Сергей Шведов - Похороны Деда Мороза

– Пора! – как-то вечером, когда Азамат уже совсем пал духом, готовясь выбраться на крышу из люка и подышать свежим воздухом, сказал ему забравшийся по лестнице в склад, окружавший паренька массивными перевязанными тюками из Бомбея и Дели, доставленными накануне, Новруз. – Следуй за мной и не ошибешься.

– А там будет Фархат? – на всякий случай спросил его Азамат, прежде чем встать и собрать свои вещи, хотя, конечно, догадывался, что тот все равно соврет.

– Возможно, – уклончиво, но зато честно ответил ему Новруз. – Отделяй мясо от костей, юноша. Тебе брат нужен больше, чем ты ему.

Азамат возмущенно вскинулся и хотел было ему возразить, но осекся, вспомнив, что и в самом деле, не Фархат бежал к нему, а он к Фархату. Он схватил свои вещи, и спустился вниз за проводником, почесывая лицо, заросшее непривычной щетиной – бриться тут было негде, а ходить далеко в лабиринты гигантского поселения, полного чужих и совсем уже диких людей, он не решался. Даже мылся в соседней вьетнамской лавке, когда народ уходил и подсобка с раковинами пустела, тогда парень забирался в каморку подземной кухни и, раздевшись, неловко плескался под горячими струями грязной воды, наскоро вытираясь тряпьем, занятым у Новруза. Вьетнамки-уборщицы, запускавшие его внутрь, подглядывали из-за занавесок за парнем, раздевавшимся догола, и хихикали, глядя на его натренированное мускулистое тело, которым Азамат очень гордился. Он прикрывался рукой, грозил им кулаком и ругался, они прыскали в разные стороны с хохотом, но Азамату, считавшему малорослых изможденных поденным трудом азиаток чем-то вроде животных, разговаривавших на нелепом наречии, было, в общем-то на них наплевать, а вот если бы тут вдруг оказалась девушка из их села, он бы сгорел со стыда.

Новруз, не оглядываясь, шел вперед, расталкивая толпу, скапливавшуюся к вечеру вокруг своих убогих жилищ и складов. Лавки и едальни в сараях за штабелями товаров были распахнуты, оттуда тянулись смрадные запахи горелого мяса и едких, дерущих нос и глаза специй, несся хохот и гомон множества голосов. В полутьме за углом дрались, возились в окружении свистящей толпы черные тени, ломая друг друга с хрипом и злобным клекотом, тут висел под крышами тяжелый дух запеченной селедки, поджариваемой на угольях, от которого Азамата чуть не вывернуло наизнанку в первый раз, когда он дохнул его. В глубине большого склада, освещенного прожекторами внутри, куча зрителей хлопала мерно в ладоши и гортанными криками подбадривала кого-то словно на стадионе. Азамат не видел издалека, что там творилось, но уже знал, что так проходят обычно петушьи бои, которыми увлекались все, как один, вьетнамцы и камбоджийцы. Он шел за Новрузом мимо, неся на плече рюкзак и не задавая вопросов.

– Мне ты больше не нужен, понял? – не оборачиваясь, в толпе вдруг сказал Новруз, и Азамат понял, что эти слова относились к нему. – Рагим узнал. Скоро своих пригонит. У него не люди. Шакалы. Сейчас тебя отправлю, и пусть шайтан разбирается. Я тебя не видел, ты меня не знаешь. Понял?

– Понял, – кивнул Азамат.

– Так и скажешь Рагиму, если найдет.

Азамат не знал, кто такой был Рагим, но от этого ему легче не стало. Его отвели на склады, где лежали штабеля ковров выше человеческого роста раза в два, тяжелые, пропахшие сырой шерстью и псиной. Хмурые узбеки переворачивали и сушили ковры на толстых жердях наверху, Перекладывая отсыревшие снизу. Азамат едва не закашлялся от удушливого, висевшего густой пеленой запаха, но Новруз не стал церемониться, показал на расстеленный на полу большой волосатый ковер и коротко приказал пареньку.

