Альберт Исаев - Стена

– Двенадцатый «М», заходите.

Недолго думая, Саша взял в руку рюкзак и не спеша вошёл. Непривычная глазу белизна с порога ослепила взгляд старшеклассника: точно морщинами на увядающем лице женщины покрывшийся сеточкой из трещин потолок, выкрашенные в ослепительно белый цвет стены, преподавательский стол, газовые трубы, подведённые к партам – светлые тона попросту оккупировали кабинет химии. Три ряда деревянных столов с уложенным на них прозрачным пластиком хранили в себе порой так необходимые какому-нибудь лентяю подсказки в виде таблицы Менделеева и прочей дополнительной инфы. Матово-чёрная доска, ещё не тронутая меловой пылью, почти что светилась от ярких бликов флуоресцентных ламп. Водопроводный кран, подведённый к демонстрационному столу, вовсю сверкал своим алюминием.

Усевшись на привычное место за третьим столом в первом ряду, Саша достал из своего рюкзака толстую, драную тетрадь по химии и ручку – сегодня это всё, что ему понадобится. Сонно растекаясь по своей парте, Александр лениво наблюдал, как в кабинет один за другим начинали подтягиваться одноклассники. Помимо двух увиденных им девушек, внутрь вошли ещё шесть человек: пять мальчиков и одна девочка. Сонные с утра, по одеждам их вполне можно было определить на взгляд, как далеко он или она живёт отсюда: чем теплее одежда, тем дальше этот человек жил от школы. Большинство из них только что подошли, а потому, рассаживаясь по своим местам, многие ещё здоровались друг с другом. Кто-то из них сказал Саше:

– Доброе утро.

Уткнувшись носом в стол, просто чтобы дать понять, что он услышал, Александр вяло помахал рукой. Кабинет химии постепенно наполнялся голосами школьников. Негромкие разговоры однокашников между собой были не очень многословны: кто-то спрашивал про домашнее задание, кто-то зачем-то заговорил об экзаменах, кто-то просто хотел перекинуться парой слов с друзьями о настоящей или будущей жизни – так или иначе, шумной болтовни, привычной классам с большим количеством человек, здесь не было. Сложно винить в этом семнадцати-восемнадцатилетних мальчишек и девчонок – все они давно свыклись с тем, что их так мало. Привыкли, что сегодня они снова станут пленниками своей школы, невольными узниками Стены, вид на которую как раз открывался из окон тридцать первого кабинета.

Если бы Саша или кто-то ещё из его класса осмелился повернуть взгляд к окну, то непременно бы увидел, как за разделившей город на две равные половины Стеной высилось здоровенное, во всю длину пограничной части улицы, административное здание. Когда-то принадлежавшее какому-то банку, сегодня в нём откровенно нагло пристроилась военная комендатура соседней Колонии. Жёлто-золотой, своими чертами изрядно так напоминающий фашистского собрата, геральдический орёл на светло-голубом фоне на пару с НАТОвским крестом на фасаде изрядно мозолили глаза военным пограничного с ними государства. Хотя прямых конфликтов со времён окончания войны не было, отношения соседей с самого начала были и оставались напряжённые. Такое соседство школы №1 изрядно давило на обычных людей из Северного Саратова, но переехать в другое, более безопасное здание администрация позволить не смогла – так и осталась стоять прямо у самой Стены, бомбы замедленного действия, спусковой крючок которой может уничтожить её раз и навсегда.

Вскоре за дверью раздался пронзительный звук школьного звонка, возвестившего о начале нового учебного дня. Словно ожидавшая этого, в ту же секунду из-за двери преподавательской каморки вышла и села за стол учителя невысокая, довольно молодая для профессии учителя женщина. Её тёмные с едва заметным иссиня-чёрным отливом волосы, белый лабораторный халат, извечную привычку шумно листать классный журнал знал почти каждый ученик школы начиная с седьмого класса – Елизавета Львовна, довольно милая с понимающими химию, часто откровенно недолюбливала учеников, по той или иной причине отстающих от программы. Особенно от неё доставалось тем, кто засиживался в её кабинете в конце рабочего дня, но поскольку это занятие у двенадцатого «М» было единственным за всю неделю, к ним она обыкновенно была довольно мила.

Как по указке, восемь учеников одновременно встали и вышли из-за парт. Неохотно, Александр последовал их примеру – как ни крути, правила этикета обязывали его поприветствовать учителя.

– Так, а где остальные? – с ноткой недовольства в голосе спросила учительница.

Стоит помянуть чёрта, как вот он – быстро постучавшись в дверь, в кабинет химии ворвались и сразу встали возле двери четверо взмыленных, запыхавшихся старшеклассников. В одном из них Саша без труда узнал Лёшу Писарева.

– Извите за поздание, можнойти? – отдышавшись, бегло спросил он.

Поджав в недовольстве алые от помады губы, Елизавета Львовна спокойно ответила:

– Быстрее давайте – урок всего один в неделю, а вы ещё опаздываете.

С чувством исполненного долга старшеклассники разошлись по своим партам. Пройдя вдоль ряда, Лёша встал возле своей парты сразу за Сашей.

– Садитесь.

Шумно задвигав стульями, тринадцать учащихся двенадцатого «М» класса сели на свои места. По окончании всех церемоний Саша снова улёгся на парту. Достав из стола чёрную ручку, Елизавета Львовна выразительно занесла её над классным журналом.

– Так, сегодня у нас двадцать шестое… Кого у нас нет… – пробормотала она себе под нос и громко назвала первую фамилию – Авдеев?

В ответ учителю химии послышалась лишь тишина.

– Борисов? – отметив первую фамилию жирной буквой «н», спросила она.

Никто не ответил Елизавете Львовне.

– Горюшова?

И снова двенадцатый «М» безмолвствовал. Здесь, в этом классе эти фамилии знал каждый – до самого марта 33-го Авдеев Артём, Борисов Никита и Горюшова Василиса учились вместе с ними в одних стенах, одном «физико-математическом» школы №1 города Саратова: учились – пока не пришла война и не разрушила их планы. В те дни из города не успели эвакуироваться более трети жителей. А всего во время вторжения погибло, по самым скромным оценкам, почти восемь тысяч человек. Когда же бои закончились и наступило шаткое перемирие, не каждый нашёл в себе возможность и силы вернуться. Уехали они или погибли, эти трое в буквальном смысле исчезли: о судьбе их вместе с ещё половиной бывших одноклассников остальной «М» класс мог только гадать. Быть может, они просто покинули Саратов. Так как Артём, Никита и Вася жили в Октябрьском районе, вполне возможно, что сейчас они живут и учатся где-нибудь в Колонии. И никто, никто из тех, кто их знал, не хотел даже предположить, что его или её друзья просто не дожили до этих дней.

Забавно, но Елизавета Львовна знала, что эти люди больше никогда не вернутся в эти стены. Однако никто из этих троих не забрал документы из школы и в одиннадцатом, а потом и в двенадцатом классе все они продолжали числиться её учениками. Просто их никогда не было на занятиях, за что таких ребят многие прозвали «мёртвыми душами».