Сергей Тюленев - Улыбка Пеликена

– Нет, след лап строго по линии, это точно волчара. Но у меня есть ощущение, что он жил в доме. И, кстати, это может быть объяснением и ответом на вопрос, почему он не боится человека и так близко подошел к вездеходу. Думается мне, этот волк ручной.

– Ручной, – удивленно повторил Глеб. – Откуда он мог взяться?

– Вот и меня этот вопрос очень интересует. Не хочешь немного прогуляться по следу? Может быть, он вернется, и нам удастся получше его разглядеть.

– Давай! – оживленно произнес Глеб. Интрига и опасность приятно щекотала нервы неизвестностью.

Пройдя минут десять, они углубились в рослый кустарник и по следам поняли, что волк бежит спокойно.

– Вот тебе еще одно подтверждение: дикий зверь, когда за ним гонятся, мчится как угорелый, а этот… – Пограничник указал пальцем на маленькую елочку. – Даже остановился помочиться.

– Тихо, – настороженно произнес Глеб, взглядом и кивком головы указывая Семену в сторону оставленных ими следов.

Звуки похрустывания снега и колебание макушек кустарника отчетливо указывали на то, что к ним кто-то приближается.

Пограничник снова достал пистолет, но на этот раз плавно снял его с предохранителя.

Напряжение нарастало. Глеб почувствовал, как побежало сердце, на мгновение ему показалось, что глухие удары его пульса слышны всей тундре.

– Мужики, куда вы подевались? – крикнул ветеринар и через секунду сам появился из кустов.

– Твою маковку! – Возвращая предохранитель на прежнее место, незло выругался пограничник. – Чего тебе в вездеходе не сидится?

– Нифига себе, оставили меня одного, пошли куда-то и пропали! А если бы на вас волк напал?

При этих словах все трое почувствовали на себе взгляд и словно по команде повернули головы в одну сторону. Огромных размеров волк стоял в пяти метрах и внимательно смотрел на людей. Его глаза, казалось, застыли, а молочно-перламутровые белки неприятно царапнули страхом затрепетавшее сознание.

– Спокойно… спокойно… все стоим и не двигаемся, – шепотом произнес пограничник.

Волк приподнял морду и потянул воздух влажными ноздрями. Темные кончики его ушей торчали острыми пиками и слегка шевелились.

– Да он же слепой! У него катаракта!

Ветеринар произнес эти слова слишком громко и эмоционально, зверь дернулся, рыкнул, обнажил мощные клыки и скрылся в кустарнике.

– Семен, почему он нас не боится? – спросил Глеб, уважительно считая, что опыт и наблюдательность пограничника помогут ему понять необычное поведение хищника.

– Чума! Никогда ничего подобного не видел! Быть не может, чтобы волк не почувствовал запах моего пистолета и пороха. Это какай-то белый дьявол!

Они развернулись и пошли назад, думая только о том, как бы побыстрее покинуть это место.

Но, подойдя к вездеходу, они снова увидели четкие отпечатки волчьих лап.

– Нет, я сейчас с ума сойду! – расстроено произнес пограничник. – Такого не бывает! Он опять ходит вокруг нас кругами.

– Меркуриус солюбилис, – многозначительно сказал ветеринар, залезая в вездеход.

– Что? – не понял, да и не расслышал Глеб.

– Лекарство такое есть, катаракту лечит. И кстати, у меня в чемодане есть устройство для стрельбы дротиками со снотворным. Можем этого лохматого усыпить и отвести ко мне в совхоз на лечение, а потом, если, конечно, зрение вернется, выпустим его в тундру.

– Да, – почесал в раздумье подбородок пограничник, – мысль интересная.

– Но только без меня, волков с детских сказок не люблю, при одной мысли о них, холодок, знаете ли, по спине мурашками бегает, – подавая пневматический пистолет и гримасничая, передернул плечами ветеринар.

Через несколько минут Семен и Глеб вернулись к месту их встречи с волком. Зверь не заставил себя долго ждать и, словно по заявке, появился из того же кустарника, но теперь подошел ближе.

Звук выстрела был похож на открывающуюся бутылку шампанского, дротик пробил шкуру на предплечье и через несколько секунд свалил животное на снег.

– Матерый! У-y, волчище какой! – произнес пограничник, стягивая лапы животного пластиковым жгутом. – Слушай, а чем мы ему морду замотаем? Не ровен час очухается, пока мы его домой везти будем.

– У меня только шарф есть. – Глеб подошел ближе, сильный, неприятный запах псины ударил в нос. – Ты оберни его вокруг пасти, а потом узлом на шее завяжи, а то действительно, не очень хочется, чтобы эти зубища вцепились кому-нибудь в руку.

– Смотри! – Пограничник поднял на Глеба удивленные глаза. – У него в паху татуировка, похоже, это какой-то номер. И когти длинные…

– Знаешь, Семен, я в Москве видел – такие номера ставят на очень породистых и дорогих собак. Но тут буквы английские, и думается мне, волк этот с Аляски пришел.

– Ты что? От американцев до этого места километров двести пятьдесят, а то и поболе будет. Нет, он бы все лапы себе изрезал, а тут смотри – подушки, как у домашнего пса, ровные да гладкие.

– Мужики, – услышали они голос ветеринара, – вы где?

На маленький, но уже истоптанный пяточек между кустами, через несколько секунд вышли два человека. Молодой, улыбающийся темными, чайными зубами чукча протянул руку и представился:

– Коля. Я волка своего ищу. Хорошо, что вы его не убили.

Он несколько раз уважительно кивнул головой и, наклонившись над животным, стал ножом разрезать пластиковые хомуты на лапах.

– Стой-стой-стой! – резко крикнул пограничник и остановил его руку. – Ты сам кто такой, Коля? Откуда взялся, и почему у тебя слепой волк с иностранным номером в паху?

– Подожди, Семен Николаевич, не шуми, – вступился за чукчу ветеринар, – не горячись. Я этого парня видел, документов у него с собой нет, но это оленевод из Канчалана. Коля, – обратился он к оленеводу, – подожди волка развязывать, он все равно еще минут двадцать не очнется, расскажи толком – что ты тут делаешь.

– Привез, на нартах привез.

– Кого привез? – снова раздраженно перебил пограничник.

– Волка. Тут недалеко, километров сорок к востоку, стойбище есть. Живет там старик один, люди говорят – бельмо и слепоту собакам лечит. Я прошлый год в гости к родне в Америку ездил, и они мне волчонка подарили. Цифры, что на брюхе, в карточку специальную вписаны, мне ее с собой дали, когда уезжал. Все бы хорошо, но со временем стал замечать, что глаза у него стекленеют, вот и собрались мы тогда с ним в дорогу.

– А как же так получилось, что он один у тебя по тундре бегает? – не успокаивался пограничник.

– Собаки напугали. У себя дома я его на привязи держу, да он и сам никуда не убегает – ручной, добрый, а тут в стойбище ездовые лайки злые, вот и напали на него. Он сильный, поранил двух, охотники за ружья схватились и давай палить, вот он и чесанул от страха. Спасибо вам, спасибо, что не убили его, – чукча снова стал благодарить и кланяться.