Николь Галанина - Меня охраняют призраки. Часть 2

– Замечательная работа, леди! Каждая из вас получает заслуженную «В» – оттенок раствора на полтона светлее, чем необходимо. Впрочем, это впечатляющий результат. Можете садиться и записывать в свои тетради вывод относительно проделанной работы. Класс, вывод должен быть у каждого!

Снабдив учеников столь грозным приказом, мистер Скрэблстон отошёл к доске и, быстро орудуя тоненькой меловой палочкой, стал с грохотом выводить различные химические уравнения. Глаза Гордона Фэя печально округлились: он никогда не был силён в учёбе, но химию он ненавидел и боялся в разы больше всех других предметов. А мистер Скрэблстон увлечённо продолжал выписывать на доске всё больше уравнений по мере их усложнения, притворяясь, что он не слышит, как ахнули несколько голосов за ученическими партами. Габриэль была большой поклонницей точных наук. Там не нужно было понимать мысли и чувства какого-нибудь великого поэта, застрелившегося от собственной гениальности, или уметь красиво говорить даже о ничего не стоящей вещи. В точных науках она всегда знала, что от неё требуется и как ей достичь поставленной цели. Именно этим: своей надёжностью, спокойствием, холодной логикой и предсказуемостью, – математика, физика и химия всегда привлекали её, особенно сейчас, когда в ней самой не осталось ничего от прежней непреклонной уверенности.

Мистер Скрэблстон оборвал последнее уравнение реакции, поставив вместо конечного результата длинную череду точек, и оглядел сникший класс блестящими в напряженном ожидании глазами.

– Ну, кто готов стать добровольцем?

В воздух не поднялась ни одна рука. Габриэль продолжала сидеть с апатичным видом, уставившись в свою тетрадь. Ей не хотелось привлекать ничьего внимания, не хотелось ничего делать. Единственное, чего она желала – спрятаться куда-нибудь и лежать так, чтобы её никто не нашёл. Никогда.

– Мисс Хаэн… да, Габриэль. Юная леди, подойдите к доске и продемонстрируйте нам свои глубокие познания вот на этих небольших примерах, – посоветовал ей мистер Скрэблстон довольно дружелюбным тоном, услужливо отходя ко своему второму столу, на котором были составлены какие-то загадочные коробки.

«Как и следовало ожидать, – мрачно подумала Габриэль и с величайшей неохотой поднялась из-за парты. Возносясь над головами одноклассников, она чувствовала себя ещё более неловко, чем тогда, когда проходила мимо них, как движущаяся башня, которую нелепо сплюснули с боков. – Все шишки – мне. Радуйся, Габриэль, что у тебя столь большой талант к химии, ну а также – к собиранию неприятностей».

Возражать она не стала: в любом случае это было бы совершенно бесполезно. Угрюмая и ссутулившаяся, Габриэль прошагала между рядов с сидящими одноклассниками (многие из них со злорадством посмотрели на неё), и остановилась возле доски. Теперь каждый химический элемент, с которыми она дружила, как с собственными братьями, казался ей чуждым и непонятным. Она едва понимала, что от неё требуется, и широко открытыми глупыми глазами всего лишь смотрела на доску.

– Мисс Хаэн? – в голосе мистера Скрэблстона прозвучало неприкрытое изумление. – Вы помните, что Вам нужно сделать?

– Помню, сэр, но… не… совсем, – прошептала она, склоняя голову и заливаясь краской. – Кажется, я…я всё забыла.

Ей вдруг подумалось: «А будь здесь Эстелл, что он сказал бы об этом? Как ему понравилось бы, что его любит такая глупая девчонка? —ей захотелось напрячься, использовать свой ум, пожелавший уйти в отпуск на неизвестный срок, но более толковый и холодный внутренний голос в беспечно-циничной манере заметил: – Не зазнавайся так, Габриэль. С чего ты взяла, что Эстелл когда-либо узнает о твоих успехах и неудачах? А, даже если и узнает, его это нисколько не тронет. Ты для него – всего лишь неопытная малолетка».

Габриэль ссутулила плечи ещё больше и пробормотала:

– Кажется, я ничего не смогу здесь решить, сэр.

– Значит, Вы повторите все темы и получите дополнительное домашнее задание, – в голосе мистера Скрэблстона звучало недоверие, – сегодня я не поставлю Вам неудовлетворительной отметки, но, если подобное повторится ещё раз, Вам не избежать заслуженной F. – Его голос возмущённо дрогнул. – Вы поняли меня, мисс Хаэн?

– Да, сэр, – чуть слышно ответила уничтоженная Габриэль.

– Можете садиться. Итак, раз уж мисс Хаэн внезапно забыла всё, чему её учили, к доске придётся пойти мистеру Поллесу. Мистер Поллес, прошу.

Габриэль брела на своё место, едва переставляя ноги и чувствуя, как в неё, точно в готовую добычу, впиваются жадные взоры Барбары и всех её приспешниц. Ей больших усилий стоило удержаться от глупого и детского желания заплакать. Но слёзы её были бы вызваны вовсе не обидой, а совсем другим – таившимся в глубине души и не понятным даже для неё самой.

* * *

– «Кажется, я ничего не смогу здесь решить, сэр…» – щебетала издевательским голосом Барбара, эффектным движением отбрасывая назад длинные обесцвеченные волосы и довольно удачно пародируя Габриэль на химии. Усмехнувшись отличающей её семью змеиной усмешкой, Барбара продолжила: – «Я не смогу ничего решить, сэр, потому, что я совсем безмозглая, но я это так тщательно скрывала – Вас боялась огорчить…» – и Барбара, и все окружившие её школьники, жадные до подобных сенсаций, раскатились противным смехом, заколотившимся в ушах у Габриэль, как будто раздрабливаемый на мелкие осколки.

– Не обращай внимания, – напряжённым голосом посоветовала Мелисса, которой, вероятно, больших усилий стоило удержаться и не наговорить Барбаре гадостей в ответ. – Не обращай внимания, и они сами отстанут.

– Да я это превосходно знаю, – огрызнулась Габриэль и крепче стиснула ладони между собой. Слова Барбары проносились фоном, оттеснённые в сторону стыдом от пережитого в классе унижения и от мыслей, которые посетили её в тот момент.

– Да, и кстати, – не желая отвязываться, продолжала кричать им Барбара, – вы обе хотя бы знаете, за каким столиком сидите? Если вы не в курсе, это место для отстоя школы. Но, я думаю, что оно для вас наиболее подходящее. Не так ли, Габриэль?

– Ну всё, хватит, – прошипела Мелисса, – зачем мы только сюда пришли!

Сильно ухватив Габриэль под локоть, она рывком вздёрнула её на ноги и повлекла в коридор. Габриэль едва переступала следом, в руке у неё трясся, покачиваясь то вперёд, то назад, кулёк с пирожными, которые они с Мелиссой собирались съесть тут же, в буфете. Но появление Барбары помешало их спокойному отдыху.

Униженная и обозлённая, Барбара не упускала ни единого случая задеть их обеих, настроить против них ту половину класса, что ей подчинялась, швырнуться на уроке заклеенным жвачкой бумажным шариком с оскорблениями. Габриэль понимала, что Барбара не так долго будет ограничиваться мелкими кознями, вскоре она пустит в ход тяжёлую артиллерию, однако до того времени было ещё далеко, как ей хотелось думать, и ей не удавалось поразмыслить над этим, ей не удавалось приготовить ни одного плана защиты или ответного наступления. Всё это теперь было для неё не так важно.