Владислав Князев - Русская комедия (сборник)

Эх! Хоть бы грохнулся сейчас с потолка на этого супера центнер знаменитой «утесовской» сосулищи-штукатурищи. Ну что ей стоит? Ведь уже сто лет на честном слове держится. Причем на честном слове бармена Подстаканникова, которое городские ревизоры держат за самую смешную хохму.

Бах! Бух! И все бы дела. Все чинно и мирно уладилось бы. Отпевание – с подвыванием, похороны – с оркестром, поминки – с пирогами…

Но, увы, мы не в прекрасной легенде, а в суровой колдыбанской действительности. Дива не дождешься. Особенно когда оно позарез нужно…

Флагманский столик дружно поднялся.

– Здравия желаю! – козырнул зарвавшемуся пузану участковый инспектор Самосудов. – Позвольте доложить: на территории Приволжского микрорайона, находящегося под моим бдительным оком, не занимаются валютной проституцией, не берут взяток в особо крупных размерах, а равно не подают. Даже в субботний день.

– С удовольствием информирую, что вверенное мне помывочное отделение работает по особому режиму, – заявил прима-банщик Безмочалкин. – Разрешается парить спину, поясницу и ниже – вплоть до пяток, но… не мозги. При попытках парить мозги немедленно предлагается баня без пара.

– Вам также будет небезынтересно узнать о моем выдающемся открытии, – сказал Молекулов. – Кому не суждено быть повешенным, тот обязательно будет утоплен. Положение – на выбор: стоя, лежа или задом вверх.

– И наконец, считаю своим долгом просветить вас на тот предмет, – пророкотало общество «Знание – сила» в лице Профанова, – что вы пребываете в той точке земного шара, где Запад и Восток сходятся во мнении: «Как пить дать» – не вопрос. Истинный вопрос, на который не знают ответа ни Запад, ни Восток, – «Как дать пить?».

– Вы нас правильно поняли?

– Пить!

– Дать!

И тут… случилось диво. Еще какое!

– Атас! – раздался знакомый голос нашего глашатая-двоечника.

Бах! Бух!

Да, это низверглась, нарушив честное слово бармена, «утесовская» штукатурка! С потолка, но будто с неба.

Но не спешите поздравлять истинных колдыбанцев со счастливой развязкой. Когда пол перестал стонать и дергаться, а облако самой густой в мире колдыбанской штукатурной пыли начало редеть, мы увидели, что монумент посреди зала стоит цел и невредим. А все, что должно бы согласно логике обрушиться ему на голову, легло на подступах к барной стойке. Точнее, не легло, а поднялось. Подобно крепостному валу.

– Зрите, сыны Колдыбанщины! – торжествующе поднял вверх багор-жезл невредимый, хотя и супервредный монумент. – Сама судьба подтверждает мою волю. Никто не подойдет к барной стойке до тех пор, пока заветный третий стакан не поднимет сам Лука Самарыч. Уже в знак победы. Точка.

И действительно: словно сама судьба твердой и умелой рукой возвела на нашем потомственном пути к источнику истины непреодолимое препятствие. Намеренно и демонстративно.

Дескать, вы пас? Тогда атас. Если вы сдаете игру, то зачем вам вообще дать пить, а равно пить дать? Да еще до дна! Просто так? Пожалуйста. Но… где-нибудь в другом месте. Хоть в местной плавучке «Парус», хоть в столичном ресторане «Москва». А в «Утесе» до дна бутылки пьет только тот, кто ищет там, на дне, истину. Остальные извините и до свидания. Ваше время вышло. Навсегда.

Глава cемнадцатая

Итак, пузатый доброхот эпохи, он же якобы глашатай судьбы, инициировал – наверняка в сговоре со своим подсвинком Добронравовым – падение потолка на пол, а точнее – на нашу голову. А затем – это уже явно в сговоре с Подстаканниковым – громогласно и деспотически отдиктовал нам свою злодейскую волю. Дескать, кончайте свой балаган, барная стойка закрывается.

И тут нас заело. Прямо до гастрита. Проняло до колита. Прошибло до радикулита. И словно десять слонов наступили нам на любимую мозоль.

Это кто повернул нашу игру против нас самих? Кто бросил нам вызов? Не змеи и драконы, не амазонки и титаны. Наш собственный выкормыш! Не мы ли его породили, вынянчили, вывели в люди? И вот теперь его колыбель, его детсад, его обитель, а равно – бесплатный санаторий… это, видите ли, ему несерьезно…

Ну погоди, неблагодарный! Видать, ты не до конца понял, что такое наш балаган. Сейчас ты узнаешь его сполна. Наш ход!

Эй, читатель? Сбегал в аптеку за корвалолом, а лучше – в ларек за пивом? Привязал себя к стулу, чтобы не упасть? Вот и хорошо. Потому что сейчас в «Утесе» произойдет…

«Знаю, знаю, – нетерпеливо перебивает читатель. – Сейчас в “Утесе” произойдет суд Линча тире самосуд. В смысле – казнь героя».

Хм. Откуда это тебе, ушлый и дошлый, известно?

«Всё оттуда, – поясняет читатель. – Кто станет у вас на пути к барной стойке, тот, считай, на этом свете уже не жилец».

Хм. Ты, читатель, как всегда, зришь в корень. Ну а телефон милиции не забыл? Нет! Почему же тогда не звонишь срочно дежурному? Чтобы, значит, предотвратить суд Линча тире самосуд. В смысле – казнь героя.

Догадываемся почему. Интересно тебе по самую макушку, любопытно тебе, дошлому, аж до холестерина: как же все это произойдет?

Ну, слушай, затаив дыхание, все по порядку…

Только не падай в обморок. Никто не собирается быть киллерами твоего протеже. Не намеревается даже щелкнуть его по задранной вверх сопатке. Мы – не варвары из древней Эллады. Не беспредельщики из нынешней Москвы.

Убрать неблагодарного выкормыша с векового пути «ист-банцев» к барной стойке, разумеется, придется. Но убрать-то достаточно лишь на пять минут. И не обязательно на тот свет. Можно гораздо ближе. В подсобку.

Короче, мы хотели всего-навсего взять на испуг нашего деспота-самодура. Попугать. Разумеется, не абы как, а по-колдыбански. Но вовсе не до смерти. Так, слегка: до третьей инвалидности.

– Удальцы! Слушай мою команду! – гаркнул мент Самосудов. – Кру-гом!

Все решительно и демонстративно повернулись к барной стойке задом. Хороший маневр, да? Монумент-самодур был явно тронут таким нашим послушанием.

– Лука Самарыч! – обратились мы к нему. – Истинные колдыбанцы, спасатели эпохи горят желанием приступить к выполнению вашего исторического чрезвычайного приказа буквально сию минуту. Но…

– Чтобы не повторить прежних и избежать новых ошибок, надо сначала понять, почему же судьба постоянно останавливает нас буквально в пяти минутах от подвига. Очевидно, тут есть какая-то особая проблема.

– Может быть, бесценный геройский опыт нашего достославного соперника поможет найти нужный ответ?

– Давайте внимательно изучим великую эпопею Гераклиаду до конца. И особенно внимательно – последние ее пять минут.

И вот Роман Ухажеров талдычит жутким голосом жуткий миф о жуткой кончине Геракла. Про отравленный плащ и самосожжение на вершине горы. Мы слушали эту гомеровскую байку с наслаждением. Очень к месту и ко времени этот древний триллер. Ведь наш бесстрашный и удалой супер жаждет, чтобы была геройская драма. Пожалуйста.