человека. Все остальное в нем было от жуткого зануды. Просто – жуткого.

Еж, по паспорту Валерий Владимирович Ефремов, появлялся в конторе крайне редко, но до чрезвычайности метко.

Утро (и снова…). Дверь распахивается. На пороге – Данила в образе загнанного марафонца. Буквально – на губах пена, ноги полусогнуты, во взгляде – легкое безумие пополам с волей к победе. Еж стоит у его стола, задумчиво «кликая» одним пальцем по клавиатуре. На часах восемь минут девятого.

– Валерий Владимирович, на Челюскина пробка, бежал четыре остановки….

– Пробка, – Еж словно сомнамбула, задумчиво повторяет понравившееся слово. – Пробка….

Сергей незаметно от него подносит руку с вытянутым указательным и оттопыренным большими пальцами к виску. «Гуд бай, эврибади, айв гот ту гоу…».

– Так не надо было бежать. Шел бы спокойно. К обеду, глядишь, добрел бы, – в глазах Ежа сосуды наливаются красным.

– Валерий Владимирович, я….

– Никакие оправдания не принимаются!

/Трах-тарарах-тах-тах!!!\