Самуил Ходоров - Белая Лилия

Первое сентября выдалось солнечным и погожим. Тонкая паутина бабьего лета покрыла густые кроны клёнов и тополей приуниверситетского парка Костюшка. Пятикурсники географического факультета собрались у памятника Ивану Франку у входа в главный корпус университета. Как всегда в этот день было шумно, оживлённо и весело. Все делились впечатлениями о производственной практике. Когда подошла Лиля, все взгляды устремились на неё. Ведь все студенты курса проходили практику в Забайкалье, и только она, одна единственная, была на Алтае. Лиля, улыбаясь, метнув беглый взгляд на Виктора, весело сказала:

– На Алтае было, если одним словом, то великолепно, а подробности, вплоть до интимных, обязуюсь описать в производственном отчёте.

Виктор нахмурился, стремительно подошёл к Лиле и, оттянув её в сторону, взволнованно проговорил:

– Лиля, в чём дело, я тебе написал четыре письма на Алтай, почему ты не отвечала.

Лиля хотела было произнести слова благодарности Виктору за эти письма и рассказать, как они грели ей душу в холодной палатке, но вместо этого, помимо её воли, изо рта вылетели совсем другие слова:

– Да потому что не хотела отвечать, письма пишут преданным людям, а ты, я очень сожалею, к ним никакого отношения не имеешь.

Виктор, поперхнувшись от накатившего гнева, тихо пробормотал:

– Как это не имею, мы же были вместе. Лиля, побойся бога, ну бывает, может же человек оступиться, что же мне в тюрьму теперь садиться.

– Ты, Виктор, можешь садиться, куда хочешь, можешь идти, куда пожелаешь, да тебя, наверняка уже заждалась Леночка. Ой, что же я говорю такое, совсем забыла, что Леночка вышла замуж. А, вспомнила, кто тебя, в самом деле, ждёт, так это твоя любимая одноклассница Наташа, хотя кто знает, возможно, она всё-таки хочет дождаться своего жениха из Монголии. Впрочем, меня это мало интересует.

Такого злобного и едкого сарказма от тихой и покорной Лили Виктор просто не ожидал. Всегда находчивый и не лезущий за словом в чужой карман, он стоял жалкий и пришибленный, отдавая себе отчёт, что Лиля была права. В это время к Лиле подбежали Лялька и Лара и они все вместе отправились в деканат для получения направления на педагогическую практику. Лиля получила назначение в одну из самых элитных школ города. Это была школа № 4, расположенная в самом центре старого города. Здесь учились дети работников обкома и горкома партии, руководителей крупных промышленных предприятий города и приближённых к ним заведующих продовольственными базами и складами. Лиле повезло: директором школы оказалась симпатичная, лет сорока, деловая женщина, которая, к тому же, преподавала географию. Она встретила Лилю со словами:

– Добрый день, Лилия Михайловна! Я вас с нетерпением жду. Я под завязку загружена административными и хозяйственными делами, поэтому вопрос решается просто: вы освобождаете меня от уроков по географии, их десять часов в неделю.

– Спасибо, большое, – растрогано сказала Лиля, – вы, в самом деле, думаете, что я справлюсь с такой нагрузкой.

– Обязательно справишься, – кивнула головой директор, – мне сам профессор Гончар вас рекомендовал, а будут вопросы – я к вашим услугам. Темы занятий, кстати, указаны в учебных планах, которые завуч ещё месяц назад отправил в ваш деканат.

– Честно говоря, очень страшно в первый раз входить к старшеклассникам, – взволнованно заявила Лиля, – всего четыре года назад сама была в их числе.

– Ничего не бойтесь, – наставительно рекомендовала директор, – с ними следует быть строгой, никаких вольностей, в голосе должны преобладать металлические нотки. И учтите, школа у нас не простая, можно сказать, эксклюзивная. Дети часто дерзкие, иногда нагловатые, но умные и достаточно эрудированные. Успехов вам, Лилия Михайловна.

Занятия в школе начинались через неделю, и Лиля, прошептав самой себе:

– Ничего прорвёмся, где наша не пропадала, в тайге было тяжелее, – выскочила из школьного двора на центральный городской проспект Шевченко.

Радуясь неожиданно свалившемуся недельному отпуску, она тут же побежала на главпочтамт и заказала междугородний телефонный разговор с Вильнюсом. Через полчаса её соединили с алтайской подругой Гражиной Балашийте, и Лиля с радостью услышала певучий литовский диалект своей коллеги. Узнав, что у неё появилась возможность приехать, Гражина радостно заверещала так, что даже телефонистка междугородки вздрогнула:

– Лилечка, милая, конечно же, приезжай, у меня занятий практически нету, нас распустили на написание дипломной работы, так что времени уйма, я в твоём полном распоряжении.

Вездесущая Лялька не выдержала и сболтнула Виктору, что Лиля уезжает в Прибалтику, добавив при этом от себя, что видимо на помолвку к жениху. Через несколько секунд она пожалела о сказанном. Таким Виктора она ещё не видела. Он сначала покраснел, потом позеленел, а затем побледнел, и всё его лицо покрылось багровыми пятнами. Стиснув зубы, он отрывисто спросил:

– Когда она уезжает?

Лялька, прижав оголённые руки в области сердца, участливо проинформировала его, что Лиля полчаса назад поехала на вокзал. Виктор выбежал из университета как разъярённый лев из клетки, в которой томился долгое время. Как назло, свободных такси с зеленоватым огоньком не было не в наличии. Он долго стоял на университетской площади, пока какой-то частник не согласился за сходную цену отвезти его на вокзал. Отыскав нужную платформу, он увидел, что вильнюсский поезд ещё стоял на перроне. Но вот незадача, Виктор понятия не имел, в каком вагоне едет Лиля. Он суетливо метался по вокзальному дебаркадеру, сбивая с ног провожающих и мешая носильщикам перевозить свой багаж. Так продолжалось несколько минут, пока не рявкнул гудок тепловоза, и прибалтийский экспресс не начал медленно отходить от платформы. Виктор остановился и стал меланхолически всматриваться в окна пролетающих вагонов. Возможно, ему показалось, что в одном из них он увидел блондинку с зелёными глазами, которая приветливо махала ему рукой.

Неделя в Вильнюсе пролетела даже не, как один день, а скорее, как какой-нибудь час, в котором всего шестьдесят минут. Когда голубые вагоны прибалтийского фирменного поезда «Чайка» подкатывали к железнодорожному вокзалу столицы Литвы, за окном лил промозглый осенний дождь. Сквозь его разводы Лиля вдруг увидела шеренгу девушек, одетых в цветастые дождевики. Присмотревшись внимательнее, она опознала в них весь литовский состав алтайской геологической партии под предводительством Юргиса, который держал в руках большой букет ярко-жёлтых астр. На глазах у Лили выступили слёзы, её встречали, как премьер-министра. Она ещё не успела сойти со ступенек вагона, как Юргис подхватил её на руки, не забыв при этом наградить жарким поцелуем, которому расчувствовавшаяся Лиля не очень-то и противилась. Гражина, нежно прижав Лилю к себе, весело прощебетала: