Николай Углов - Соленое детство в зоне. Том II. Жизнь – борьба!

– Сосед! Приехал и не показываешься. Какие хорошие песни у тебя! У нас ещё таких пластинок нет. Ну, подойди поближе, расскажи, где учишься.

Мы разговорились. Лиха беда – начало! Почему раньше не заводил с такими симпатичными девчонками разговор? Как интересно с ними! Какие красивые девчонки!

Я побежал за фотоаппаратом и сделал первые снимки. Обе Лидки были явно заинтересованы мной. Они уже работали в санаториях и, как выяснилось впоследствии из разговора с Зайцевой, у Задорожко уже кто-то был. Я решил целиком сосредоточиться на Лидке Зайцевой.

Летними долгими вечерами сидел с гитарой в саду и разучивал песни. Больше всех любил очень популярное тогда «Бессаме мучо». Я мог десятки раз пропеть её за вечер:

— Целуй меня! Целуй меня жадно!

Сосед, молодой чернявый парень Эдик Шкоденко, как-то сказал:

– Ну и поёшь ты в саду! Так басишь «Бессаме», что в конце улицы слышно! Твои концерты слушаем мы все, в том числе и мои соседки – Зайцева и Задорожко! Они часто приходят к моей сестре по вечерам.

А мне только этого и надо! Лидка Зайцева слушает – для неё и пою!

Как-то днём также сидел в саду, подбирал аккорды. Через невысокий забор Шубихи меня «задирают» три девчонки: моя бывшая одноклассница Нинка Кузнецова, Нилка Пашкова (внучка Шубихи) и её подруга Сигачёва Райка:

– Сосед! Сыграй что-нибудь для души!

Я не обращаю на них внимание. Они не успокаиваются:

– Вы посмотрите на него! Какие мы сердитые! Какие мы озабоченные! Нинка! И это твой одноклассник? Он что? Глухой? А может слепой? Не видит нас? Вот это мальчик!

Я ухожу из сада. Вдогонку слышу раздосадованный голос Райки Сигачёвой:

– Гордый козлик!

Мне двадцать лет и я уже понял, что многие девчонки уже обращают на меня внимание.

С Лидкой Зайцевой мы уже начали по-настоящему встречаться. Все вечера этих двух месяцев только с ней! Ходим по городу и парку. Перед сном долго стоим у её калитки, тесно прижавшись друг к другу. Всем телом чувствую её трепетную девичью фигурку, да и она, двигая тазом, отстраняется от меня. Но до поцелуев не доходит, у меня не хватает смелости.

Как-то за водой пришла Лидкина мать. Вышел к ней Филипп, смеётся:

– Ну что? Скоро сватами будем? Наши-то задружили как! Колька глаз не отводит от твоей дочки. Только и разговоров о ней!

– А что? Я не против! Хороший парень! Дай им Бог разума!

Эти разговоры подтолкнули меня к более решительному шагу! В последний вечер перед отъездом мы стояли с Лидкой у её калитки до полуночи. Расставаясь, пообещал на ней жениться после окончания техникума. Она дала слово ждать меня. Счастливый, уезжал в Липецк.

Итак, пошли последние полгода учёбы в техникуме! После Нового года предполагалась двухмесячная преддипломная практика, а затем защита диплома и распределение на работу.

Мне начало везти на девчонок! Только приехал в Липецк, как сразу же познакомился с прелестной девушкой. Звали её… Ева! Это была высокая (в мой рост), красивая, с обаятельной улыбкой на круглом лице, с ямочками, студентка мединститута. Мы начали с ней серьёзно встречаться. Я рассуждал так:

– «Лидка Зайцева теперь никуда не уйдёт! Она обещала меня ждать. А мне что здесь скучать? Буду встречаться с Евой, а там посмотрим. Я ведь, по сути, ещё не дружил, не ходил с девчонками. А здесь буду опыта набираться. Может, и до поцелуев дойдёт! Ева очень даже видная девчонка! Вон как стали мне все ребята завидовать! Обзывают Адамом. Не верят, что такая дивчина обратила на меня внимание! Буду по-хорошему встречаться с ней. А Лидка не узнает. Может, она и сама так делает»!