– Ложись. Кавказский пленник.

Понимая, что спорить с ним бесполезно, Азамат лег на ковер, подняв руки с рюкзаком вверх. Его тут же накрыли краем ковра, влажным и маслянистым, дохнувших острым запахом псины и крысиного кала, и вдруг стали переворачивать, закатывая в ковер. Азамат не тронулся, терпеливо ожидая дальнейшего, и лишь набрал побольше воздуха в легкие, чтобы удержать напоследок. Он верил, что раз его брата тут знают все, то с и ним не может случиться ничего страшного. Его подняли в ковре и понесли, и он почему-то вспомнил сказку из «Тысячи и одной ночи», которую ему в детстве на ночь читала баба Зарема.

Новруз пригнал к воротам большой грузовик-бычок, уже загруженный коробками и тюками с одеждой, увязанной большими узлами, и ковер с Азаматом вместе с другими коврами загрузили на самый верх. Азамат не видел, куда его повезли. Он задыхался от пыли, страшно хотелось чихать и кашлять, руки его затекли от неудобного положения, но парень покорно терпел, зная, что все делалось с ведома старшего брата, который, конечно же, встретит его именно там, куда шел сейчас грузовик. Он подскакивал на выбоинах и колдобинах, пару раз опасно кренился, и Азамат чувствовал, что сползает в ковре куда-то вниз, чуть не падая с кучи товара на самый пол, но всякий раз удерживался неведомой силой в последний миг. После долгого пути, когда, казалось, ему уже не придется выйти наружу. Азамат вдруг почувствовал всем телом, что машина останавливается и дрожит, и потом лязгнули двери, и ковер с пареньком снова потащили наружу. Ударили головой о край кузова, но не больно, толстый ворс спас его, да и Азамат собрался во время падения. Потом положили на землю и раскатали.

Он сперва даже не понял, куда попал. Темный, почти черный ангар, едва освещенный тусклыми длинными лампами-трубками, выложенными вдоль стен, цепи и шкивы, ямы-траншеи, выложенные бетоном, груды металла по сторонам, и огромные колеса и шестерни неведомо от каких механизмов. Вдоль ям, словно могильщики у свежих захоронений, сновали молчаливые люди, заглядывая вниз, пробегая по стенам, с лязганьем полз под потолком на лебедке кран, где-то стучал его барабан, наматывая канаты. Азамат поднялся и стал на ковре, озираясь, и тут до него дошло, что это была то ли гигантская мастерская по ремонту больших машин, то ли портовый склад, где разгружали лебедками контейнеры с кораблей. Грузовик с распахнутыми дверями стоял позади, и молчаливые неулыбчивые узбеки выволакивали из него тюки с товаром, и, взвалив на худые плечи, в три погибели сгорбившись, тащили его в темноту, исчезая в ней, и опять выползая наружу. Как огромные насекомые, невольно подумал, глядя на них, Азамат. Точно таких он когда-то видел в игре у одного из своих приятелей на компьютере, за которым тот просиживал часы напролет. Сейчас это совпадение казалось пареньку удивительным.

Вдруг кто-то тронул его за плечо. Азамат вздрогнул от неожиданности, мгновенно представив себе, что это подкрался совсем незаметно к нему один из людей-насекомых, но обернувшись резко, увидел холеного мужчину с козлиной бородкой, смуглого и остроносого, словно один из разбойников или джиннов из той же восточной сказки, только сейчас он надел дорогой черный костюм без галстука и кожаный плащ-накидку, разговаривая еле слышно по телефону, прикрыв для верности рот рукой. На запястье поблескивал циферблат дорогих часов, отделанных то ли золотом, то ли драгоценными камнями, Азамат в них совершенно не разбирался, но понимал, что стоят они баснословные деньги. Заинтересовавшись часами, он уставился на козлобородого, не сводя глаз с руки, пока тот не заметил его пристального интереса, убрал руку в карман и разговор прекратил, и тогда кивнул Азамату, как старому знакомому своему.