Николай Серый - Каникулы в барском особняке. Роман

И внезапно Чирков понял, что ему не хватает возвышенной идеи. Конечно, в его новой религии была идея, но куцая. Идея крайне простая: «Если вы будете лично мне, Роману Чиркову, безгранично покорны, то обретёте блаженство и рай…» И все его проповеди произносились только на эту тему…

Но подобная идея способна увлекать только истерически-восторженных болванов, а для разумных людей нужно изобретать нечто более серьёзное. Но кто из его челяди способен выдумать такую идею? Все его наместники – из специфической среды: они высококлассные инженеры-конструкторы медицинской техники. И все они – бывшие безработные, примкнувшие к нему от отчаянья. Гуманитариев он всегда считал болтунами и баламутами, и поэтому их не было, кроме Аллы, в его окружении. Хотя, впрочем, появился теперь ещё один: Илья Михайлович Осокин…

И вдруг Чиркову подумалось:

«А ведь я не с бухты-барахты оставил этого спекулянта иконами у себя. Интуитивно я постиг, что можно ему довериться. У меня ведь явный дефицит идей и кадров. Пусть пришелец, как бурлак, потрудится над идеями для моей новой религии… Ведь он закончил курс философского факультета…»

На миг Чирков понимал, что ситуация бредовая. Ведь он почти готов довериться случайному прохиндею!.. А испытанных функционеров своей секты вознамерился отшвырнуть, будто они – хлам.

А ведь он очень много потратил усилий на созданье своей церковной иерархии!.. Он тщательно сортировал своих приближённых и упорно репетировал перед зеркалом осанку и мимику для своих торжественных явлений перед паствой. Он у себя сконцентрировал всю власть в секте, и теперь там никто даже пикнуть не смел наперекор ему…

А если вдруг обратиться за помощью к пришельцу, то придётся раскрыть перед ним многие щекотливые и скабрезные тайны. Например, нужно будет признаваться, что новая религия создана не догматами и канонами, а только изощрёнными методиками гипноза и кодирования с применением шприцов, уколов и колдовских дурманных смесей. И пришелец поймёт натуру хозяина, и слетит, пожухнув, ореол с новоявленного пророка!..

Пришелец узнает подлинную историю секты, и для него исчезнет пелена мистики… и начнёт он презирать своего хозяина!.. Ведь история секты неприглядна…

Башковитый и умелый психиатр, который ретиво служил секретным конторам, был из них изгнан после уничтоженья Империи. А ведь он обладал многими тайными знаньями; он не только мастерски владел разными приёмами и формами гипноза, но умел быстро изготовить шаманские смеси для галлюцинаций; компоненты для этих дурманных зелий можно было найти и в обычной аптеке, и на свалке средь сорняков.

И для заработка взялся он врачевать истерики и неврозы у богатых дам; он придумал оригинальную методику леченья. Он легко внушал любой взвинченной пациентке, что муж её – божество, коему обязана она служить, словно жрица. Богатые мужья оставались очень довольными и всячески рекламировали его услуги, не скупясь на гонорары чародею-психоаналитику… И вдруг тщеславно начал он пациентам внушать веру в свою собственную божественную сущность, и быстро организовалась секта с его культом, и врач стал религиозным кумиром…

Но церковь его разрасталась, и он отчётливо понимал, что нужно делиться собственной единоличной властью с приближёнными и наместниками; ведь он уже просто не успевал решать все задачи своей постоянно укрупняющейся организации. Но как обеспечить верность тех, с кем властью он делится? Ведь нельзя верность сберечь только утоленьем корысти сообщников… И он, пялясь с балкона на зарю, размышлял:

«И как же мне теперь пилотировать мою церковь? Мне нужна идеология, но в общественных дисциплинах я – профан и карлик. Если моя челядь будет меня считать пророком, то не изменит, а если прохиндеем, то непременно предаст при первой заварухе. И теперь мне очень досадно, что верность крепят только высокие, благородные чувства…»

И вспомнил он своё истовое служенье в секретных институтах утраченной Империи; в то время обуревали его самые благородные чувства, без коих не преуспел бы он в своей профессии. Ведь он верил в жестокую благость своей миссии, он оберегал величавую Империю от злыдней-диссидентов…

И в рое мошкары он подумал:

«А ведь оказались диссиденты реальной опасностью, они помогли развалить Империю! И сколь же много после распада вылезло наружу мелкотравчатой мрази! И оказался я средь тараканов, червей и клопов…»

Вдруг мошкара улетучилась в воздушных струях, заверещали птицы, и опять вспомнил он с негою своё служенье Империи… Ему нравились привилегии, ордена, восхищенье женского персонала клиник и ужас подопытных пациентов… Но приятней всего была сопричастность к могуществу и тайнам величайшего государства; безмерно обольщала закулисная, незримая власть… Но этап завершён, а нужно жить дальше…

Но заставит он колонны маршировать с плакатами, флагами и хоругвями под своей трибуной; обязательно внушит он массам великую жертвенность ради создания очередной Империи… Он весь напрягся и возмечтал: «Коваными гвоздями я сколочу обрубки страны в единую общность!..»

И вдруг он решил, что созданье очередной Империи будет той величавой идеей, которая вокруг него объединит соратников; имя его должно воссиять в веках!.. И славу его увеличит то, что возродится Империя весьма оригинальным способом: посредством создания новой церкви. Концепция же новой церкви будет зиждиться на чеканных словесных формулировках!..

Идея воссоздания Империи непременно увлечёт его наместников, которые уже теряли работу, доходы и социальный статус при развале прежней державы; теперь с радостью устремятся они к реваншу. И при таких возвышенных целях все деянья его, которые казались прежде подловатыми, обретут приличное, благовидное объясненье. Ведь он, оказывается, изощрённо конспирировал, чтобы преждевременно не раздраконить врагов Империи, коих – легион!.. Врагами же были либералы, демократы, продажные журналисты и олигархи… И, разумеется, одураченная ими чернь!..

Он-де под личиной корыстолюбца лелеял в загадочном лабиринте своей души самые благородные намеренья!.. И теперь, наконец, наступил черёд раскрыть величье своей программы! Какие замечательные теперь возникнут сюжеты и жанры!.. Будет о чём писать его биографам!..

Он вернулся в опочивальню и там в платяном шкафу выбрал на сегодняшнее утро белое одеянье; затем за чёрной ширмой сменил он пижаму на сорочку и штаны. Белая с искрой одежда показалась ему чрезвычайно подходящей для провозглашенья его лучезарных замыслов.

Ему хотелось немедленных действий, и его мучительно истомили мысли, которые он сейчас не мог за неименьем собеседника высказывать. Заря ещё была очень ранней, и поэтому все домочадцы спали, а поговорить ему безмерно хотелось, и он быстро прошёлся по комнате, и все движенья его казались ему грациозными и хищными, как у рыси. Из ящика комода он выхватил связку ключей от всех замков в особняке и заспешил в подвал к Осокину…