Игорь Сагарадзе - Партия в шестиугольные шахматы

Ну, а мы, господа, разумеется, благодарны Ивану Владимировичу, а также его сновидению, за подаренного персонажа. И хотя Плетеный – это немного фамильярно, а главное, не совсем точно в определении его характера. Внешности, пожалуй, но не характера. Надо отметить, что говорливость Ивана Владимировича велика и объясняется отчасти его эмоциональностью, тем не менее прозвищами он не злоупотребляет, и если уж решился прозвищем кого наградить, то делает это ни в коем случае не со зла, к тому же Плетеный фактически его детище, а потому и имя ему подбирать Ивану Владимировичу. Это разумно и логично, и мы с этим именем согласимся. Спорить мы не будем ни с кем и ни о ком. Нам в дальнейшем понадобятся хорошие отношения со всеми .

***

Иван Владимирович вышел на улицу, и его тут же облапил первый этой осенью снегопад. Хлопья были такие крупные, прямо белые стрекозы, а не мухи, что Иван Владимирович с изумлением застыл на месте. Надо же, уже и отвыкли от столь раннего снега, в этом веке в середине октября обычно бабье лето бывает. Жаль, пальто не надел, плащ-то от такого снега промокнет, но кто же знал. Впрочем, горевать не будем, не хватало еще снега бояться. Тем более что главная беда в такую погоду не сверху падает, а внизу прячется: ступай осторожно, каша под ногами коварна. Вот о чем в эту сырь и холод действительно начинаешь жалеть, так это о том, что существуют в мире светофоры. Понятно, что без них городу никуда, но это ж надо, стоишь около проезжающих с сытым чавканьем машин и просто глупеешь. Ибо нет ничего более глупого, чем отсутствие движения во время бурного первого снега. Хорошо хоть теперь светофоры снабжены таймерами, но, Боже мой, как это долго – семьдесят пять секунд. Знайте, люди, как вы транжирите время: за секунду человек делает два шага, то есть перемещается примерно на полтора метра. За семьдесят секунд, таким образом, можно пройти сто пять метров, а это треть квартала. А в Европе так и вовсе квартал. И все это съедает редко бывающий зеленым мсье светофор.

Ага, вон Руппия у скамейки маячит, конечно же, со своим очередным Бонифацием. Где она только их берет с таким полосатым окрасом, как у тигра. Настоящий Бонифаций был все-таки львом, впрочем, львом в тельняшке. И что за манера везде его с собой таскать, он же весь уляпается по такой погоде.

Иван Владимирович скроил сладенькую подобострастную улыбочку, предназначавшуюся у него для начала разговора с любой женщиной, коль скоро с ней приходится разговаривать.

– Гутен таг, дорогуша. Ты прямо красавица. Как песик поживает?

Руппия, несмотря на свой неликвидный возраст, а может, и благодаря ему, в игры умиления предпочитала не играть.

– Здравствуйте, дядь Вань. Вас Виталий попросил со мной встретиться?

Вот так! Как будто без Виталика и разговаривать бы не стал. Колючая девочка. Наверное, зря назвал ее красавицей. Нарочито получилось. Она ведь догадывается, что он ее считает страшненькой. Тут еще Бонифаций потянулся обнюхивать брюки и плащ, запачкает их, чего доброго.

– Ну, ну, ну, – запротестовал Иван Владимирович, и Руппия натянула поводок. Бонифаций спокойно уселся на мокрый асфальт.

– Знаешь, девочка, я всегда стараюсь не вмешиваться в чужие дела. Но иной раз выскажешь пару мыслей, и всем полегчает…

Руппия слушала Ивана Владимировича рассеянно.

Поежилась. Прижала воротник плотно к шее.

Дернула за поводок Бонифация, когда он решил исследовать содержимое урны у скамейки.

Стрельнула глазами в сторону Ивана Владимировича, улыбнулась. Отвела взгляд.

Нахмурилась.

Повела левой рукой, нарисовав что-то в воздухе, качнула головой.

Подняла брови, сморщила лоб.

Широко раскрыла глаза, слегка втянула голову в плечи.

Незаметно прикусила губу.

Улыбнулась, взглянув на Ивана Владимировича, высунула кончик языка. Спохватилась, посерьезнела.

Покачала головой.

Зевнула, прикрыв рот ладонью.

Слегка, почти незаметно, отмахнулась.

Дернула уголком рта.

Надула губы. Устало выдохнула.

Наклонилась к Бонифацию, потрепала его за шею, когда он вдруг обиженно подвыл.

Пригладила волосы, выбившиеся из-под капюшона куртки.

Укоризненно посмотрела на Ивана Владимировича.

Полминуты сосредоточенно теребила поводок.

Яростно потерла нос.

Сжала пальцы левой руки в кулак, прижала его к губам.

Подняла глаза к небу, опустила их вниз.

Медленно кивнула.

Начала медленно накручивать на правую руку поводок. Спохватилась, когда Бонифаций хрипнул.

Сосредоточенно облизнула губы.

Внимательно посмотрела на Ивана Владимировича. Улыбнулась.

Глубоко вздохнула.

Внезапно снег идти перестал. А через две минуты выглянуло солнце, недоумевая, как же долго его усилия тонули в серо-синей вате.

– Дядь Вань, зайдемте ко мне, погреемся, Вы же весь промокли.

– Спасибо, Руппенька, – Боже, с таким именем и ласково-то не назовешь, – ты беги, грейся. Вон и Бонифаций твой уже промерз. А мне по делу еще в одно место заскочить надо. Ну, я думаю, мы договорились, убедил я тебя? Ты уж, поди, и думать забыла о той глупости, а Виталик переживает. А он ведь, хоть и меланхоличный парень, но друг настоящий. Да ты и сама знаешь. Так что не заносись. Давай, пока-пока!

Иван Владимирович подал Руппии свою лапищу, она судорожно смотала с правой руки поводок, перехватила его левой и протянула узкую холодную ладонь. Иван Владимирович аккуратно ее сжал и отдернул руку.

– Дядь Вань, а что это вы про Харитоновский парк рассказывали?

– Да вот, встречался там Виталик с двумя деятелями. А что?

– Виталик встречался с незнакомыми людьми в парке? Его кто-нибудь об этом попросил?

– А-а, не обращай внимания. Встреча случайная и, по-видимому, никчемная.

– Алексей Горанович приехал? Это он Виталика попросил?

– Все-то тебе нужно знать. Да, Горыныч приезжает на днях. И дело у него какое-то к Виталику есть, но Виталик, я думаю, сам тебе расскажет.

– Не больно-то он рассказывает, вчера с ним по телефону говорила. Но по его описанию… Арсений… Игнатович, так кажется…, похож на моего дедулю.

– Неужели? – Иван Владимирович прислушался внимательнее.

– Похоже на то. Хотя, возможно, я ошибаюсь.

– Господи, умрешь тут с вашей конспирацией. С этим Арсением Игнатьичем я постараюсь встретиться, если он еще раз проявится. Очень хочу с ним пообщаться. Ладно, сейчас у меня дела. Свяжемся еще.

Руппия улыбнулась и кивнула, приложив кулак с оттопыренными большим пальцем и мизинцем к уху, мол, будем на созвоне.

– Все, побежал, отцу привет!

– Передам.

Пройдя пару десятков метров, Иван Владимирович оглянулся и помахал рукой, Руппия еще стояла на прежнем месте. М-да, а все-таки не зря назвал ее красавицей. Молодость в женском воплощении всегда прекрасна.