Весь сентябрь был увлечён так Евой, что запустил учёбу. Встречались мы с ней ежедневно. По контрольной в начале октября по сопромату я, единственный в группе, получил двойку. Это меня шокировало:

– Неужели я такой тупой? Я же всегда учился без особых усилий лучше всех! Всё! Буду зубрить день и ночь этот предмет, пока не пойму его и не исправлю двойку!

Засел за учебник, начал изучать его с самого начала! К концу семестра по сопромату у меня были четвёрки и пятёрки.

Как-то мы с Лёшкой Широкожуховым возвращались из кинотеатра. Шли по тротуару, кругом полно людей. Вдруг сзади налетела шпана. Неожиданно грубо сорвали с головы наши знаменитые «лондонки». Мы кинулись вдогонку. Те бежали в глубину парка. Погоня продолжалась с километр. И вот эти два пацана с нашими «лондонками» выбежали на поляну. На ней находилось человек двадцать парней. Они подскочили к ним, смеясь, а затем обернулись к нам:

– Ну что? Съели? Давай, подходи!

Ворьё двинулось на нас. Мы с Лёшкой, не раздумывая, убежали. Было противно на душе – грабят среди белого дня!

Уже перед Новым годом всех студентов техникума днём освободили от занятий и повели бесплатно в кинотеатр. Мы недоумевали, к чему бы это? Нам велели держаться в кинотеатре скромно. Там уже сидела большая группа финнов – гостей Липецка. Показывали цветной, широкоэкранный, стереофонический фильм «Илья Муромец». Фильм очень интересный, фантастический. В то время таких фильмов мы ещё не видели! Я украдкой наблюдал за финнами – им он тоже очень нравился. Это было видно по их лицам, и по реакции на события на экране. Я очень гордился нашей Родиной!

Нам есть, что показать загранице: эти гигантские заводы, эти огромные бомбардировщики, беспрестанно гудящие над нами, а теперь вот ещё такой сногсшибательный фильм!

С Евой мы уже встречаемся полгода. Через неделю, в марте будет двухмесячная преддипломная практика где-то на Украине. Надо что-то делать. Я так и не решился до сих пор её поцеловать. Она уже, мне кажется, смотрит на меня с ожиданием и недоумением. На свиданиях при расставании всё ближе и ближе жмётся ко мне, а я всё не решаюсь поцеловать её. Назначаю последнее, решительное свидание на субботу. Иду на шахту к Пастуховым – опять выпиваю для решительности почти полный стакан самогона. Прихожу, чуть запаздывая, на встречу с ней. Она ахает:

– Коля! Что с тобой? Ты пьяный? Что случилось? Ты же никогда не пил!

Я что-то говорю. Голова кружится. На душе противно. Мне уже не до свидания. Чувствую – и на этот раз не смогу поцеловать её! Нет желания, да и смелости, хоть и сильно пьяный. Ненавижу себя! Какой же я дурак! Для чего полгода встречался, если даже не смог поцеловать девчонку! Этот комплекс неполноценности будет продолжаться у меня ещё два года!

Прощаюсь с Евой, зная, что больше не приду на следующее свидание! На всю жизнь остаётся у меня память об этой удивительной девушке в виде фотографии, где мы стоим в осеннем парке Липецка. Прощай и прости меня, Ева!

Мы едем на преддипломную практику на Украину. Огромные цеха Дебальцевского машиностроительного завода производят неизгладимое впечатление. Мы то раньше и не знали, что есть такой городок, а здесь завод-гигант! В городе в то время насчитывалось 30—40 тыс. человек. Завод выпускал затворы для доменных печей, сталеразливочные ковши, чугуновозы и шлаковозы. Живём в общежитии, работаем иногда на рабочих местах, а в основном свободный график посещения собираем материалы для диплома. В заводских столовых готовят великолепные шницеля – только мясо! Ничего подобного не было в Липецких столовых. Мы с Лёшкой и Сашкой старательно работаем, стараемся не пропускать ни одной смены.