Самуил Ходоров - Белая Лилия

Именно по этой причине полковник Некрасов и вызывал Виктора к себе. Занимая должность начальника геодезического цикла и возглавляя коллектив офицеров-преподавателей, готовящих военных геодезистов и топографов, он давно выделил худощавого, меньше всего похожего, на армейского офицера, Виктора из массы остальных студентов. Студент Бровченко отличался аналитическим складом ума, способностью мыслить стратегически, охватывать проблему в целом и мгновенно находить пути для её решения. Эти качества как нельзя лучше соответствовали статусу офицера инженерных войск и выгодно отличали его, например, от командира мотострелкового взвода. Да что там говорить, именно Виктор Бровченко подал ему, полковнику, выпускнику военно-инженерной академии, кандидату военных наук идею о создании принципиально новой конструкции счис-лителя, портативного прибора для вычисления приращения координат для привязки артиллерийских позиций. Результаты этой работы были опубликованы недавно полковником в военно-инженерном журнале в полновесном соавторстве с Бровченко. Размышления Некрасова прервал стук в дверь и негромкий, но чёткий голос Виктора:

– Товарищ полковник! Студент Бровченко по вашему приказанию прибыл.

– Отставить, товарищ Бровченко, – по-военному прикрикнул полковник, – какое ещё к чёрту приказание, приказы будешь одновременно выслушивать и выполнять в армии, в которой совсем скоро ты очутишься не столько даже по божьей, сколько по моей воле. Именно для этого я пригласил тебя к себе.

У Виктора, позабывшего, что находится в стенах военной кафедры, где каждый шаг, каждое движение и каждое слово расписано армейскими уставами, непроизвольно вырвалось:

– Помилуйте, Геннадий Евгеньевич, какая ещё армия? Да и что это сегодня за день такой выдался: то настойчиво в аспирантуру зовут, а потом ни с того ни сего отказывают, а теперь вот ещё в армию приглашают.

– Во-первых, лейтенант Бровченко, в армию не приглашают, а призывают, – холодно отпарировал полковник, – а во-вторых, присаживайтесь и более чем внимательно прислушайтесь к тому, что я сейчас скажу.

Полковник Некрасов сообщил Виктору, что несколько дней назад получена разнарядка на призыв в армию пяти, выпускников вуза, свежеиспечённых офицеров-геодезистов, на которых требуется рекомендация военной кафедры. Четверо из них направляются в Среднеазиатский военный округ. На этом месте повествования Виктор, бестактно перебив полковника, поспешно выдавил из себя:

– Ну вот, опять Средняя Азия! Да будет вам известно, товарищ полковник, что вы немного опоздали, решением государственной комиссии я уже направлен в этот благодатный край в какой-то дивный и забытый всеми богами посёлок Гуррукли в Таджикистане.

– Послушайте, лейтенант, вы забываете, где находитесь, – рявкнул Некрасов, – кто вас учил перебивать старших по званию да, кстати, и по возрасту тоже. Возьмите себя в руки и потрудитесь, пожалуйста, выслушать меня до конца.

Далее полковник поведал, что пятое место будущей службы – это дивизия, которая является составной частью группы советских войск в Германии, и базируется она в немецком городе Дрезден. В настоящее время там имеется вакантная должность начальника топографической службы дивизии. Именно на это место Некрасов и хотел рекомендовать Виктора. Глянув исподлобья на встрепенувшегося Виктора, полковник продолжил:

– От таких назначений, Бровченко, не отказываются. Посуди сам, предлагаемая должность – майорская, т. е., если ты после двух лет положенной службы захочешь остаться в армии, то по прошествии, скажем, пяти-семи лет погоны старшего офицера, майора, тебе гарантированы. Это – первое. Во – вторых, например, командир мотострелкового взвода, с одной стороны, имеет постоянную головную боль в лице трёх десятков необученных солдат, а с другой, он подчиняется и командиру роты, и командиру батальона и куче других офицеров разного ранжира. И дорасти до майорских петлиц комбата ох как непросто. В штате начальника топослужбы присутствует лишь один прапорщик, в ведении которого склад топографических карт, а подчиняется он исключительно начальнику штаба дивизии и функционально самому командиру дивизии, которому до офицера-геодезиста, как правило, нет никакого дела. Чувствуешь разницу? Да и работа начальника топослужбы, прямо скажем, не пыльная. Никаких окопов и стрельб, никаких раскатов артиллерийских орудий и дребезжащего лязга гусениц тяжёлых танков. Задача начальника топо-службы – обеспечение подразделений дивизии картографическим материалом и проведение занятий с личным составом по военной топографии.

– Простите, товарищ полковник, – оживился Виктор, – могу ли я поинтересоваться, как вознаграждается работа начальника топослужбы в денежном эквиваленте.

– Вот теперь я слышу уже речь не мальчика, а мужа, – похвалил его Некрасов.

– Я, действительно, являюсь мужем своей красавицы жены, – нашёлся Виктор.

– Охотно верю, что твоя молодая жена – красавица, – откликнулся полковник, – вместе с приветом от меня передай ей, что зарплата её мужа в Германии составит не менее 270 рублей в месяц. Вместе с тем, в Львове на сберегательной книжке дополнительно будет откладываться немалая сумма денег и при этом молодая семья будет обеспечена двухкомнатной квартирой в Дрездене.

В аспекте сезонного бытия в серебристой палатке, разбитой у заснеженной вершины, Виктор был романтиком, правда, романтиком исправимым в том смысле, что был приучен своими прагматичными родителями думать рационально. Сумма офицерского гонорара, названная Некрасовым, поразила Виктора и понизила уровень его геологического романтизма почти до нуля. Мысленное сравнение обещанного офицерского жалования со сторублёвым окладом сельского учителя мгновенно трансформировалось у него в эмоциональную реплику:

– Какие разговоры, товарищ полковник, конечно же, я согласен. Правда, пока теоретически.

– А, когда же, осмелюсь спросить, это ваше согласие уложится в практическую плоскость, – буркнул довольный полковник.

– Не позднее завтрашнего утра, Геннадий Евгеньевич. Я просто должен получить согласие своей жены, а если не получу, то просто выбью его всеми правдами и неправдами.

Вечером Лиля и Виктор, взявшись за руки, по давно установившейся традиции, бродили по аллеям старинного городского парка Костюшка. Вековые каштаны медленно сбрасывали побуревшие листья, а зеленая шиповатая скорлупа скатывалась с их ветвей, роняя на землю гладкие коричневые плоды. Один из каштанов угодил прямо в голову Виктора, разомлевшего и умиротворённого от рыжеющей краски пожелтевших деревьев. Он вздрогнул, неторопливо освобождаясь от притягивающей эйфории наступившей осени, и тихо произнёс: