Ирина Прони - К пирамидам. «…внидоша воды до души моея»

Я спохватилась, что не купила свечи, и пошла к свечному ящику. Монахиню я больше не видела.

Сейчас, когда я вспоминаю об этом, мне представляется весьма закономерным, а вовсе не удивительным, и моё крещение, и Тихвинская икона сначала у бабы Дуси на стене, а затем и у меня на ладони, и неожиданное благословение от монахини. И всё произошедшее я воспринимаю, как замечательное предзнаменование в начале моей взрослой самостоятельной жизни. Спасибо, Тебе Господи!

Наше начало в Багдаде.

Через два месяца, встретив меня и Павлика в багдадском аэропорту, муж сказал:

– Извини, здесь совсем не сказка. Я и сам не ожидал такого. Жара, работа, дисциплина. И никаких следов Шахерезады в этом сером бетонном городе!

Но я не из пугливых, да и на сказку особенно не рассчитывала. Прежде всего, мне сразу понравилось, что теперь у нас совершенно самостоятельная жизнь. Свобода, свобода! Жизнь без привычного давяще любящего родительского диктата, а также, наконец-то (ура, ура!), без постоянного трепета по поводу зачетов, экзаменов, и проч. Самостоятельность началась в весьма неплохих условиях: нам предоставлена отдельная квартира, у нас собственный заработок, мы имеем возможность увидеть, как люди живут в другой стране. Для меня это гораздо интереснее, чем, когда муж находится, видите ли, в Лондоне, самой сидеть в доме его родителей с ребенком, имея основным событием-впечатлением походы в детскую поликлинику: ах, сколько вы прибавили в весе, какой у вашего младенца сон, регулярный ли стул. Это всё, конечно, важно для ребенка и для меня как матери. Я люблю своего кроху, но всё-таки я совсем не Наташа Ростова в последних главах «Войны и мира». Мне этого не достаточно.

Сначала о нашем быте, потому что моя жизнь за границей состоит пока что только из этого.

Семьи советских специалистов проживают в новом четырехэтажном многоквартирном доме. Каждая квартира состоит из просторного холла-гостиной, спальни, кухни со всем необходимым и санузла. На потолке в гостиной вращаются лопасти огромного вентилятора. Дверь холла выходит в общий широкий коридор. Детям не разрешается носиться по этому коридору. Они выходят гулять на полянку – специально выгороженную зеленую площадку у дома, где для них установлены качели, горки, песочница. На полянке сложены раскладные кресла, которыми можно пользоваться, если хочется побыть на зелёной территории с детьми, либо просто пообщаться друг с другом. Уходя, следует поставить кресло на место.

Мне совсем не нравится сидеть на этой полянке, но из-за Павлика приходится, детям тут удобно гулять. В нашем доме почти у всех дети дошкольного возраста. В первой половине дня, пока еще не очень жарко и пока мужья на службе, женщины посиживают здесь с вязанием, болтовней и непременными сплетнями. Основная тема: кто сколько тратит, кто что купил, кто умеет торговаться, а кто для этого недостаточно хитроумен. К часу дня все расходится по своим квартирам, так как наступает нестерпимая жара и пора готовить обед. В начале четвертого автобусы привозят усталых военных советников домой. Их напряженный рабочий день начинается здесь с шести утра. В послеобеденные часы в нашем доме (как и во всем городе до восемнадцати часов) устанавливается тишина, почти все спят. Вечером желающие снова выбираются на полянку. Опять те же разговоры и часто препирательства по поводу поведения детей.

Таким образом, наше пребывание здесь весьма однообразно. Близких друзей у нас пока нет, хотя мы сблизились с одной семьей английского переводчика, которая живет в нашем доме этажом выше. У них тоже маленький ребенок. Некоторые знакомые моего мужа по его Институту международных отношений обнаружились в посольстве и торгпредстве. Но это всё далеко от нашего дома, часто общаться не просто. Можно отправиться на прогулку по двум близлежащим улицам, однако с Павликом далеко не уйти. Ему очень нравится, держа нас за руки, уверенно вышагивать между нами, но он ещё мал для продолжительных расстояний. К тому же нас постоянно предупреждают, что здесь своеобразная санитарная обстановка: грязь, микробы, бактерии и прочее. Поэтому с ребёнком лучше поменьше бывать в людных местах.

Недалеко от нашего дома располагается офис руководства. Это двухэтажный особняк, где на первом этаже имеется зал – небольшое помещение с роялем и кабинет генерала, а на втором этаже проживает генерал с супругой. Генералу нравится, когда люди собираются по вечерам на полянке у офиса пообщаться, поиграть в шахматы. Иногда там показывают советские фильмы.

Описываю столь подробно, так как для нас с Володей всё это наши будни, такова наша жизнь за границей, куда все стремятся за деньгами, за карьерой, за новыми впечатлениями.

Событием для всех является отъезд в Союз тех, у кого закончился срок пребывания в Ираке, и приезд новых людей. Все дружно провожают к автобусу отъезжающих, и охотно знакомятся со вновь прибывшими.

На этот раз момент прибытия новой группы специалистов должен был носить несколько официальный характер, поэтому для встречи в аэропорт направился самолично генерал, его помощник и офицер с иракской стороны. Когда генерал увидел на небольшом поле багдадского аэропорта группу прибывших советских людей, сохранить самообладание ему помогла его военная выдержка. Он сказал иракскому офицеру, что его люди не прибыли, настойчиво пригласил его к себе в машину и увез из аэропорта. Его помощник самостоятельно усадил прилетевших в автобус и доставил в офис.

Прибывшим семи офицерам генерал велел выстроиться, а их женам сесть не предложили. Некоторое время он, молча, прохаживался вдоль строя своих подчиненных, одетых так, словно они отправились не в загранкомандировку, а на картошку в соседний совхоз. Затем генерал указал всем на прилетевшую вместе с группой пару, которая стояла чуть поодаль. На молодом человеке был добротный замшевый пиджак и стремительно входящая в моду белая водолазка, а его жена, изящная худенькая женщина, была в нарядном строгом костюме с юбкой слегка выше колен. Лаковые туфли на каблуках и в тон к ним сумочка. Их багаж состоял из двух объемных аккуратных саквояжей. К тому же молодой человек держал в руках зачехленную гитару.

– Представьтесь, – скомандовал генерал.

– Вольнонаемный переводчик арабского языка Плотвин Глеб Алексеевич. Моя жена – Плотвина Эльвира Гансовна.

– Посмотрите, – обратился генерал к разномастному строю офицеров, – вот так нужно ездить за границу! – он указал на переводчика с женой. – Вот так следует представлять за рубежом нашу замечательную родину – Советский Союз. В хорошем пиджаке и с гитарой!

Пару дней на полянке основной темой разговоров было то, в каком виде прибыла группа специалистов из маленького белорусского гарнизонного городка. Какой выговор они получили от генерала за то, что свои полученные в Москве специально для загранкомандировки новые гражданские костюмы (вместо обычного военного обмундирования), они сразу же отправили посылками домой в родные Бобровичи, а в неизвестную чужую страну отправились в таком, что не жалко будет там и выбросить. На полянке обсуждалось, что генерал приказал прибывшим сразу же на выданный аванс купить новые рубашки, приличные кофточки-юбки, обувь и сумки, чтобы было в чем и с чем ходить на службу, в магазин и на базар за продуктами. Женсовету было велено помочь прибывшим женщинам разобраться с бытовыми вопросами.