Дмитрий Ломов - Планшет

– СТ-2м, так телеграфный аппарат называется, – как по писанному ответил я.

– Вряд ли пригодится, – сам себе сказал штукатур и зашёл в малярку.

– Записывать пошёл, – заржали электрики и тоже пошли. Опохмеляться.

А меня ждали заготовки для швабр и врезной замок на пятом этаже. Электрикам со мной было скучно.

***

Учиться на телеграфиста мне понравилось. Телеграфный аппарат был очень похож на печатную машинку, только ещё лучше – с его помощью можно было переписываться с удаленным адресатом.

Нас учили набирать тексты вслепую, десятью пальцами: группы букв, цифр, связанные и не очень тексты, а иногда и полную абракадабру. Но ошибаться было нельзя, особенно в абракадабре.

– Не вникай в то, что набираешь. Не ищи смысла в тексте. Твоя задача в точности передать порядок знаков, – учили наставники. И мы не вникали. Тридцать лет с тех пор прошло, а руки до сих пор помнят.

***

Первые полгода в армии телеграфный аппарат я не видел даже издалека – было очень некогда.

Когда я отчаялся вырваться из замкнутого круга нарядов в караул, дневальным по роте и нарядов в столовую, меня неожиданно допустили к боевому дежурству. Счастью своему я не верил – отдельная комната, топчан, собственный шкаф… Пещера Алладина не шла ни в какое сравнение с моей сказкой.

я на боевом дежурстве

Посторонним вход в мою сказку был строго запрещён. Даже командир роты не имел права входить в помещение, когда шла передача шифровки. Я этим пользовался.

Под топчаном, пристегнутая резинками от эспандера, у меня хранилась гитара. Чтобы её обнаружить, нужно было перевернуть топчан вверх ножками. Сделать это в голову не пришло ни одному проверяющему.

На подоконнике стоял ламповый радиоприёмник. Ночью по нему звучали вражеские голоса. В 1986-м их уже не глушили. До сих пор помню позывные самой любимой музыкальной программы. Женский хор на русский народный манер запевал: «Сева, Сева Новгородцев. Город Лондон. ВВС» и начинался настоящий рок-н-ролл!

В шкафу были печеньки из чипка (армейское кафе, расположенное на территории части). Печеньками я подкармливал себя, своих друзей и мышь. Мышь, в отличие от командира роты, могла входить на боевой пост в любое время. И мышь этим пользовалась.

Однажды стырила печеньку.

Вход в норку у мыши был маленький, а печенька большая. Мышь пыхтела минут пять, разворачивая добычу и так и эдак. Я рассмеялся. Мышь тут же остановилась, укоризненно посмотрела мне в глаза, разгрызла печеньку и втащила ее в норку по частям. Могу поклясться, я слышал, как мышь смеялась надо мной там, под плинтусом.

Как-то ночью попытался мышь поймать. Просто так. Загнал в шкафу в угол. Мышь замерла, напружинилась и кинулась прямо в лицо. Еле увернулся.

С тех пор никого и никогда не загонял в угол. Даже на бильярде.

***

После армии устроился на почту. Телеграфистом. Подозреваю, я был единственным мужчиной-телеграфистом в департаменте с 1917 года. Характеристика из армии и корочки, полученные в ДОСААФ не оставляли конкурентам на вакансию никаких шансов.

Собственно, других претендентов на это место и не было. До меня эту должность занимали две женщины. Обе ушли в декрет. Я по этой части для отделения связи Волжского района города Саратова был просто находкой.

***

В мои обязанности входило принимать и отправлять телеграммы, заказывать междугородние переговоры. Курить в мои обязанности не входило, но чтобы иметь законный повод на перекур, я научился курить. Буквально заставил себя научиться и вот уже двадцать семь лет не могу оставить эту дурацкую привычку.

– Чего это ты куришь такое?.. Душистое, – заинтересовался как-то начальник почтового отделения.

С сигаретами в 1988-м было туго, но достать советские ещё как-то было можно. А сигареты с ментолом были недосягаемы по совокупности причин, поэтому я делал их сам: высыпал табак из гильзы сигареты, смешивал его с мелко порубленными листьями мяты и снова набивал сигаретную гильзу.

В том числе и поэтому коллектив узла связи считал меня за оригинала.

***

Междугородний звонок для сотрудников почтамта был бесплатным. Что делать с этим счастьем я понятия не имел. Позвонил несколько раз девушке, в город, в котором служил, и девушка приехала в гости.

Виртуальное общение оказалось очень даже реальным, но женился я только через три года. И на другой.

***

До боли в губах запомнилась юная практикантка. Ежедневно она приходила на службу к восьми утра и решительно игнорировала все виды связи, кроме межгендерных. Чтобы не компрометировать стратегический объект, мы целовались на улице. Но зпт кроме поцелуев зпт поговорить с практиканткой было решительно не о чем тчк Даже так ТЧК.

***

Соединять родственников, влюблённых и нотариусов посредством телеграфного аппарата, оказалось увлекательным делом, но не настолько, чтобы посвятить ему остаток жизни. И я стал филологом. Не пожалел. Ни разу.

ХАЙЕР

– Вы мне дали ключ от шкафчика в женской раздевалке.

– Ой! Извините, сослепу не разглядела.

А ведь была, была возможность зайти в бассейн через женскую раздевалку.

Эти фотки я делал для пропуска в бассейн «Саратов» году в 90-м.

Отращивать хайер я стал почти сразу после армии. Достичь нужной длины волос удалось через год. Секс, портвейн и рок-н-ролл – не сказать что заклинание, но рецепт был опробован на девушках неоднократно. Рецепт работал.

В бассейне длинные волосы очень мешали, но такие мелочи не останавливали. Ну, а как по-твоему должна выглядеть начинающая рок-звезда?

Ах, да. Джинсы еще.

Вот, эти вот джинсы советского производства собственноручно «варил» в растворе хлорки. Нереально круто вышло.

А гитара…

***

Мою первую гитару иначе, как дровами не назовёшь. Струны над грифом у неё были натянуты так высоко, что зажимая аккорды, я сдирал пальцы в кровь. Гриф у старой гитары не регулировался.

Мама несколько месяцев смотрела на моё упорство, на гриф, залитый кровью, и не выдержала – достала заначку. Бюджетная гитара стоила двадцать пять рублей, почти четвёртая часть маминой зарплаты. Серьёзная сумма. Поэтому выбирал я гитару очень тщательно.

В магазин «Культтовары», который находился в том же доме, что и кассы Аэрофлота, на ул. Вавилова, мы пошли с мамой вместе.