Евгений Хацкельсон - Русский Гамлет. Историческая повесть и очерки

Императрица была в сильной печали, это видели все. Она, впрочем, нисколько не винила ни акушерок, ни врачей, ни барона Оссебурга, который нашел для ее сына не вполне здоровую невесту. Но она затребовала себе все бумаги покойной и с возмущением выяснила, что скромная и милая Натали успела наделать долгов на астрономическую сумму в три миллиона рублей. Все эти долги Екатерине позже пришлось погасить из собственных средств. Обнаружила она среди этих бумаг и любовные письма от Разумовского, письма же самой Натальи были у нее и до этого. Доказательства неверности покойной были налицо, и Екатерина, прихватив их, поехала к сыну, который оплакивал жену в Царском селе. Горе наследника престола было безмерным. Гамлет потерял свою Офелию. Он бродил по дворцу словно призрак, не видя ничего вокруг, а губы его шептали полные отчаяния бессмертные строки: « О, если б ты, моя тугая плоть, могла растаять, сгинуть, испариться! О, если бы предвечный не занес в грехи самоубийство! » 6 6 В. Шекспир. Гамлет, принц датский. Акт 1, сцена 2 . Когда мать показала ему письма, которые Натали так неосмотрительно хранила в своем личном архиве, у него закружилась голова и затряслись руки. Любовь Павла к жене была страстной и романтичной. Разум этого рыцаря без страха и упрека, готового бросить весь мир к ногам дамы сердца, отказывался верить в ее предательство. Но страшные письма были неумолимы, и они точно были написаны рукой его лучшего друга к той, которую он любил больше всего на свете. « О, женщины! Вам имя – вероломство! » 7 7 В. Шекспир. Гамлет, принц датский. Акт 1, сцена 2 . Екатерина была раздосадована.

– Возьмите себя в руки, сын мой! – строго сказала она ему. – Помните, что вы правнук Петра Великого. Особы царской крови должны уметь выдерживать любые удары судьбы.

– Матушка, я не могу поверить! – шептал он. – Я же видел, что Наталья любит меня!

– Боже мой! – всплеснула руками Екатерина. – Мой бедный сын, посмотри на себя в зеркало! Неужели ты, в самом деле, думаешь, что молодая красавица могла влюбиться в тебя?

Как ни странно, но эти слова матери, содержащие в себе смесь презрения и жалости, подействовали на него, как холодный душ, отрезвив и успокоив его. Он осознал, что разом потерял и любимую супругу и верного преданного друга. Вернее, он потерял те иллюзии, которые у него были связаны с этими двумя людьми. Что же ему теперь делать? Утонуть в своем горе или, укрепив сердце, жить дальше? « Достойно ли смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье? » 8 8 В. Шекспир. Гамлет, принц датский. Монолог Гамлета. Акт 3, сцена 1 Он ведь не первый и не последний задает себе этот вопрос вслед за Гамлетом. Нет! Больше он не позволит себя никому жалеть. Слезы высохли на его лице, на лбу появились первые борозды морщин, а в волосах – первая седина, но более никто не видел его слабым и униженным. Он остался великодушным к тем, кто предал его: никогда не пытался как-то отомстить Разумовскому и не опустился до каких-либо оскорблений в адрес своей покойной жены. Свою скорбь по ней и по своей первой большой любви он выразил тем, что на собственные средства построил в Санкт-Петербурге Дом инвалидов для раненых русских моряков. Этот дом он посвятил Мальтийскому Ордену.

***

« Достойно ли смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье? » – повторил Павел про себя слова датского принца. Нет, он никогда не смирялся под ударами судьбы, не смирится и сейчас, когда очередной удар ему нанесли самые близкие. Видимо, губы его шевельнулись, потому что на него тут же внимательно посмотрел граф фон дер Пален. Этот взгляд генерал-губернатора был хорошо знаком государю: внимательный взгляд мудрого, опытного, все понимающего, умного человека. Взгляд без страха и заискивания, но с готовностью выслушать и помочь. Так на него когда-то смотрел его наставник, граф Панин. Какие интересные беседы они с ним вели обо всем на свете: о великих людях и исторических событиях, о тамплиерах и масонах, об Александре Великом и Орлеанской деве, об алхимии и астрологии. Потом матушка удалила его от двора, и Панин уехал в свое имение. В 1783 году он умер. Слава Богу, теперь у Павла есть граф фон дер Пален, его опора и поддержка. Подумать только, он специально внедрился в ряды заговорщиков, чтобы держать в своих руках все нити заговора и спасти своего императора. Какой достойный и верный человек!

– Вам нравится мой дворец, граф? – задал он ему вопрос, который задавал уже не раз.

Тот не удивился. Павел любил беседы о своем любимом детище, возведенном на месте снесенного Летнего дворца Елизаветы Петровны, построенного самим Растрелли. Эти разговоры поднимали ему настроение и успокаивали его.

– Он не может не нравиться, государь, – серьезно ответил Пален. – Его архитектура полна строгого изящества, а интерьеры по красоте не уступают Лувру.

– Говорят, что солдату, стоявшему на часах в Летнем дворце, явился призрак, который велел передать Вашему величеству, чтобы на месте дворца был выстроен замок в честь архангела Михаила, – вступил в беседу князь Юсупов.

– Совершенно верно, князь! – подтвердил император легенду, которую сам и выдумал, чтобы оправдать ту поспешность, с которой возводился дворец. – Потому я и назвал его Михайловским.

– Это было мудрое решение, государь, – тихо сказал граф Пален.

Павел благодарно посмотрел на своего генерал-губернатора, который был одним из трех человек, кому он доверял всецело. Двое других были Алексей Аракчеев и Федор Ростопчин. Был у него в юности еще один такой друг, но он предал его.

***

Граф Андрей Кириллович Разумовский, блестяще выполнил свою задачу. Он был щедро награжден Екатериной, после чего для отвода глаз был сослан ею поначалу в Ревель, потом в отцовское имение, а с начала нового 1777 года она его назначила на завидный пост российского посланника в Неаполь. Там он вел красивую жизнь под ласковым итальянским солнцем, нисколько не сожалея о том, какую неблаговидную роль сыграл в поставленном императрицей спектакле, и ему даже удалось влюбить в себя до беспамятства супругу неаполитанского короля Фердинанда I. Впрочем, на этот раз сила его мужского обаяния послужила внешнеполитическим интересам России, которая получила военно-морскую базу в Сицилии.

Павел оставался вдовцом недолго. Практически сразу же после смерти Натальи Алексеевны находившийся в это время в России Фридрих Генрих Людвиг Прусский, младший брат Фридриха Великого, получил от Екатерины карт-бланш в выборе для Павла новой невесты. Разумеется, этот брак должен был обеспечить прочный мир и добрососедские отношения России с Пруссией. София Доротея фон Виттенберг-Монбельяр, внучатая племянница принца Генриха, казалась ему идеальной кандидатурой. По его приглашению София Доротея приехала вместе с матерью в Берлин, где имела продолжительную беседу с королем. Дядюшка Фридрих инструктировал ее, как это он некогда проделал с крошкой Фикхен, ставшей теперь всесильной властительницей огромной империей.