Наталья Лазарева - Нелегалка-2-2016

С платформы прибежали в порт. И тут нам кассирша говорит: «Следующий кораблик в 18—45».

Я понимаю, что у меня сейчас инфаркт будет. Потому что в таком случае, я попаду домой не раньше 9 вечера.

Мы приехали в 15—20, а наш кораблик ушёл в 15—10. И девушка говорит: «Ох, мне так жаль, но сейчас отменили много рейсов!»

Я думаю: «В обморок упасть, что ли? Уже сил нет такой стресс выносить…» И тут девушка выходит из будки и говорит: «Идите к грузовым причалам, там корабли на Мессину-Норд ходят каждые 40 минут, и берут пассажиров!» Мы разом отупели и не понимаем, откуда такое счастье. Она нас чуть не за ручку проводила до дорожки в грузовой порт. Мы успели на корабль на 16—00. Только эти корабли приходят в другое место, далеко от вокзала, надо ехать на автобусе.

Ну, на корабле мы малость отдышались, выпили кофе, слопали пирожные, поржали уже веселее, потому что даже если я побегу до вокзала пешком, на 17—45 успею. Тамара дала мне билет на поезд, на тот случай, если не будет времени стоять в кассу.

Мы выскочили из корабля первыми, бегом к турникету, и тут оказалось, что для выхода надо приложить билет. А Тамара, когда мы плыли и пили кофе с пирожными, сказала: «Билеты уже не нужны, можно выбросить!» (Билеты были у неё, потому что я не знаю почему. Зачем-то я ей свой отдала, когда на борт поднялись). И я смотрю на неё и думаю, что если она их выбросила, то сейчас нас заарестуют, и домой мы вообще не попадём, а прямиком в полицию. И в Питере я буду намного раньше, чем планировала. Или – позже, если нас в тюрьму посадят. Хотя, кому мы на фиг нужны в итальянской тюрьме?.. Но тут Тома, с безумным лицом, стала рыться в сумочке и достала билеты!!! Трындец, сколько эмоций…

Мы понеслись через дорогу, тут идёт автобус, у которого кольцо на вокзале, но перед портом остановки нет. Я заорала: «Тамара, останавливаем автобус перед пешеходным переходом!» Мы выскочили на дорогу, замахали руками, водила открыл дверь. В автобусе Тамара сказала: «Сегодня мы узнали много полезного». Я покосилась на неё: «Да. Например, что до Пентидаттило не добраться. И что надо высыпаться перед дорогой, чтобы быть внимательней». Тамара продолжила: «Мы приобрели опыт. Теперь знаем, как правильно читать расписание, и что надо сохранять билеты до конца поездки».

Господи, как я люблю таких попутчиков!

Я успела на поезд в 17—45 и дома была в семь часов. Ни шторма, ни даже короткого дождичка не случилось. Может быть, как-то поменялось атмосферное давление, и оно придавило волны? Море совершенно успокоилось, лениво раскинувшись под тёмно-серым небом и тихо шепчась с галькой.

Пина не слышала, как я пришла. Буквально через минуту после меня явились её дочка с мужем. Бабка рыдала: «Где Наташа?! Почему её нет дома, уже темно!» А тут и я, как послушная зайка, уже в домашней одежде, топаю на кухню, компот варить. И все довольны.

Как ни странно, фотографии из города, где смотреть нечего, получились красивые, мы довольны уже этим))) Ну и вообще: хорошо всё, что хорошо кончается))))))

Озабоченная парочка сверху сменила кровать. Другого объяснения предутренним звукам я не нашла. В пятом часу над головой раздались ужасные хлюпающие звуки. Воображение рисовало гигантскую раковину с засорившимся сливом, который пытался прочистить устрашающего вида вантузом сумасшедший великан. Вантуз ходуном ходил под его мощными руками, с частотой стука колёс «Сапсана». Первое впечатление разрушилось быстро, едва я проснулась. Оглушительное чавканье и бульканье перемещалось над потолком, к нему добавился грохот мебели. Я поняла: водяной матрас. От телодвижений неспящих маньяков он двигался, пока не налетел на мебель. Минут сорок я тоскливо размышляла о том, что будет, если матрас лопнет? И вообще, водяные матрасы лопаются или протекают? Расположение комнат в квартирах стандартное. Значит, молодые безумствуют как раз над моей комнатой. Сколько литров воды помещается в матрас? Как быстро эта вода, учитывая кафельные полы, станет выливаться вниз?

Я включила свет и начала разглядывать почти наполненную посылку: панетоны, кофе, шоколад, бриоши, сувениры, камушки с морского берега, моя одежда – около двадцати килограммов того, что я не хочу тащить через всю Европу. Если начнётся водопад, первым делом надо спасать коробку, вторым – чемодан, в его боковом внутреннем кармане ждут своего часа документы и немного российских денег. Третьим – оставленный для весеннего пользования гардероб.

Однако, женщина сверху, кажется, сменила и партнёра по игрищам. Она не выла, не орала, не визжала, не стонала, как в предсмертной агонии – она молчала. Ладно, женщины ведут себя так, как нравится мужчинам. Или всё-таки, Эросу и Психее Роккалумерского разлива сделали замечание, пригрозив выселением – всё-таки, в доме живут четверо несовершеннолетних, двое из которых вполне способны идентифицировать происхождение круглосуточной какофонии? И теперь мужчина скачет на своей жене, вставив в уши наушники с записями всех видов её оргазмов? Это могло бы быть так, если бы не молчание мужика. Хотя, что я знаю о мужских оргазмах? Может быть, он тоже орал дуриной, чтобы сделать приятное жене? Так или иначе, но сегодня матрас выдержал, а расслабившаяся парочка стала разговаривать, смеяться, и включила телевизор. Нет, гадом буду – мужик там другой! Если предположить, что он, учитывая пожелания соседей, забил кляпами рты себе и супруге, то ритм-то, ритм их соитий также кардинально изменился! Господи, о чём я думаю? Какое мне дело до этих интрижек? Главное – чтобы матрас выдержал.

А мне, несмотря на субботу, рано вставать не надо было. Обычно я ставлю будильник на 5 или 5—30. Я долго просыпаюсь, даже встав с постели. Первый час после пробуждения вообще ничего не соображаю, потихоньку ползаю по квартире, обходя койку. Если лягу, сразу усну снова. На второй час мозги приходят в норму, я способна посетить туалет, умыться, позавтракать. Автобус на Мессину идёт в 7—50, поезд в Катанию – в 7—25. Поэтому, ранний подъём по субботам стал нормой. Но в эту субботу мы снова собрались на экскурсию, в Тиндари и Чефалу. Микроавтобус подойдёт к АРДу в 9, мне не надо было просыпаться раньше шести тридцати. Но, что делать.

Даже глухая Пина проснулась и возбуждённо стучала ложкой по краям тарелок и кружки, доедая свою ночную порцию… Чего – ужина? Как называется еда, которую поглощают ночами? Или, в пять – это уже завтрак?

Не обращайте внимания, когда я размыкаю глаза ото сна и пытаюсь въехать в действительность, цепляясь за обрывки снов, я думаю чёрт знает о чём. Мысли колышутся, от тающих в мозгу видений, к птичьему щебету за окном, и обратно. Вот, только что я уезжала на дачу, выглядывая из тамбура маму, оставшуюся на низенькой платформе. Мама – молодая, в голубом плащике, выцветшем от частых стирок, с непокрытой головой, волосы у неё густые, вьющиеся и ещё не тронутые сединой. Мама молча смотрела вслед поезду, растерянно и осуждающе. А теперь я слушаю шум прибоя, пытаясь сообразить, как одеться для экскурсии. Стоит ли завтракать? И, что поесть? После того, как мама попала в больницу перед католическим Рождеством, у меня снова стало звенеть в ушах. Стресс. Плюс атеросклероз. Я отказалась от сыра, кофе, но не могу отказать себе в шоколаде и сладостях. Стресс. Героические ограничения принесли плоды – в ушах звенит всё реже, и всё тише.